— Рамиль — чемпион! Верим в тебя, не посрами команду!
Меликов аж покраснел от избытка внимания, подпрыгнул, повис на перекладине и приготовился к свистку. Есть!
Он был легче Барика, и упражнения ему давались проще. Он пронесся по рукоходу, как порыв ветра, с бешеной скоростью принялся качать пресс. Проскакал через покрышки, подтянулся, начал отжиматься.
И хоть я понимал, что быстрее невозможно, хотелось крикнуть: «Ну, наподдай! Давай, Рам!» Сколько там секунд? Часов у меня не было, потому что они на мне попросту не ходили. Физрук вперился в секундомер, шевеля бровями.
Наконец свистнул, обозначив окончание соревнований и воздел руку с секундомером.
— Хороший результат! — сказал он, все замерли в ожидании, но физрук не спешил, томил нас неведением.
— Что там? — не выдержала Гаечка.
Борецкий ощерился, поднял руки, празднуя победу.
— Пятьдесят семь секунд! — улыбнулся Виктор Аркадьевич. — Честная победа.
— Ура! — запрыгала от радости Лихолетова.
Морда Барика вытянулась. «Как же так? Нечестно! Несправедливо!» — было написано на его лбу.
Не сговариваясь, мы бросились к Рамилю и давай его качать.
Физрук воздел перст и изрек:
— Приятно видеть командный дух!
Да, это не лично моя победа, но — наша. Мы продемонстрировали хорошую подготовку и сплоченность.
Чумные братья зыркали злобно, но поделать ничего не могли. Когда мы опустили Рама на землю, Барик подошел к нему и что-то прошептал, они стукнулись кулаками.
Как выяснилось чуть позже, Барик вызвал его на трубы. Так что бой у нас грядет, можно сказать, командный. Рамиль — парень, конечно, сильный, но очень легкий, Барик тяжелее него и давно занимался боксом, правда, неясно, многому ли научился. Но все равно шанс победить у Рамиля был.
А дальше мы выполняли метания, прыжки и бег. Прыжки мне не давались, зато мяч я метнул дальше всех. Чумные братья не дорывались и не подкалывали.
Только в пропахшей потом раздевалке ко мне подошел Чума и толкнул в грудь.
— Ну че, Мартышка, на трубы?
Я отпихнул его.
— Прощайся с зубами, гнида ты бубонная.
— Чет ты какой-то весь из себя уверенный, — вставил шпильку голый по пояс Райко, длинный и тощий, как многие в этом возрасте.
— Ты еще не понял, что расклад изменился? — спросил я, решив не переодеваться.
Если будем валяться по земле, угроблю новую рубашку.
— Ты не много ль на себя берешь? — Ко мне шагнул Барик, ударив кулаком о ладонь.
В раздевалку ворвались шестиклассники, и Чума положил ему руку на плечо со словами:
— Лошье лошьем и сдохнет. Ждем вас на трубах.
Барик обратился к Рамилю:
— Черножоп, ты штаны не намочил?
Рам ринулся к нему, но Серега выскочил за дверь, разбросав шестиклашек, как кегли
Наша компания неторопливо вышла из раздевалки. Гаечка нас ждала возле входа в столовую и отчиталась:
— Девки все за нас, кроме Баранессы и Семеняк, которые пытаются переманить Попову. Если переманят, Белинская с ними автоматом. Они все придут смотреть бой. Вы как, готовы?
Я кивнул, Рам сосредоточенно засопел.
— Рамиль, переводи бой в партер, — посоветовал я. — Рви дистанцию, вали Барика и — болевой. Он боксер и полный профан в борьбе.
— Так и думал сделать, — кивнул Меликов и кровожадно улыбнулся.
— У тебя ж рука, — напомнил Илья. — Я бы не стал драться.
— Фигня, там же трещина была, а не перелом. Заросло, как на собаке.
Илья покачал головой, его поддержал Чабанов:
— Илюха дело говорит.
Рамиль сверкнул глазами и оскалился:
— Да насрать! Сломает руку — зубами его рвать буду. Сука задрал!
И я понял — он не остановится, бесполезно и пытаться.
Мы молча вышли из школы и направились к трубам. Я очень надеялся, что Чума и в этот раз не придет, но зря: там уже роился народ. Я разглядел чумных братьев и Синцова, Каюка, нескольких семиклашек и старшаков, наших мажоров и Памфилова.
— Блин, капец, как на ринге, — прошипел Меликов.
— Ссыкотно что-то, — призналась Гаечка, — за вас.
Нас заметили издали. Засуетились, зашептались. Чума замахнулся и запустил в нас каштан. Не попал. Борецкий повторил — Илья отбил снаряд рюкзаком. Ожидая обстрел, мы все ускорились, выставив рюкзаки, как щиты, но старшаки не дали Чуме беспредельничать.
— Нечестно… — донеслось до моего слуха.
Ну, хорошо хоть рефери беспристрастные. Или нет? Или ждать сюрпризов?
Глава 6Кто подставил кролика Роджера?
Заведовал мероприятием не Чума, а одиннадцатиклассник Афоня: высокий, длиннорукий, с заячьими глазами, в кожанке не по погоде. Он ткнул пальцем в меня, потом в Рамиля.
— Мартынов, Меликов, так?
Мы подтвердили, он кивнул.
— Мартынов против Чумакова, Борецкий против Меликова? — Афоня посмотрел на Рамиля с сочувствием, готовься, мол, малой, хана тебе, на меня — с интересом.
Подтвердили оппоненты.
— Правила такие, что правил нет, — объявил Афоня, прохаживаясь вдоль сваленных кучей рюкзаков, куда и мы с Рамилем определили свои. — Но — подручные средства не использовать. Бой считается завершенным, когда я это решу. Возражения есть?
Голос подала Гаечка:
— Меликову недавно гипс сняли, Барик его на понт взял…
— Ну кто тебя просил! — всплеснул руками Рам.
Барик выкатил глаза и заорал:
— Как на турниках — так здоровый, а как драться, так сразу заболел. Нормально все с ним.
— Нормально, — подтвердил Рамиль.
— Претензия отклоняется! — махнул рукой Афоня, не глядя на насупившуюся Гаечку.
Рамиль выдохнул облегченно: его репутации больше ничего не угрожало.
— Ну че уж? Когда уж? — пританцовывая, спросил Барик.
— Да скоро. — Афоня кого-то ждал, встал на цыпочки, увидел приближающихся сюда десятиклассников. — Вот мы и в сборе. Новенькие, ставки все сделали?
— А надо? — прищурилась Гайка. — У меня нет денег.
— Типа да, — ответил низкорослый верткий приятель Афони, Ара, недурственный боксер, который за школу частенько выступал.
— Не гони, Ара. Необязательно, — опроверг его слова Афоня, заметил наших девчонок, которые тоже хотели посмотреть бой. — Чума, какого хрена ты сюда курятник притащил?
— Они сами приперлись, — ответил за кореша Барик. — Их никто не звал.
— Только не говори, что из-за них — отмена боя, — взмолился Райко.
— Отмены не будет, — успокоил его Афоня, раскинул руки, отгоняя зевак. — Освобождаем площадку!
Все разошлись по периметру, кто-то занял трубы, кто-то остался стоять. Десятиклассники сунули ему по сотке, что-то шепнули.
По моей спине пробежал холодок, я нашел взглядом Чуму, и вдруг стало страшно, ведь я нынешний ни с кем по-настоящему не дрался, что было до того — не вполне мой опыт. Казалось, все смотрят на меня, изучают, взвешивают и встряхивают. В горле стало горячо — первый признак выплеска адреналина.
Афоня арматурой обозначил границы площадки, приговаривая:
— За границу не выходить. Бой может быть остановлен, если кто-то попросит пощады. Иначе — когда я решу. Ну, или Ара.
Армянин вскинул руки. Афоня вскочил на трубы, посмотрел куда-то вдаль, спрыгнул на землю и объявил:
— Первый бой — Меликов против Барика.
— Я хочу посмотреть, как надерут задницу Мартынову! — крикнула Баранова.
— Это на сладкое, — улыбнулся Афоня. — Ну, выходим сюда. Барик? Меликов?
Рамиль шагнул вперед. Взгляд его был неподвижным, ноздри трепетали, Борецкий же пританцовывал от нетерпения, уверенный, что быстро разделает Рамиля, который намного меньше.
Кто-то засвистел.
— Врежь ему, Меликов! — узнал я голос Лихолетовой, потом она вскрикнула — видимо, получила от кого-то под зад, и ее дело продолжила Заячковская:
— Рамиль, надери ему зад!
— Барик — сила, хач — могила! — это, похоже, кто-то из младших.
Ара ринулся сквозь толпу к крикуну. Возмущенные вскрики свидетельствовали о том, что он ответил Аре за хача, причем ответил дважды. Второй раз — за то, что хачом обозвал азербайджанца. Повесив головы, два приличных на вид паренька поплелись прочь, Ара выступил вперед, потирая руки.
— Бой! — заорал Афоня, отпрыгивая и освобождая пространство для маневра.
Барик сразу же ринулся на Рамиля, нанося прямые бесхитростные удары, тот уклонился, пригнувшись, шагнул навстречу. Сунув локоть под мышку, вывел Барика из равновесия, повалил подсечкой, и пару секунд они возили друг друга по земле без видимого превосходства кого бы то ни было. Все-таки не хватает Раму опыта, чтобы сработать чисто. Наконец ему удалось закрыть треугольник. То есть провести руку и шею Барика между ног и начать смыкать рычаг.
Никто и сообразить не успел, что произошло, как Серега захрипел, суча ногами и хлопая по земле. Ара и Афоня бросились к дерущимся, на миг закрыв обзор — им надо было удостовериться, что у Барика нет шансов.
— Останавливай бой! — крикнул я.
В следующий миг Афоня похлопал Рама по спине.
— Ты победил. Харэ!
Как только Рам отпустил красного как рак Барика, тот, мотнув головой, как контуженный бычок, вскочил и ринулся на обидчика с воплем:
— Шо за нафиг!
Но между ними вклинился Афоня, отшвырнув Барика. Поднял руку Рамиля.
— Честная победа! Шикарно! Стремительно и беспощадно.
Меликов ударил себя в грудь и сделал колесо. Наши девчонки радостно завизжали, запрыгали и зааплодировали. Я стукнул кулаком о кулак Рама и вышел вперед, готовый к бою. Чума выглядел настороженным, он точно не был уверен в своих силах и косился на Пляма, стоящего в первом ряду зевак.
— Павел — сила, Чума — могила! — заверещала Заячковская.
— Бой! — крикнул Афоня.
Мы с Чумой пошли по кругу, сокращая дистанцию. Я делал ложные выпады и обманные удары, проверяя, насколько он профи — противник только дергался и даже закрыться толком не мог. Наконец он ринулся на меня и тотчас отшатнулся, а Плям, возле которого я оказался, сыпанул мне пыль в глаза. Я инстинктивно закрылся рукой и получил удар в живот.