Тварь лениво взмахнула когтистой рукой. Словно прощаясь, а не атакуя.
Я нырнул вниз и с силой выбросил перед собой меч.
Инстинкты вынудили тварь среагировать, отклониться. Как ни странно, она успела. Так, ладно! Я немедленно вырастил из лезвия боковой шип и рванул оружие назад, вычерчивая на рёбрах монстра длинную полосу.
Эмиссар яростно зашипел.
Чего я не ожидал, так это вступления в игру своего шефа. Виктор Викторович выбрался из машины, очухавшись после психического удара, и открыл огонь из пистолета. Прицельно, точно. Дабл тапом — по два выстрела за раз. Самое интересное, что патронов у него хватало. Насколько я помню, в магазине «гюрзы» их восемнадцать. Часть потрачена… Пусть будет шестнадцать. Достаточно, чтобы кого угодно свалить с копыт, даже пьяного лося или маньяка в бронике. Пули входили в плоть существа, разбрызгивая чёрную кровь…
Раны тут же затягивались.
Потому что обычным оружием эмиссара не взять.
Только руническим, да и то с разрывными пулями, когда тварь достигает пика формы. Проблема в том, что у чужих просто сумасшедшая, запредельная регенерация. И жизненно важные центры расположены не там, где многие думают. Часть систем вообще дублируется либо работает иначе, не как мы привыкли. А вот демоническая рука, и всё, что она выращивает, замедляет процессы восстановления. Очень сильно замедляет.
Взревев, тварь перемахнула через капот «Волги» и ударила Козлова по лицу. Ногой, ещё в полёте. Шеф отлетел в сторону, выронив пистолет. Сознание он не потерял, но вот подняться уже не смог.
Я запрыгнул на капот.
И в этот момент к празднику жизни присоединилась юркая тень.
Физик, которого я практически списал со счетов, сделал несколько прицельных выстрелов, перемещаясь по широкой дуге. Действовал он грамотно, выбирая путь таким образом, чтобы не перекрывать линию огня мной, машиной или Козловым. При этом дистанцию физик не сокращал, реализовывая своё преимущество. Я видел, как тварь дёргается от попаданий, но раны молниеносно затягивались.
А потом существо бросилось на своего обидчика. Перескочило через ошалевшего Козлова, взмахнуло когтистой лапой и… зацепило лишь воздух. Физик успел уклониться на пределе возможностей, сдвинуться в сторону, да ещё и прописать отличный боковой удар эмиссару в рёбра. Бой разворачивался настолько быстро, что я не успевал проследить за движениями одарённого. Несколько болезненных двоек — и голова изменённой твари дёргается, расшвыривая чёрные капли. Вот только эмиссар не упал. Выдержал напор, перехватил руку противника и с хрустом её сломал. Легко, словно сухую ветку.
Мужик заорал. Уверен, ему давно не приходилось встречать подобного соперника.
Я перебежал с капота на крышу «Волги», оттолкнулся и в прыжке наискось рубанул удлинившимся мечом. Сделал это в тот самый момент, когда тварь занесла лапу над головой поверженного человека, чтобы пронзить когтями череп и мозг. Приземлившись на колено, как герои комиксов Булкина, я развернулся и вогнал клинок в грудь эмиссара.
Впрочем, чужой был уже мёртв.
Часть головы съехала и шлёпнулась на асфальт, заливая его чёрной жидкостью. Я выдернул меч, и туша завалилась на бок, подмяв под себя рычащего от боли физика.
Меч втянулся, разделился на составляющие. И вот моя кисть уже ничем не отличается от обычной пятерни.
На протяжении всей схватки за нами наблюдал Козлов.
Повернувшись к начальнику, я увидел, что он в сознании, но выглядит плоховато. Переносица сломана, бровь и щеку пересекают глубокие рваные раны. Шея, грудь, рубашка и пиджак залиты кровью.
Физик матерился, пытаясь выбраться из-под туши эмиссара.
Из окрестных домов начали выбегать люди.
Я быстро оценил ситуацию. Козлов был в тяжелом состоянии, физик явно нуждался в медицинской помощи, а вокруг нас уже собирались любопытные зеваки. Эмиссар лежал мёртвым, но его вид и лужи чёрной крови на асфальте вызывали у людей шок и панику. Кто-то кричал, кто-то звонил в милицию, а кто-то просто стоял и смотрел, не в силах понять, что произошло.
— Шеф, держитесь! — сказал я, подбегая к Козлову. — Сейчас вызову «скорую».
Виктор Викторович слабо кивнул, но говорить, судя по всему, не мог. Его дыхание было хриплым, глаза закатывались, на лице блестели капли пота. Вытащив телефон, я набрал номер экстренной службы. Пока шли гудки, огляделся. Физик, наконец, выбрался из-под туши эмиссара, держась за сломанную руку. Его лицо было искажено от боли, но он остался в сознании и даже пытался что-то сказать.
— Скорая помощь, — раздался голос на другом конце провода. — Что случилось?
— ДТП с пострадавшими, — быстро ответил я, понимая, что объяснять ситуацию с эмиссаром по телефону не лучшая идея. — Два человека в тяжёлом состоянии. Один с переломом, возможно, сотрясение мозга. Второй — множественные рваные раны, потеря крови. Нужна срочная помощь.
— Адрес?
Я назвал улицу и примерное место, где мы находились. Диспетчер подтвердил, что машина уже выезжает, и попросил оставаться на линии, но я положил трубку. У меня не было времени на разговоры. Козлов терял сознание, физик, судя по всему, тоже был на грани.
— Эй, ты! — крикнул я одному из местных жителей, который стоял ближе всех и выглядел менее растерянным, чем остальные. — Помоги мне! Нужно остановить кровь.
Мужчина лет сорока, в зелёной ветровке, кивнул и подбежал. Я снял с себя рубашку, разорвал её на полосы и начал перевязывать раны Козлова. Прохожий тем временем помогал физику, поддерживая его и пытаясь зафиксировать сломанную руку.
— Что это за хрень⁈ — прошептал мужчина, глядя на тушу эмиссара. — Это… это вообще реально⁈
— Не спрашивай! — буркнул я, сосредоточившись на Козлове. — Просто помоги, пока не приехала скорая.
Минуты тянулись, как часы. Козлов начал терять сознание, его дыхание становилось всё более поверхностным. Я понимал, что, если помощь не подоспеет вовремя, он может не дожить до больницы. Казалось бы, один удар, а какой ущерб. Сила у эмиссаров просто чудовищная.
Физик держался молодцом. Даже пытался шутить, но его голос дрожал от напряжения, и шутки выходили плоскими.
Наконец, вдалеке послышались сирены. Я облегчённо вздохнул, но расслабляться было рано. Людей вокруг нас становилось всё больше, и некоторые уже начали снимать происходящее на телефоны. Это было плохо. Очень плохо. Если ролики попадут в сеть, последствия будут непредсказуемыми. Даже с учётом изолированности закрытого города, ничто ведь не мешает одному из свидетелей выехать к родственникам или отправиться в отпуск…
— Эй! — резко сказал я мужчине, который помогал мне. — Убеди этих людей убрать телефоны. Скажи, что это секретная операция, и они нарушают закон. Мы — сотрудники КГБ.
В подтверждение своих слов я показал пропуск в НИИ.
Не полноценная ксива, но всё же.
Мужчина кивнул и начал отгонять зевак, угрожая вызвать милицию. Я же остался рядом с Козловым, продолжая зажимать его раны, чтобы остановить кровотечение.
Когда скорая, наконец, подъехала, я почувствовал, как напряжение немного спало. Медики быстро взяли ситуацию под контроль. Козлова и его охранника погрузили в машину, а я, несмотря на протесты, остался на месте. Мне нужно было разобраться с тушей эмиссара и объяснить всё прибывшим ментам. Это будет непросто, но у меня нет выбора.
Я взглянул на окровавленные руки и вздохнул. Сегодняшний день явно не задался.
В итоге на место происшествия прибыли военные и пара сотрудников КГБ, с которыми я ещё не успел познакомиться. Действовала эта команда профессионально. Оцепила место происшествия, перекрыла соседние улицы, отжала зевак. Всех, кто находился в радиусе пятисот метров, опросили, связали подпиской о неразглашении, после чего изъяли телефоны. Пообещали вернуть технику после изучения экспертами и удаления всего лишнего, если таковое будет обнаружено.
Пока одни силовики работали с очевидцами, бригада спецов из НИИ в скафандрах биозащиты выгрузилась из футуристического микроавтобуса с отъехавшим вверх сегментом. Вытащили подобие саркофага с прозрачной крышкой, упаковали туда мёртвого эмиссара и даже отвалившуюся часть головы спрятали в отдельный контейнер. После этого взяли пробы крови, а пятна на асфальте обработали неизвестным мне химическим составом. Управились быстро, минут за пятнадцать, и тут же укатили в сторону института.
Я, разумеется, подготовился к грядущим проблемам. Избавился от демонической руки, выставил ментальные блоки и начал прощупывать агентов, приехавших на место происшествия. Один из них, как я подозревал, был новой. Слишком идеальные пропорции, движения и черты лица. Второй носил зелёный значок ментора и явно имел паранормальные способности. Достаточно быстро я понял, что передо мной энергет, умеющий работать с электричеством.
В — значит «везение».
Судя по всему, комитет опасался, что тварь ещё жива, и прислал бойцов, обладающих специфическими навыками. Спецназовцы вокруг тоже отирались. А ещё… я был практически уверен, что на крыше одной из пятиэтажек, прямо на соседней улице, засел снайпер. Информацию об этом я извлёк из энергета.
Так вот, мне повезло.
Во время якобы ничего не значащего разговора я исподволь воздействовал на собеседника, внушал ему абсолютное доверие к моим словам и желание побыстрее закончить этот диалог. В сочетании с уверенностью, что ситуация, в общем-то, предельно понятная.
— Здорово вы его, — начал агент, лениво наблюдая за действиями сотрудников НИИ. — Полчерепа — как корова языком…
Пожимаю плечами:
— Среди нас был физик.
— Миха?
Имени сопровождавшего нас мужика я не знал. Но какое оно имело значение? Главное не сбивать направление беседы. Поэтому я ответил, даже не моргнув:
— Он самый.
Собеседник кивнул.
— Тогда понятно.
Больше вопросов по теме агент, представившийся Семёном, не задавал. Ему сообщили, что я из подчинённых Козлова и сам состою в КГБ, так что разговаривали мы как «свои».