В салоне повисла тишина. А затем водитель, выругавшись себе под нос, свернул к обочине. Как только автомобили встали, из первого вышла товарищ Соколова, а за ней — здоровенный мужик в кожанке и с лицом, от виска до челюсти пересечённым шрамом. Оба двинулись к милицейской машине, доставая на ходу документы. Рустем не стал дожидаться, пока в стекло постучат — опустил его сам. Амбал наклонился к нему, окинул взглядом салон, задержался на мне, а затем сунул водителю под нос красную книжицу.
— Какие-то проблемы, товарищ капитан? — растерянно спросил тот.
— Вашего пассажира мы изымаем, — резко ответил здоровяк. — О том, что он с вами ехал, вы забываете. И тогда проблем не будет.
— Но мы должны… — сбивчиво начал милиционер, однако под суровым взглядом здоровяка сник и замолчал.
— Откройте дверь, — велел тот. — И снимите с задержанного наручники.
Как только я вышел, ко мне приблизилась Соколова. Смерила быстрым оценивающим взглядом.
— Садитесь в машину, — кивнула она на «воронок». — Мы едем в наркомат. Вас там ждут, — после чего повернулась к амбалу. — Коля, отправляйся в милицию и забери все материалы на товарища Громова.
— Слушаюсь, — кивнул тот и нырнул в машину.
Мы же с девушкой направились к «воронку».
— Вовремя вы появились, — сказал я. — Как будто следили за мной.
— Это вас заботить не должно, товарищ Громов, — холодно произнесла она, указывая на открытую дверь.
Когда я сел, она устроилась рядом. Машина тронулась.
— Больше никаких инцидентов, — сказала майор, не глядя на меня. — Это ставит под удар вашу будущую деятельность. Если она будет. Вы понимаете?
— Да. У меня просто не было выбора.
— Могли обратиться к нам.
Я взглянул на спутницу с лёгким удивлением. Но она никак не отреагировала, продолжая смотреть вперёд.
— Зачем мы едем в наркомат? — спросил я.
— Вас ждёт встреча с ментором. Он изучит ваш потенциал. Я имею в виду уровень пси-одарённости. И вероятность скорейшей инициации.
Так-так. Инициации, значит. Хм… Вообще-то, она мне не нужна. Мой дар и так проявился — спасибо бандитам. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Сказать об этом майору? Пожалуй, не стоит. Пусть ментор сам определит это, если сможет. А я погляжу, как работают местные «маги».
— Как вам удалось справиться с целой бандой? — спросила вдруг девушка, нарушив молчание. — Сколько их было?
— Достаточно, — ответил я. — Но мне просто повезло.
— Неужели? Вооружённый пистолетом вчерашний школьник проводит операцию против кучи бандитов, освобождает заложника и называет это везением?
— А как бы вы это назвали? — парировал я.
— Чудом.
— Ну, пусть будет чудо.
Майор, наконец, соизволила повернуть голову и взглянуть на меня.
— Только я в чудеса не верю, — сказала она.
Я пожал плечами.
— А я вот — да.
Девушка отвернулась.
— Как вы их нашли?
— Это уж моё дело.
— Я настаиваю на ответе.
— А я — на том, что вас это не касается.
На этот раз товарищ Соколова наградила меня более продолжительным взглядом. Я почувствовал, как нарастает напряжение. Явно она не привыкла получать отказы. Пожалуй, надо смягчить наши отношения, раз уж её назначили моим куратором.
Невинно улыбнувшись, я перешёл в режим астрального видения, уловил психические потоки собеседницы, подключился к ним и «прошёлся» по каналам и узлам, определяя их структуру. Залог успешности анимансера — способность устанавливать эмпатическую связь с объектом. Требуется не только Дар, но и длительные тренировки, чтобы научиться это делать быстро и незаметно. К счастью, я не одно десятилетие оттачивал навыки. Соколова даже не заметила, что к ней в голову залезли и хозяйничают там, как у себя дома.
— Не забывайтесь, товарищ Громов! — строго произнесла она, сверля меня взглядом. — Если вы работаете на нас, то единственные секреты, которые вы должны хранить, — наши!
Так, вот они, центры негатива и даже агрессии. Подсвечены красным. Но не слишком густо. Майор явно умеет держать себя в руках. Ну, кто бы сомневался? Вряд ли в КГБ берут психопатов.
Притушим здесь и ещё вот тут. Выровняем эмоциональный фон. Теперь активируем центры позитивного отношения. Нет, нравиться я не должен. Незачем переключать мою собеседницу резко. Просто успокоим и выведем на дружелюбное отношение.
Элементы, с которыми я работал, начали светиться зелёным светом. Бледным, но довольно заметным.
Девушка вздохнула и откинулась на спинку сиденья.
— Ладно, чёрт с вами, — проговорила она равнодушным голосом. — Со временем поймёте, что к чему.
На этом разговор и закончился. До наркомата мы доехали в умиротворённой тишине.
На входе документы у нас не спрашивали. Вполне возможно, один из дежурных был ментором и определял подлинность личности. Учитывая, что среди псиоников попадаются так называемые лицедеи, способные принимать чужие обличья, я бы непременно поставил одарённого на дежурство.
Майор провела меня в левое крыло, где встречались исключительно люди в форме вроде той, что носила она сама. КГБ фундаментально обосновался в наркомате агитпро и составлял его неотъемлемую часть.
— Сюда, — сказала девушка, указывая на кресло перед столом в комнате, куда мы зашли. — Ждите. Сейчас к вам придёт ментор.
Усевшись, я положил руки на подлокотники и приготовился к встрече. Интересно, какой будет проверка. Судя по тому, что на столе располагался громоздкий аппарат с множеством датчиков, она сходна с той, которую я проходил во время теста. Хорошо бы ещё понять, способны ли местные менторы обходиться без технологического подспорья.
Спустя несколько минут дверь отворилась, и в комнату вошёл пожилой мужчина с коротко стрижеными седеющими волосами, светлыми глазами и большим тонким носом, похожим на птичий клюв.
— Товарищ Громов, — кивнул он, садясь напротив. — Меня зовут Андрей Александрович. Рад знакомству.
— Взаимно.
Судя по знакам различия, почтил меня присутствием аж целый подполковник.
— Сейчас я определю ваш ментальный потенциал, — продолжил гэбэшник, разворачивая прибор так, чтобы он оказался направлен алюминиевыми трубками на меня. — Расслабьтесь, постарайтесь ни о чём не думать. Это облегчит задачу.
— Что это за прибор? — спросил я.
— Псионический спектроскоп. Он используется для визуализации энергетических потоков, когда кандидат ещё не инициирован. С его помощью я смогу увидеть вашу конфигурацию, — подполковник подкрутил несколько колёсиков, щелкнул парой выключателей, и аппарат тихо загудел. — Ментальная сеть одарённого состоит из множества энергетических каналов и узлов. Рисунок у каждого уникальный, — продолжил мой собеседник. — Чем больше узлов, тем сильнее ментор. Сеть плотно интегрирована в организм и определяет его свойства. А конфигурация влияет на направленность Дара. Полагаю, вы в курсе, что различается шесть типов рисунков — линейный, сферический, спиральный, овоидный, звезда и кольцевой. У вас конфигурация должна быть спиральной — как у отца. Он, если не ошибаюсь, владел техниками огня. Наследственность тут, как правило, имеет решающее значение, но, возможно, вы будете оперировать каким-то другим видом энергии. Электричеством, например. Тут уже всё зависит от индивидуального рисунка узлов. Так, теперь не двигайтесь и молчите. Начинаю просвечивание.
Спектроскоп пришёл в движение. Его части перемещались, издавая повизгивание и пощёлкивание. То и дело вспыхивали огоньки.
Я ничего не почувствовал. Но было ясно, что мою ауру просматривают примерно так же, как я недавно делал это с товарищем майором. Хотя нет, не совсем так. Машина определяла рисунок энергетической системы, я же погружался в душу объекта гораздо глубже, пробиваясь сквозь ментальные слои.
Прошло минут пять, в течение которых подполковник внимательно наблюдал на данными, которые, судя по всему, появлялись на повёрнутом к нему экране. Мне он виден не был.
Проверяющий в какой-то момент нахмурился, затем поджал губы и принялся что-то подкручивать. Затем его брови поднялись вверх, на лице появилось выражение озадаченности.
— Хм… — проговорил он, оторвавшись от экрана и устремив слегка растерянный взгляд на меня. — Очень любопытно.
— Уже можно говорить? — спросил я.
— А? Да, проверка… закончена.
Подполковник быстро нажал пару кнопок. Из прибора выползла распечатка, на которую мой собеседник уставился с озадаченным выражением на лице.
— Что-то не так? — осторожно спросил я.
— Ну-у… Как сказать… Вообще, вас можно поздравить. Оказывается, инициацию вы уже прошли, — подполковник поднял на меня глаза. — Вы знали?
Я отрицательно покачал головой.
— Откуда? Но это здорово. А что у меня за конфигурация?
— Вот это самое интересное, — помолчав, ответил ментор. — Рисунок, по большей части, соответствует овоидной схеме.
— То есть, я…
— Менталист. Однако есть множество нюансов, которые лично мне встречаются впервые.
— Можно взглянуть?
— Вряд ли картинка что-то вам скажет, — подполковник отложил листок в сторону и накрыл пресс папье. — Для этого нужно быть специалистом, — он снова помолчал. — Пожалуйста, подождите в коридоре. Я должен сообщить о результатах проверки вашему куратору.
— Конечно.
Когда я выходил, кагэбэшник потянулся к стоявшему на столе телефону.
В коридоре стоял кожаный диван, на который я и уселся. Спустя минуту появилась товарищ Соколова. Бросила на меня быстрый взгляд и исчезла за дверью.
Хорошо бы узнать, о чем они будут говорить. Явно подполковник сказал мне не всё, что увидел на спектрограмме. Закрыв глаза, я сосредоточился на том, чтобы подключиться к ауре Соколовой. Сделать это было легко, ибо я только недавно устанавливал с ней связь. Процесс не занял и пяти секунд.
В голове тут же зазвучал голос подполковника:
— … печный меня удивил. Во-первых, он уже инициирован. Когда и как это произошло — интересный вопрос. Во-вторых, его конфигурация явно овоидного типа, что довольно странно, учитывая наследственность.