И тут в голову пришла интересная идея. Я нащупал в кармане бумажку, где Лёха написал телефон для связи. Они выслеживают гопников, вот пусть разомнутся.
Поставив тележку с ящиками возле телефонной кабинки, я принялся крутить диск, глядя на гопников через стекло. С троими я могу не справиться, да и не факт, что где-то не поджидает четвертый.
Тот, что был один, пошел себе дальше, на меня не глядя. Парочка встретила бородатого ободранного колдыря, плохо стоящего на ногах, заговорила с ним.
Только Лёха снял трубку! Драться с тремя взрослыми мужиками ужас как не хотелось.
— Да, — наконец ответили женским голосом.
— Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, Лёшу, он дома?
— Кто спрашивает? — поинтересовалась женщина.
Я представился, снова скосил глаза на колдырей. Одиночка исчез из вида, парочка что-то рассказывала бородатому, который разводил руками.
— Привет, Пашка, — крикнул в трубку Лёха. — Чего тебе? Я же мирдверьмяч!
Похоже, не так прост парень, как кажется, обиду, вот, затаил.
— Меня пасут, — сразу перешел к делу я. — Дед мой торговал фруктами, я встал на его точку, продал остатки товара и заметил хвост.
— Сколько их? — сразу забыл про обиду Лёха. — Ты где?
— Трое. Может, еще кто есть. Возле выхода из метро со стороны Перовской, ближе к Владимирской, понял, где это?
— Ага. Скоро буду…
— Стой! Слушай, не спугни их! Позови парней, ко мне не подходите, следите за этими демонами издали, понял?
— Понял! Звоню парням, летим! Держись и никуда не уходи.
Я поискал взглядом ориентир, нашел ларек, залепленный объявлениями и наклейками.
— Я пока тут потусуюсь, потом буду возле синего ларька.
Лёха прервал связь. Интересно, пять минут — действительно столько, или придется ждать дольше?
Чтобы зря не терять время, я набрал отделение неврологии, где лежал дед, и мне сказали, что завтра после обхода его с большой вероятностью выпишут, выписка происходит с 12 до 16 часов, скорее всего, забирать его нужно будет после двух.
Ага, все, как я и рассчитывал. Если рано встану, то съезжу на склады за жвачками и сникерсами, после двенадцати должен освободиться. А вот на Черкизон не успею, придется переносить на другой день.
Несколько минут я простоял в кабинке, делая вид, что кому-то звоню. Вышел, походил вокруг нее — пусть думают, что мне не отвечают, и я жду.
Пара гопников куда-то делась. Одиночка толокся возле газетного ларька.
Еще раз сымитировав звонок, я перебрал ящики, проверил колеса кравчучки и направился к ларьку, боковым зрением пытаясь отыскать Лёху. Ну где же он? Со временем не дружит?
Сперва я прочитал объявления: «Продам 1к квартиру», «Куплю ордена, медали», «Шуба мутон, почти новая» и «Коляска детская» и дальше в том же духе.
Потом сунул руку в карман, вытащил несколько сотенных и купил «сникерс», не отходя от ларька, принялся его поедать. Ага, вон пара гопников, вернее уже не пара, они разделились: один прохаживается вдоль дороги, второй сидит на корточках возле автобусной остановки, курит.
Как только я доел «сникерс», появился Лёха в темно-зеленой куртке и черной вязаной шапке, из-под которой торчали светлые кудри, увидел меня, поднял руку: мол, вот он я. Я вернулся в кабинку и еще раз позвонил, заметил Алекса в черной кожанке и с продолговатым свертком. Так, все почти в сборе. Можно выдвигаться. Кивнув старшему, я зашагал во дворы, не оборачиваясь на гопников.
Пройдя метров сто, определил кравчучку на разломанную лавочку, снова покрутил колеса и увидел гопника в шапке-петушке. Сбавлять скорость он не стал, прошел мимо меня туда, куда и я собирался, вычислив мой маршрут. Значит, окружают. И парней поблизости нет. Ждут остальных или умело скрываются?
Между домами замаячил гопник в синей куртке-дутике. Этот скорость сбавил и нырнул в подъезд. Третьего я не видел.
Не дождавшись парней, я пошел дальше. Они что же, не поняли, кто меня пасет? Так можно было не тупить, а выдвигаться за мной.
Еще и денег полные карманы. Проверить свои силы в уличной драке, конечно, интересно, но…
Ага, наконец-то Алекс! Махнул мне рукой — иди, мол. И я пошел, зная, что меня поджидают в соседнем дворе. Что делать дальше? Как гопник в дутике, зайти в подъезд этой пятиэтажки? Пожалуй.
Так я и поступил, благо все подъезды были открыты. Остановился на лестничном пролете между третьим и четвертым этажом, выглянул в окно.
Первым во двор выбежал гопник в черной куртке, запрокинул голову и посмотрел будто бы на меня — я отступил, хотя был уверен, что не виден за черным стеклом. Ага, значит, он точно просёк, куда я вошел. К нему подбежал Петушок, затем Дутик. Черная куртка указал на дверь подъезда, гопники заговорили, решая, что делать, и отступили к детской площадке в середине двора, где синхронно присосались к горлышкам пивных бутылок.
Ну, слава богу, не стали ловить меня в подъезде. Зато, видимо, решили установить наблюдение: Черная куртка и Петушок направились обратно, Дутик остался. Насколько я определил, он был самым молодым и не особо потрепанным.
Едва не столкнувшись в двумя гопниками, выходившими со двора, появился Лёха. Понимая, что я за ним наблюдаю, он указал на дверь подъезда, где я прячусь: все видел, мол. Я невольно улыбнулся.
Лёха прошел дальше, чтобы Дутику глаза не мозолить. В проходе образовался Алекс, на ходу разворачивая биту. Так, а где крепыш-Лекс и Олег, сын мента? Справятся ли парни вдвоем? Какой комплекции топтун и опасен ли он, из-за куртки сказать трудно.
К гопнику парни подошли вдвоем. Алекс оперся на биту, гопник вскочил, испуганно завертел головой. Пока Дутик соображал, что делать, Лёха его повалил, заломал, оседлал. Алекс обыскалгоре-грабителя, что-то вынул из кармана его куртки, и Лёха сразу же вскочил, отпуская Дутика.
Я думал, будет побоище, гопник разорется, позовет на помощь тех двоих, а нас-то тоже трое, и придется знатно размяться, но Алекс достал фотоаппарат «Полароид» и сфотографировал моего преследователя. Вылезла фотография, Алекс ею потряс, чтобы быстрее высохла, что-то написал на обратной стороне и… отпустил гопника восвояси.
Это что же, потасовка отменяется?
— Вы что надумали? — спросил я, выбегая к парням и грохоча тележкой по асфальту.
Алекс положил фото в нагрудный карман.
— Это местный, в паспорте была прописка, никуда он не денется. Отдадим ментам в разработку, его адрес я, вот, записал. Тут свои менты, прикормленные. А тебе спасибо за содействие.
— Скорее всего это не те, — поделился соображениями Лёха.
— Сестра сказала, те прям быки были, — поддержал его догадку Алекс. — Но доходяг тоже гонять надо, чтобы порядок был.
— Мы когда всей толпой ходим, то алкашей гоняем, которые шумят, а клеевых наркоманов бросаем в мусорку! — похвастался Лёха. —
— И что вы ему сказали? — спросил я.
Ответил Алекс:
— Спросили, что вынюхивает. Объяснили, что эта площадка — для детей, а не для таких вот.
— И что, вы быков попытались бы валить? — прищурился я. — Если вам интересны быки, то я тут каким боком, чего вы на меня наехали?
— Думали, наводчик, — пожал плечами Алекс. — Уж очень подозрительно ты в окна заглядывал.
— Эй, — Лёха прищурился, развернув меня к себе. — А че у тебя нос красный? Разревелся, что ли, от страха?
Он потянулся к моему носу, чтобы дать щелбан, и мне захотелось ему втащить, но я просто схватил его за руку и заломил ее за спину.
— Замерз. Летел в чем был, а тут у вас почти зима.
Пальцы разжались, Лёха шагнул в сторону, потирая запястье.
— Суров! Ладно, верю, лапки ледяные, как у жабы. — Он стянул вязаную шапочку и протянул мне. — Вот, не побрезгуй, блох у меня нет. Грейся.
Я надел шапочку, она послужила своего рода трубкой мира.
— Хотите виноград? — спросил я, парни меня спасли, и хотелось как-то их отблагодарить.
Лёха часто и мелко закивал, Алекс кивнул снисходительно, и мы отправились домой.
— А что такое ММА? — спросил Алекс. — Ты вчера говорил, что занимаешься им.
Я призадумался. Этот термин жил в банке памяти взрослого, и тренировки на базе: джиу-джитсу, бокс, саньда — больше всего подходило под это определение, вот я его и озвучил, не подумав, что ничего такого еще нет.
— Самбо у нас так называют, — сказал я. — Ну и саньда тоже. Так что можно с кем-то из вас устроить спарринг.
— Ты ж козявка! — мультяшным голосом сказал Лёха.
Я узнал цитату и ответил тем же:
— От козявки слышу. — Вот только голос у меня не получался таким смешным, словно я гелия наглотался.
— С Лёхой и дерись, — предложил Алекс. — Правда, ты чуть полегче.
— Фигня, — отмахнулся я.
Потом я рассказал парням, что торгую вместо деда, гопники за мной наблюдали и решили щипнуть. Оказывается, моего деда знали, мать Алекса купила как-то у него диковинку — инжир, и нахвалиться не могла, какие у деда свежие и ароматные фрукты, единственные в районе.
— Так когда сойдемся? — Лёха от нетерпения аж приплясывал. — Только сегодня не смогу, за соседской малой смотрю. Типа нянь. — Он покраснел.
— Ну, давай завтра вечером, — предложил я. — Слушайте, сегодня подстрахуете возле метро? Надо товар продать, а если нападут трое на одного, не отобьюсь.
— Не вопрос, — улыбнулся Алекс.
Так у меня появилась крыша на районе, и вообще, теперь я тут свой, перовский, никто не тронет, можно ходить не оглядываясь.
— Приходите к метро через час, сочтемся.
Кравчучку я оставил дома, доллары положил в книгу Шмелева и рванул на вокзал за второй партией товара.
Через час я стоял на посту, сооружал стол из ящиков, борясь с искушением заломить цену. Ко мне подошли Алексеи, я щедро выделил им фруктов, и они уселись на ящики за моей спиной, неспешно поедая мускат. Вскоре мне стало не до них, потому что снова налетели покупатели, охваченные паникой.
Правильно дед поступил, что сделал запасы продовольствия, паникёры из магазинов все выгребли, вон, ларек атакуют.