Между тем сохранился ярлык Ахмед-хана Ивану III, который объясняет причину ухода ордынцев: «А ныноча если от берега пошёл, потому что у меня люди без одеж, а кони без попон. А минет сердце зимы девяносто дней, и аз опять на тебя буду».
Кроме холодов захватчиков вынудили уйти: примирение братьев с Иваном III, бездействие Казимира и известие о нападении русского отряда на Сарай. Как видим, оснований к отступлению было более чем достаточно. Тем не менее Ахмед-хан ещё тешил себя надеждами на лучшее и требовал от великого князя: «И ты б мою подать в 40 день собрал: 60 000 алтын, 20 000 вешнею, 60 000 осеннею, а на себя бы еси носил Батыево знамение – у колпока верх вогнув ходил…»
Того, что произошло на Угре 11 ноября 1480 года, в полной мере не смогли осознать ни та, ни другая сторона. Ордынский властитель продолжал грозить и требовать унизительных знаков покорности, а соотечественники упрекали великого князя в том, что он слишком заботился о своём семействе, был боязлив и нерешителен, считал возможным прорыв противника к Москве и приказал сжечь её посад. Победный исход противостояния на Угре относили не к стратегическим расчётам великого князя, а к милости Всевышнего. «Да не похвалятся легкомысленные страхом их оружия! – восклицал летописец. – Нет, не оружие и не мудрость человеческая, но Господь спас ныне Россию!»
Кстати. Поистине, никто не пророк в отечестве своём. Немногие из современников Ивана Васильевича III сразу поняли, что воскресенье 12 ноября 1480 года стало первым днём полной независимости Русского государства.
В наше время Россия тоже провозгласила независимость (12 июня 1990 года). И что она дала стране? Сужение границ до времён средневековья. Полный развал экономики и армии, потерю флота. Вымирание населения без внешних войн и эпидемий. Разворовывание национальных богатств страны небольшой кучкой «умельцев», коррупцию верхов и расцвет криминала. Нищету подавляющей части населения, а вследствие этого его полное бесправие. Кабальную зависимость от ведущих стран. Превращение некогда второй державы мира в сырьевой придаток и свалку радиоактивных отходов Запада.
О такой «независимости» России не могли мечтать даже её злейшие недруги! Впрочем, это мы, русские, привыкли мечтать – то о коммунизме, то о развитом демократическом обществе, где каждому уготована достойная жизнь. А там, за кордоном, предпочитают трезвый расчёт. Наши заокеанские «друзья» твёрдо знали, к чему приведёт свобода слова в России, и за свои кредиты требовали допущения в стране хотя бы этой «маленькой» уступки. Так Россия оказалась втянутой в информационную войну, которую безнадёжно проиграла. И это далеко не случайно, ведь одни США расходуют на приобретение информационных технологий больше, чем на ракетно-ядерные и космические программы.
Не подозревая о сути происходящего, россияне чувствовали, что что-то не то. Эти интуитивные ощущения хорошо выразила поэтесса Надежда Мирошниченко:
Похвали нас, дядя Сэр,
За развал СССР.
Вот они, истоки нашего суверенитета! А свободу из чужих рук, как известно, просто так не получают. Пессимисты считают, что нынешняя независимость России грозит ей судьбой коренного населения Америки. И опасения эти не случайны – Запад имеет многовековой опыт по истреблению народов. Фашизм родился не на пустом месте.
Сурова, тяжела история нашей Родины. И начало третьего тысячелетия не обещает ей ни радости бытия, ни славы предков. Независимость, оказывается, бывает разная, а путь к ней не устлан ни розами, ни заокеанскими «зелёными».
«Послание на Угру Вассиана Рыло». «А ещё дошло до нас, что прежние смутьяны не перестают шептать в ухо твоё слова обманные и советуют тебе не противиться супостатам, но отступить и предать на расхищение врагам словесное стадо Христовых овец. Подумай о себе и о своём стаде, к которому тебя Дух Святой поставил.
А что советуют тебе эти обманщики лжеименитые, мнящие себя христианами? Одно лишь – побросать щиты и, нимало не сопротивляясь этим окаянным сыроядцам, предав христианство и отечество, изгнанниками скитаться по другим странам. Подумай же, великомудрый государь, от какой славы к какому бесчестью сводят они твоё величество! Когда такие тьмы народа погибли и церкви Божии разорены и осквернены, кто настолько каменносердечен, что не восплачется о погибели! Устрашись же и ты, о пастырь, – не с тебя ли взыщет Бог кровь их, согласно словам пророка? И куда ты надеешься убежать и где воцариться, погубив вручённое тебе Богом стадо?
Последуй примеру прежде бывших прародителей твоих, великих князей, которые не только обороняли Русскую землю от поганых, но и иные страны подчиняли; я имею в виду Игоря, и Святослава, и Владимира, которые с греческих царей дань брали, а также Владимира Мономаха, – как и сколько раз бился он с окаянными половцами за Русскую землю, иных многих, о которых ты лучше нас знаешь.
Если же ты будешь спорить и говорить: “У нас запрет от прародителей – не поднимать руку против царя, как же я могу нарушить клятву и против царя стать?” – послушай же, боголюбивый царь, – если клятва бывает вынужденной, прощать и разрешать от таких клятв нам повелено, и мы прощаем, и разрешаем, и благословляем – как святейший митрополит, так и мы и весь боголюбивый собор: не как на царя пойдёшь, но как на разбойника, хищника и богоборца. Уж лучше тебе солгать и приобрести жизнь вечную, чем остаться верным клятве и погибнуть, то есть пустить их в землю нашу на разрушение и истребление всему христианству, на святых церквей запустение и осквернение».
Резидент. Где-то в конце 1484 года герцог Галеаццо послал в далёкую Московию сокольничего Бьянко, который привёз великому князю несколько охотничьих соколов. Любезность итальянца не осталась без ответа. В октябре следующего года из Москвы выехал Георг Перкамот.
Это был рыцарь и дворянин, некогда ушедший из Константинополя и служивший в последнее время московскому князю. В Милан Перкамот ехал в качестве посла Ивана III. Выбор князя не был случаен – грек вполне оправдал его заботу представить молодое Московское государство в наиболее выгодном свете.
На третьей неделе июля 1486 года Перкамот достиг цели своего длительного путешествия, а 28-го уже «давал показания» в канцелярии герцога Сфорца. Сообщение посла о России было запротоколировано и дошло до нашего времени.
В подтверждение своих полномочий посол представил верительные грамоты. Они были запечатаны, а сами печати покрыты золотом. Иван III «кланялся» любезному Джану Галеаццо сорока соболями прекрасной выделки и двумя кречетами. Кроме того, было привезено и несколько живых соболей.
После торжественного представления посла от него пожелали получить сведения о государстве, из которого он прибыл. Георг Перкамот с видимой охотой отвечал, а писцы спешили записывать:
– Он говорил и утверждал, что земля России вся плоская, имеет в длину не менее двух тысяч миль и немногим меньше в ширину, и что она обильно населена и имеет множество больших городов, сёл и деревень, и что он проехал верхом более тысячи двухсот миль по заселённым местам, направляясь в Италию.
Для убедительности своего рассказа посол заметил: страна, из которой он прибыл, так многолюдна, что жители одной деревни ходят в другую разжиться огнём. Из городов Московии смог назвать только четыре: Владимир, Новгород, Псков и Москву. Населённость первого из них определил в 60 тысяч очагов, остальных – по 30 тысяч. То есть если у каждого очага грелось хотя бы по пять человек, для Владимира получаем 300 тысяч жителей, для остальных трёх городов – по 150. Цифры, конечно, фантастические.
Страна изобилует реками и озёрами, полями и пастбищами, которые дают её обитателям много хорошей рыбы, дешёвого мяса и зерна. Последнего так много, что россияне спят и видят, как от него избавиться:
– У них громадное изобилие зерна, так что в ряде мест из-за излишнего количества его собраны удивительные и поражающие своей величиной запасы пшеницы и другого зерна.
Двор Ивана III Перкамот определил в три тысячи человек. Коротко сказал о семье князя и его увлечениях (спаивает приближённых, любит псовую охоту). В стране употребляют в основном пиво и мёд с цветом хмеля. Вино привозное. Наряду с вином в Московию везут шерстяные ткани, шелка, парчи и другие предметы роскоши. Купцы в основном греки и венгры, но их начинают теснить немцы. Отметил посол и начало каменного строительства в Москве, которое ведут в основном итальянцы.
Конечно, наибольшее любопытство у спрашивающих вызывали экономическое положение государства и его военная мощь. И посол Ивана III не поскупился сгустить здесь краски. Доходы великокняжеской казны он определил в миллион (!) золотых дукатов, которые по цене не уступают ни турецкому, ни венецианскому.
Приноравливаясь к масштабам Италии, Перкамот называл великого князя герцогом. Вот что говорил он о его воинской силе:
– Когда господин герцог хочет выступить с конницей в какой-нибудь поход, через пятнадцать дней в его распоряжение предоставляются в каждом городе и деревне намеченные и выделенные для него люди, по каждой провинции, так что всего вместе собирается 200 и 300 тысяч коней, и оплачиваются они общинами, городами и деревнями в течение всего времени, на которое названный их господин хочет их занять. В отдельных случаях может быть выставлено ещё большее количество пеших, которых употребляют для защиты и охраны городов и важных мест и проходов. Кроме того, что из своей страны герцог имеет большое количество конницы, татары, живущие у границы, дают ему ещё множество конных.
Словом, Россия – та же Орда, только имеющая на вооружении самострелы и мушкеты, ввезённые немцами, и пушки, которые здесь давно и успешно отливают сами. Бесчисленная конница московитов в любое время готова затопить поля Западной Европы.
По-видимому, посол Ивана III заставил задуматься герцога Сфорца. Не случайно записали и сохранили его рассказ. Застращать не застращал, но некоторую тревогу и чувство неопределённости в умах европейских правителей посеял первый резидент великого князя и государя всея Руси.