Забрав у меня топор, Бойко переместился к следующему стенду.
— Тут у нас ножи. Обрати внимание — кривые, зазубренные. Вполне в их традиции. Чаще с обоюдоострым лезвием. Очень непривычная балансировка, как по мне. В уличных драках — ходовая вещь.
Один из ножей инструктор дал мне подержать в руках, после чего отметил, что передо мной детская версия, созданная для обучения.
Мы продолжили знакомство с арсеналом братского народа.
— У них есть мечи, но преимущественно кривые, — продолжал вещать Бойко. — Лезвия широкие, рукоять тяжёлая. Предназначены для рубящих ударов, заточены с одной стороны.
— А что с метательным оружием? — поинтересовался я.
Бойко убрал массивный тесак под стекло.
— Есть штуки, похожие на наши арбалеты. Стреляют болтами. Плечи, как правило, составные — из дерева и кости. До недавнего времени у них всё решали рукопашные битвы, а потом явились мы и познакомили их с автоматом Калашникова. Ну, и с винтовкой Дегтярёва. Посмотри, что они у себя сварганили.
Инструктор протянул мне ствол, отдалённо смахивающий на помповое ружьё.
— Это она и есть, — Бойко верно истолковал мой взгляд. — Старая добрая помпа. Только они её по-своему доработали. С учётом анатомии, так сказать.
— У них и оружейные заводы есть?
— С нашими специалистами, — кивнул инструктор. — Оборудованные по советским технологиям. Думаешь, существовал иной способ устоять под напором кочевников, да ещё и новые земли присоединить?
Пожимаю плечами.
Из памяти всплыло интересное словечко — прогрессорство.
— Говори, что думаешь, — Бойко направился к стене, на которой висела непонятная штуковина. То ли короткоствольный пистолет-пулемёт, то ли футуристическая пушка из «Пятого элемента». — Вижу, у тебя своё мнение.
— Что тут говорить. Зачем оркам, то есть гратхам, изобретать велосипед? У нас хватает технологичных разработок, всё это можно поставлять через портал.
— Многие так и предлагали, — фыркнул инструктор. — Но мы хотим не просто накачать своих партнёров автоматами и пулемётами. Нет, наша задача — научить их развивать собственную индустрию. К тому же, огнестрелы всё равно нужно подгонять под размеры гратхов. Так что проще поставить оружейные заводы прямо там, за порталом. С местной рабочей силой.
— И как, есть успехи?
— В этом можешь не сомневаться, — заверил инструктор. — С нашей помощью орки построили несколько заводов, дважды их модернизировали, и сейчас их потребности в ручном огнестрельном оружии полностью закрыты. Мы дали им артиллерию, чтобы успешно противостоять высокоранговым шаманам, и этим пока ограничились.
— То есть, у них нет ядерной бомбы.
— А зачем? — искренне удивился Бойко. — Даже танков и боевой авиации нет. Они и так доминируют. Причём завоевания уступают мягкой силе, ведь жизнь в цивилизованных городах даёт определённые преимущества.
Мы потратили ещё час на обход комнаты и знакомство с вооружениями наших запортальных друзей. Как по мне, эти стволы были чрезмерно массивными и неудобными. Оно и понятно. Всё, что я держал в руках, разрабатывалось не для человека. Великанами орки не были, но разница в весе, конструкции рукоятей и общей длине ощущалась.
После занятий с Бойко у меня оставалась куча свободного времени, и я уж совсем настроился на очередное погружение в вирт, но тут в рюкзаке раздался мелодичный звук. На планшет скинули уведомление.
Достав гаджет и раскрыв письмо, я понял, что веселье только начинается.
В академию, персонально для меня, командировали нового инструктора.
Товарища Д’Азхру.
Глава 22
На этот раз товарищ Д’Азхра была одета в свободные штаны цвета хаки, заправленные в высокие берцы на толстой подошве, обтягивающую футболку, очень выгодно подчёркивающую её выдающиеся женские достоинства, и укороченную джинсовую куртку. Никакого официоза, в общем. И не подумаешь, что орочиха — агент КГБ. Больше смахивала на туриста, только фотоаппарата на груди не хватало. Сняв бейсболку, Кадахмира провела широкой ладонью по жёстким волосам, надела её снова и обвела взглядом пространство лагеря.
— Впервые здесь, — обронила она. — Неплохо ты устроился. Похоже на санаторий.
— Угу, — кивнул я. — Только отдыхать не очень-то удаётся.
— А ты отдыхать приехал? — поинтересовалась Кадахмира, оскалившись, что, видимо, должно было изобразить улыбку. — Или готовиться родину защищать?
— Второе, — честно ответил я.
— Тогда зачем жалуешься? Кстати, я немного опоздала. Прошу прощения.
Я понятия не имел, во сколько она должна была прибыть, но помнил, как Кадахмира рассказывала, что у гратхов немного задержаться считается хорошим тоном. Видимо, она хотела мне об этом напомнить.
— Ничего страшного, — ответил я. — Давайте покажу, где можно расположиться. Нам выделили для занятий аудиторию.
Орочиха кивнула и вытащила из машины сумку, которую повесила на плечо.
— Ну, веди… студент.
И наградила меня ещё одной жутковатой улыбкой.
Мы двинулись в сторону лекционного корпуса.
— А это твои друзья? — спросила вдруг Кадахмира.
Проследив за её взглядом, я увидел стоявших неподалёку Булкина и Мясникову. Видимо, они возвращались с каких-то тренингов, но, заметив нас, притормозили возле куста белой сирени.
— Мы вместе учимся, — ответил я и помахал им рукой.
Ни Булкин, ни Полина не ответили. Наверное, ещё дулись за то, что я свалил с вечеринки. А может, охренели от вида моей спутницы.
— У гратхов друзьями считаются только те, кто разделил пламя битвы, — сказала Кадахмира. — Дружба должна проверяться близостью смерти.
— Постараюсь запомнить.
— Лучше бы ты всё-таки записывал.
Мы вошли в лекционный корпус, где отыскали выделенную нам аудиторию. Небольшую, с двумя рядами парт, ноутбуком и интерактивным экраном.
Орочиха обвела помещение скептическим взглядом. Потрогала вертящееся кресло. Сказала:
— Маловато будет. Ладно, возьми себе стул.
Сама она расположилась на столе, предварительно проверив его на прочность парой толчков.
— Начнём. Как я понимаю, тебе придётся в нашем мире не просто по улицам болтаться и по сторонам глазеть, изображая туриста, а общаться с окружающими. Значит, нужно производить хорошее впечатление. Давай представим, что с тобой знакомятся. У вас не принято жать женщинам руку. У нас с этим по-другому. Наши женщины всегда были, в том числе, воинами, так что их нужно приветствовать так же, как мужчин.
— Чтобы показать, что в ладони нет оружия? — спросил я.
Кадахмира кивнула.
— Соображаешь. Теперь второй момент. Называй сначала фамилию, а потом — имя. Так ты покажешь, что, прежде всего, уважаешь свой род, а уж потом — себя. И третье: у нас раньше был обычай обмениваться в знак дружелюбия какими-нибудь предметами. Поэтому мы носили с собой всякую мелкую дребедень. Теперь вместо неё пользуются визитками, — она извлекла из кармана карточку и протянула мне. — А-а! Неправильно. Брать визитку нужно двумя руками.
— Дай угадаю, — улыбнулся я. — Чтобы показать, что не собираешься ударить ножом во второй руке?
Орочиха оскалилась.
— Именно. Нечасто мне попадаются толковые ученики. Когда возьмёшь визитку, обязательно её внимательно прочитай. Не суй сразу в карман. Это неуважительно. Гратх решит, что тебе плевать, кто он.
Я кивнул.
— Понял.
— В общем, когда отправишься в наш мир, запасись визитками. Ах, да, и не вздумай кланяться. Кланяются только рабы. У нас их больше нет. По крайней мере, там, куда тебя отправят. Скорее всего.
— И не собирался.
— Молодец. Обращайся ко всем «товарищ», и будет тебе счастье. Так, теперь что касается ресторанов. Уверена, тебе придётся их посещать.
— Да, я планировал питаться, — улыбнулся я.
— Никаких чаевых, — серьёзно сказала Кадахмира.
— Почему?
— Гратх воспримет это как намёк на то, что ему мало платят. И что его работа — говно. Страшное оскорбление.
— Знаешь, я, наверное, всё-таки начну записывать, — сказал я, включая планшет.
Кадахмира осклабилась. Боже, ну и жуткая же у неё улыбка! Как будто акула готовится оттяпать тебе ногу и испытывает от этого радостный восторг предвкушения.
— Наша культура сложнее, чем ты думал, да, человек?
Ещё около часа я слушал объяснения орочихи. И записывал. Потому что сведений становилось всё больше, и некоторые традиции гратхов казались настолько необычными, что запомнить всё уже не представлялось возможным. И конспекты придётся учить и повторять. Судя по всему, отправят меня на задание уже скоро, так что нужно быть готовым. Во всеоружии, так сказать.
Наконец, Кадахмира сказала:
— Ну, ладно, хватит пока. И так много информации тебе выдала. Осваивай и всё такое.
Я решил, что занятие окончено, и товарищ Д’Азхра уедет, но она порылась в сумке и достала из неё планшет. Что-то быстро ввела и замерла, словно ожидая ответа. Затем удовлетворённо кивнула.
— Пошли, товарищ Громов. Нас ждут.
Я хотел спросить, кто и куда, но решил, что и так скоро всё узнаю.
И оказался прав.
Едва мы вышли на улицу, нас встретила Потапова. Они с Кадахмирой обменялись рукопожатиями.
— Потапова Шушаника, — представилась инструктор.
— Д’Азхра Кадахмира. Рада знакомству, товарищ. Ваш подопечный проявляет немалое старание.
— Он способный, — подмигнула мне Потапова. — На редкость. Давайте покажу, где у нас тренировочный зал.
Мы двинулись через лагерь в молчании. Когда оказались в помещении, где отрабатывались навыки рукопашного боя, я с удивлением увидел Бойко. Инструктор размещал на стойке для холодного оружия образцы клинков, которые недавно мне показывал. Топора, правда, не было.
Кадахмира обратилась ко мне:
— Несмотря на то, что мой народ старается идти в ногу с прогрессом и активно перенимает правила советской идеологии, некоторые пережитки прошлого так и не изжиты. Один из них — поединки чести. С этим мы ещё не готовы расстаться. И тебе, возможно, придётся принять вызов. Бывает, что конфликт неизбежен. Не всегда это зависит от тебя. Не принять вызов — страшный позор. Если ты себя им покроешь, миссия будет провалена. Какой бы она ни была.