«Он (Иван III) взял басму, изломал её, бросил на землю, растоптал ногами, велел умертвить послов, кроме одного, и сказал ему:
– Спеши объявить царю виденное тобою; что сделалось с его басмою и послами, то будет и с ним, если он не оставит меня в покое».
Иван III разрывает ханскую грамоту. Художник М. Шустов. Литография, XIX в.
Повествование великого историка созвучно рассказу казанского летописца: «Великий же князь ни мала убоявся страха царева и, приим басму лица его и плевав на ню, низлома ея, и на землю поверже, и потопта ногами своими, и гордых послов его всех изыматьи повеле, а единого отпусти жива».
Конечно, Иван III не сразу и не вдруг решился на разрыв с Ордой. Почти два с половиной столетия Русь находилась в составе этой необъятной империи. И всё это время князья русские свято выполняли наказ предков: блюсти договор о подчинении Золотой Орде. Дмитрий Донской в своей духовной грамоте предупреждал: «А переменит Бог Орду, дети мои не имут довати выхода в Орду». То есть герой Куликовской битвы считал, что освобождение от татаро-монгольского ига возможно лишь при коренных изменениях в самой Золотой Орде.
Мысль о том, что только Бог может освободить Русь от власти «царей» (ордынских правителей), повторили в своих духовных грамотах и сын Дмитрия Донского, и внук его – отец Ивана III. Последний, умирая, завещал сыну: «А переменит Бог Орду, и моя княгиня и мои дети возьмут дань себе».
Перемены произошли – в 1440-х годах империя Чингисхана и Батыя распалась на ряд самостоятельных царств. То, что по инерции продолжали именовать Золотой Ордой, являлось её жалкими остатками, которые прибрал к рукам хан Ахмед. Ни одно из государственных образований, возникших из осколков империи, не признавало верховенства этого правителя. Ни одно, кроме Руси.
Иван III был очень осторожным политиком и не спешил свести счёты с Ордой. К тому же много сил и средств отнимали дела внутренние (покорение Новгорода) и внешние – в первые десятилетия своего правления великий князь воевал со шведами, немцами и Литвой. Медлительность государя с освобождением от ордынцев вызвала даже нарекания церкви. Архиепископ Ростовский Вассиан укорял Ивана III за неподобающее смирение, убеждая его в том, что уже нет ни государства, ни правителей, перед которыми предки князя давали клятву верности; что на престол Чингизидов воссел самозванец, на которого надо ополчаться «не яко на царя, но яко на разбойника и хищника».
И вот свершилось! Русь гордо заявила о своей независимости.
Ярости Ахмеда не было предела. Собрав огромную армию, хан пошёл на Москву. Как известно, не дошёл. Не пустили. Простояв ровно месяц друг против друга на реке Угре, противники разошлись, так и не вступив в решающую схватку. Дипломатия выжидания победила. Русь полностью и окончательно освободилась от иноземного ига.
Событие это имело такое колоссальное значение, но произошло так мирно, так буднично, что современники не сразу поняли и оценили его. Карамзин писал по этому поводу: «Славнейшее дело Иоанново для потомства, конечное свержение ханского ига, в глазах современников не имело полной, чистой славы, обнаружив в нём, по их мнению, боязливость или нерешительность, хотя сия мнимая слабость происходит иногда от самой глубокой мудрости человеческой, которая не есть Божественная, и, предвидя многое, знает, что не предвидит всего».
Кстати. В жизни великого князя Ивана III Васильевича оказалось счастливым число 18. На восемнадцатом году жизни он стал отцом. На восемнадцатом году правления избавил страну от долгого и страшного иноземного владычества. На восемнадцатом году после обретения Русью свободы установил дипломатические сношения с Турцией, новой мировой империей, пришедшей на смену татаро-монгольской. Мы уж не говорим о широком признании страны Западной Европой. Очень образно писал об этом периоде российской истории Карл Маркс: «Изумлённая Европа, в начале правления Ивана едва знавшая о существовании Московии, стиснутой между татарами и литовцами, была ошеломлена внезапным появлением на её восточных границах огромной империи, и сам султан Баязид, перед которым Европа трепетала, впервые услышал высокомерную речь московита».
4 февраля 1498 года (на восемнадцатый год после стояние на Угре) Иван III торжественно венчал на царство своего внука Дмитрия. Опередив тем самым Ивана Грозного, принявшего царский титул в 1547 году, почти ровно на пятьдесят лет.
И, наконец, некоторые учёные полагают, что именно тогда за пределами Руси появилось новое название государства Ивана III – Россия. В этой замене названия страны выразилось утверждение её статуса на всемирной сцене.
Соперник орла российского. Двуглавый орёл, современная эмблема российской государственности, имеет давнюю историю. За официальную дату первого использования изображения орла в этом качестве считается 1497 год. Но ещё лет за двадцать до этого в Москве были отчеканены золотые монеты – малые и большие. Последние назывались «корабельниками» – по изображению на них корабля. На другой стороне монеты находилось изображение креста, в углах которого располагались четыре единорога.
«Корабельник» был скопирован с английской монеты, где вместо единорога находилось изображение льва. К тому же на английской монете главной являлась сторона с изображением корабля, на русской – сторона с крестом и единорогами (на ней начиналась монетная надпись).
По поводу этого золотого современный исследователь доктор исторических наук Рэм Симонов задаёт резонный вопрос:
– Почему на «корабельнике» не отчеканили двуглавых орлов вместо английских львов?
Ответ, казалось бы, прост: двуглавый орёл тогда ещё не стал гербом. Однако такой ответ сразу превращает единорога на «корабельнике» в эмблему, сопоставимую с государственным гербом. Но единорог при Иване III и его сыне Василии в таком назначении не употреблялся.
Что же тогда означало помещение изображения единорога на лицевой стороне золотой монеты? Ведь это всегда имело определённый смысл и никогда не было случайностью.
Появление «корабельника» совпадает по времени с приглашением в Москву из Новгорода видных представителей нового религиозного учения, которое вошло в историю как ересь «жидовствующих». Еретики обличали стяжательство служителей православной церкви, требовали отказа монастырей от огромных земельных владений. Последнее обстоятельство приветствовалось великим князем, который предоставил «жидовствующим» почётные посты протопопов в соборах Кремля. Одним из приближённых Ивана III был московский еретик Фёдор Курицын, не раз выполнявший сложные дипломатические поручения. Покровительствовала «жидовствующим» и сноха великого князя Елена.
Привлекли еретики Ивана III и ещё одной стороной своей деятельности – знакомством с сокровенными (тайными) знаниями. «Жидовски мудрствующие» обладали астрологическими познаниями, заимствованными из Западной Европы. Они создали астролого-астрономическую книгу «Шестокрыл». «Не исключено, – пишет Рэй Симонов, – что деятельность “жидовствующих” при великокняжеском дворе была также связана с созданием тайной “колдовской службы”».
По учению астрологов того времени, планеты покровительствовали Руси. В тайных текстах, распространявшихся «жидовствующими», утверждалось: «Планета, рекомый Крон (Сатурн), держит суботу, а стоит над Русью – над Новым городом и над Москвою и над Литвою; а домы его – Козий рог и Водолей. Сатурн стоит над Русскою, над Новгородскою, Московскою и Литовскою сторонами».
По мнению «жидовствующих», зодиакальный знак Козерога и главная его планета Сатурн «управляют» территориями Руси. Симптоматично, что среди этих территорий назывались Москва, Новгородская республика (только-только потерявшая былую самостоятельность) и Литовское княжество, в составе которого ещё находились Белоруссия, Украина и другие русские земли. Знак Козерога и Сатурн выступали у «жидовствующих» сокровенными свидетелями магического единства раздробленных древнерусских территорий и рассматривались ими в качестве сокровенных выразителей единения Руси.
Поддержка «наукой» стремления Ивана III к объединению русских земель вокруг Москвы, конечно, отвечала его интересам. И львы на большой золотой монете были заменены единорогами (символ Козерога) потому, что последние играли роль своеобразного тотема – покровителя объединённой Руси. Но широко эта идея не рекламировалась, так как оставалась сокровенной, доступной только посвящённым.
Учение «жидовствующих» встретило яростное сопротивление Русской православной церкви. К концу правления Ивана III ей (церкви) удалось расправиться с опасным противником, полностью подавить ересь. Вот поэтому единорог и не стал эмблемой российского герба, а со временем забыли и о тайном смысле этого символа.
Мимо столицы. Связь Москвы с государствами Западной Европы долгое время оставалась эпизодической и случайной. Интерес у европейцев к их восточному соседу, конечно, был, но взаимные отношения всегда оставались более чем прохладными. Положение резко изменилось после женитьбы великого князя Ивана III Васильевича на племяннице последнего византийского императора Константина XI Софье. После этого западноевропейские негоцианты и дипломаты зачастили на Русь.
В 1471 и 1479 годах через обширные территории Московского государства проезжал венецианский посол Иосафат Барбаро. Целью его вояжа была далёкая Персия. В Москву Иосафат не попал, но сведения о ней собрал. Что же узнал посол Венецианской республики о столице далёкой Московии?
Город расположен на реке Москве, которую Барбаро называет «превосходной». То есть в его представлении Москва-река была достаточно полноводна и изобильна рыбой.
«Река проходит посередине города и имеет несколько мостов». Это свидетельство говорит о том, что городские постройки уже давно перешагнули в Замоскворечье, связь с которым осуществлялась по деревянным мостам.
Кремль Барбаро называет замком и так пишет о нём: «Замок стоит на холме и (вместе с городом) со всех сторон окружён лесом».