— А он точно не женат? — осторожно спросил Василий, у которого рыльце в пуху. — Вдруг скрывал это, а разводиться не стал, потому что это сложно.
— Нет! — сверкнула глазами Наташка. — Он никогда со мной так не поступил бы! Паспорт я не смотрела, но уверена, что он не женат и детей у него нет.
Закипел чайник. Боря выключил газ, налил в заварник кипятка и обратился к Наташке:
— Ты есть че-нить хочешь?
Сестра мотнула головой, и он выставил конфеты и вафли. Наташка схватила «коровку» — такую же, как я бабушке покупал — развернула ее, но есть не стала, отложила в сторону.
— Ната, — обратился к ней я, — вспомни все, что они говорили. Вот вообще все, это может быть важным.
— Если мат пропустить, то почти ничего… А! — дальше она говорила гроулингом, сделав зверское лицо: — «Проваливай, подстилка, это наша квартира». Еще, — и опять гроулингом: — «Кто ты такая ваще?»
— Почему ты потом милицию не вызвала? — возмутился Борис.
— Боюсь, что отец узнает, — потупилась Наташка. — Ну, про Андрея.
— Как она вызовет? Как кто? — сказал я. — Она-то никаких прав на ту квартиру не имеет, это Андрей должен разбираться, писать заявление. Вообще странно все это. Ладно бы дворец отжали, а так — старая убитая жилплощадь. Может, квартирные мошенники как-то прознали, что Андрей уезжает, и теперь собираются быстренько квартиру продать, пока его нет?
— Что же делать? — пролепетала Наташка.
— В милицию! — воздел перст Василий.
— Да как⁈ — охладил его пыл я. — Кто напишет заявление? Должен писать хозяин. Наташа не сможет, потому что права не имеет… Зато можно написать заяву об избиении. Натка, на тебе синяки остались? Ты говорила, ребро сломано. Надо…
— Нету ничего. Ссадина только маленькая, — пожаловалась она.
Ясно. Скорее всего, немного приврала. А может, и не бил ее никто, просто выгнали взашей и дали пинка.
Отчим стоял на своем:
— Скажет, что осталась присматривать за квартирой. Да мало ли! Соседей надо подговорить…
Зная, какая Наташка психованная, я предположил, что она не стала расспрашивать интервентов, кто они и чего хотят, сразу накинулась с визгами и кулаками. Можно подговорить участкового, дать ему на лапу, в конце концов, и пойти вместе с ним, послушать, что эти черти запоют.
— Не получится ничего без Андрея, — резюмировал я. — Надо поговорить с теми гопниками, выяснить, чего они хотят, кто их послал и какие у них права — вдруг расскажут что интересное.
— Захотят они с тобой говорить, ага, — проворчала Наташка. — В бубен настучат и по лестнице спустят.
Она потерла ушибленный бок, скривилась.
— Кто ж один туда пойдет? Только с участковым, и пусть оправдываются, а мы посмотрим.
— Они вообще не откроют, — предположил отчим. — А вламываться без заявления менты не имеют права. Короче, пусть твой Андрей все бросает и срочно летит сюда, а то без квартиры останется.
Подумалось, что дело черного риелтора Равлика цветет и пахнет. Помер Равлик, так свято место пусто не бывает, налетели стервятники нишу занимать. Ну да, черные риелторы простыми квартирами тоже не брезгуют: одна старушка — рубль, десять — червонец.
Наташка смахнула слезу, скривила губы и пробормотала:
— Да как, когда я не могу ему позвонить?
— Там, в Москве, нет телефона? — удивился отчим.
— Андрей только сегодня уехал! Он в поезде сейчас. В Москве будет завтра вечером. Как звонить? Куда?
— Ой, не нравится мне это! Как бы не влез твой Андрей во что-то, — разволновался отчим. — Хорошо, тебя в карты не проиграл, вот было бы!
Сестрица опять разрыдалась — заразительно, в голос, аж у Бори глаза увлажнились. Я снова обнял ее, подождал, пока истерика закончится, и попытался копать в другом месте:
— Как давно умерла его мать, он сказал?
— Сегодня третий день как. Андрей аж почернел весь, обижался, что ему так поздно сказали…
Ага, вот она, зацепка.
— Кто сказал? Менты?
— Соседка!
Вот это уже плохо, очень плохо. Сильно попахивает мошенничеством с недвижимостью. Если, конечно, Андрей не умолчал о близких родственниках или супруге. Да даже двоюродные могли подложить свинью, подделать подписи — и прощай, наследство. Если у них есть деньги, судебные тяжбы могут тянуться вечно, только плати, пока кто-то не умрет или не уступит.
Память взрослого подсказала, что в девяностые в связке с ментами работали мошенники со своими связями в суде, которые именно на наследственных делах специализировались. Менты наводили на одиноких пожилых и не очень людей, деятели помогали им отправиться в мир иной или ждали, когда старики отправятся туда сами. Подделывали подписи, писали липовые завещания, привлекали дальних родственников, с которыми немного делились. Что-либо доказать было невозможно из-за ангажированности судей.
Если так, то захватчики откроют ментам и покажут липовые документы. И поди проверь! А пока будет разбирательство, продадут квартиру под шумок.
— Твоему Андрею срочно нужно наложить арест на всю недвижимость матери, — посоветовал я. — Кстати, ты не видела, на чье имя приходили счета? Если квартира матери…
— На его имя. И квартира у них приватизированная, это точно. Знаешь, мне неловко было расспрашивать, не хотелось, чтобы он думал о том, что я с ним из-за квартиры.
Значит, не наследство. Это в Москве Андрея может ожидать сюрприз, а тут, раз квартира его… Или не до конца его? В общем, гадать на кофейной гуще смысла нет, надо действовать.
Я встал из-за стола.
— Ты куда? — Наташка схватила меня за руку.
— К Лялиной, — ответил я. — Попытаюсь договориться, чтобы она помогла, подопнула участкового, чтобы тот пошел разбираться, что за дебоширы поселились в квартире Андрея. Другого способа выйти с ними на контакт я не вижу.
— Они не откроют, — прохрипел отчим и покашлял в кулак, тоже подорвался. — Я с тобой!
Его глаза горели решимостью, но я остудил его пыл:
— Нет. Вы больны, а Анна беременна, не надо ее заражать. К тому же вам не стоит встречаться с отцом, и на жену он будет злиться, если увидит ее с вами.
— Мы тут с ума сойдем! — мгновенно выздоровел он.
— Я буду звонить, держать в курсе. Там рядом есть телефон, — пообещал я и посмотрел на Наташу. — Переодевайся, поехали. У тебя же остались тут какие-то вещи?
— Ну да, лоховские остались, — вздохнула она.
— Переодевайся. Не до выпендрежа.
— Там сапожки! Которые ты привез! — залилась слезами она. — И весь товар! И варенки, и курточка.
— Постараемся забрать. Давай скорее! Ты нужна как свидетель.
Наташка кивнула и убежала в зал. Отчим принялся ходить по кухне, поедая конфету за конфетой. Боря забрал рисунки с подоконника и ушел в зал.
Минут через пять Наташка вышла, одетая в черные выцветшие брюки, длинный фиолетовый свитер с огромными плечами. Накинула болоньевую куртку с короткими рукавами, которую носила два года назад.
— А обуви нет! Тут только босоножки.
— Мамины набуй, — посоветовал отчим. — Она не обидится. У вас один размер?
— У меня меньше. — Наташка надела мамины кособокие стоптанные сапоги — ну точно бедный родственник. — На чем поедем? На автобусе? Так он только ушел.
— На мопеде, он возле двери. Хорошо, помыть не успел.
Перед тем, как уйти, я дал Боре распоряжение отвечать на телефонные звонки и дословно записать все то, что скажет Каналья.
Через десять минут мы были у Лялиной. Я очень надеялся, что она уже дома, потому что больше мне помочь некому. Не к отцу же обращаться, он неадекватный.
Наташка осталась возле телефонной будки караулить мопед, я побежал на второй этаж, постучал в дверь Лялиной, всей душой желая, чтобы отца не было дома. Открыла мне Анна. Она только что пришла с работы и еще не успела снять милицейский пиджак, скрывающий округлившийся живот.
— Здрасьте, — проговорил я, не переступая порога. — Мне нужна ваша помощь, очень срочно. Точнее, Наташка, ну, сестра, попала в беду, и только вы в силах помочь.
— Что случилось? — строгим тоном и совершенно без эмоций спросила Анна.
— Она на улице ждет, у нее с отцом конфликт, боится заходить.
— Рома сегодня вышел в море на рыбалку, — все так же безразлично проговорила Лялина. — Его не будет. Зови Наташу сюда.
И все-таки что-то в ее тоне изменилось… или мне показалась эта холодная ирония? Догадалась, что за рыбалка и охота у мужа по выходным?
Через минуту, оставив мопед в коридоре возле двери, мы сидели за столом у окна. Наташка — зажавшись и зыркая по сторонам, как дикий зверек. Лялина — как обычно холодная и равнодушная ко всему.
Теперь уже равнодушно, факт за фактом Наташка излагала суть проблемы. Лялина слушала, прихлебывая чай и заедая сушками, задавала наводящие вопросы. Никаких новых деталей не всплыло. Когда Наташка закончила, я предложил:
— Анна, можно сделать так. Вы звоните участковому и просите его пойти проверить подозрительную квартиру. Хозяин уехал на похороны матери, попросил коллегу присмотреть за квартирой. В день его отъезда в квартиру ввалились неизвестные, которые ничего не стали объяснять. Девочка в отчаянье. Кто девочка? Его коллега по работе, ей в радость пожить в пустой квартире, когда в нашей двушке поселился еще и отчим, и нас двое.
Анна потерла лоб, размышляя.
— Адрес какой?
Наташка сказала, Лялина опять задумалась, положив руки на живот.
— Ясно. Там Мамчур участковый, я его хорошо знаю. Но вы должны понимать, что этот захват необязательно преступный. Возможно, у этих людей есть право на квартиру.
Наташка закусила губу, но смолчала, не стала дерзить. Лялина поднялась.
— Идемте к телефонной будке. Попробую договориться. Может, повезет, и застану его хоть где-нибудь.
Только она шагнул к двери, как она открылась и заглянула Лика, широко распахнула глаза.
— Привет, сестра! — вскинул руку я.
— Привет, — буркнула Наташка и отвернулась.
Лика сделала вид, будто ее нет, сместилась ко мне. Меня она давно записала в друзья, а Наташку не простила за травлю, которую та ей устроила в сентябре.