ерг, инженер-контр-адмирал, профессор Военно-морской академии; Александр Евгеньевич Голованов, генерал-полковник, командующий дальней авиацией; Алексей Федорович Горохов, генерал-майор, командующий зенитной артиллерией; Сергей Алексеевич Данилин, начальник отдела радиолокации ВВС; Иван Григорьевич Кабанов, нарком электропромышленности; Валерий Дмитриевич Калмыков, директор радиолокационного НИИ-10 (с 1942 г.); Юрий Борисович Кобзарев, старший научный сотрудник ЛФТИ; Д. С. Стогов, инженер-полковник, сотрудник УПВО Наркомата обороны; Василий Петрович Терентьев, начальник 4-го главка НК судостроительной промышленности; Георгий Александрович Угер, военный авиационный инженер, крупный специалист в области авиационного приборостроения; Алексей Иванович Шахурин, нарком авиационной промышленности; Александр Николаевич Щукин, полковник, профессор военно-морской академии.
Совет по радиолокации должен был начать с улучшения качества и увеличения выпуска уже существующих установок обнаружения, опознавания самолетов противника и наведения на них истребителей для ПВО. Еще до войны начали выпускать РУС-2 «Редут», мобильную станцию. Теперь кроме «Редута» осваивалось производство таких систем, как «Пегматит-3», «Редут» с высотной приставкой, станций орудийной наводки СОН-2 для зенитных дивизионов ПВО, радиолокаторов «Гнейс-2» для двухмоторных самолетов (Пе-2, 1942 г.), средства опознавания самолетов и кораблей СЧ. И конечно же надо было разрабатывать и налаживать серийное производство более совершенных локаторов для ПВО, ВВС, ВМФ, артиллерии. Одной из задач специального комитета по радиолокации было внедрение радиолокационных стрельбовых станций.
По вышеназванному постановлению для развития радиолокации в стране предполагалось создать проектно-конструкторское бюро по радиолокации во главе с Н. Л. Поповым, Всесоюзный НИИ радиолокации, Электровакуумный институт. Поскольку шла война, строить новые заводы было накладно, и за Наркоматом электропромышленности закреплялись уже имеющиеся заводы № 465, 747, 498, 208 и 830. Причем 465-й завод уже наладил производство СОН-2а.
Позаботились также о рабочих кадрах для нарождающейся новой отрасли: Главное управление трудовых резервов обязали открыть пятнадцать ремесленных училищ на 10 тысяч человек специально для обеспечения квалифицированной рабочей силой заводов и организаций радиолокационной промышленности.
Председателем Совета по радиолокации был назначен Г. М. Маленков. Но в сущности, учитывая занятость Георгия Максимилиановича государственными делами (он был членом ГКО и курировал авиационную промышленность), большую часть работы в Совете по радиолокации выполнял инженер-контр-адмирал Аксель Иванович Берг. Он же исполнял в полной мере обязанности заместителя наркома электротехнической промышленности по радиолокации.
Совет по радиолокации вначале состоял из трех отделов. Научный отдел возглавил Юрий Борисович Кобзарев, вызванный из эвакуации из Казани. Во главе военного отдела встал полковник Георгий Александрович Угер. Начальником промышленного отдела Совета по радиолокации был назначен Александр Иванович Шокин. Потом организовали еще один отдел, научно-технический, заведовать которым поставили сына всесоюзного старосты Михаила Ивановича Калинина, Валериана Михайловича Калинина.
Почти вся вторая половина 1943 г. у Совета по радиолокации ушла на поиск решений и их согласование в ГКО. Нужно было найти средства и силы для организации научной и производственной базы.
Совету по радиолокации не были приданы ни финансы, ни особые полномочия. Однако тот факт, что он был организован при ГКО, давал силу распоряжениям Совета, и они выполнялись беспрекословно. Законы военного времени были суровы!
Значимость и грандиозность научных и промышленных работ в области радиолокации можно понять по такому примеру. США официально потратили на Манхэттенский урановый проект 2,5 миллиарда долларов, а на радиолокацию – 3 миллиарда!
В первую очередь заводы и институты стали организовывать в Москве. Некоторые заводы к началу войны здесь уже были. Они выпускали приборы для Военно-морского флота. А. И. Шокин, начальник промышленного отдела Совета по радиолокации, хорошо знал эти предприятия, так как до войны работал в Наркомате судостроительной промышленности главным инженером его 4-го главка, курировал эти приборостроительные заводы. На территории эвакуированного завода № 251 открыли 703-й завод Наркомсудпрома (ныне завод «Салют»). Его первым директором стал Сергей Михайлович Владимирский.
С 1942 г. перешел на выпуск радиолокационного оборудования московский завод № 339 (бывший 230-й). В условиях войны заводчане смогли освоить выпуск сложнейшей по тем временам техники для ПВО РЛС «Пегматит», систему опознавания для самолетов «свой – чужой» СЧ-3, а также локатор «Гнейс-2», который можно было поставить на самолет, пусть не на истребитель, а на бомбардировщик Пе-2.
«Гнейс-2» начали применять на фронте еще осенью 1942 г. в боях под Москвой, зимой 1943 г. отслеживали транспортные самолеты немцев, перевозивших грузы для окруженной под Сталинградом группировки. Станция использовалась в 26-м гвардейском истребительном авиаполку во 2-м гвардейском авиакорпусе ПВО на Ленинградском фронте, специализировавшихся на ночных полетах.
Пе-2 имел характерную особенность сваливания на крыло во время посадки, что делало его опасным при применении ночью. Да и маловата оказалась пешка: в ней не оказалось места для оператора РЛС. Поэтому, когда начались поставки из США легкого бомбардировщика А-20 «Бостон», было решено ставить на них «Гнейс-2». Самолеты пригоняли на аэродром авиазавода № 81 в Монино, где на них ставили радиолокационное оборудование и дополнительный бензобак в бомбоотсеке. А-20 ощеривался антеннами, и за характерную внешность самолеты с РЛС получили название «ерши». Этими самолетами вооружили 56-ю авиадивизию истребителей дальнего действия. Дивизия выполняла боевые задачи с мая 1944 г. и до конца войны.
С НИИ было сложнее. Многие специалисты разъехались по стране в эвакуацию, кто-то был в армии. Поэтому нужных специалистов специально отзывали для работы в новых институтах.
Одним из первых НИИ, организованных по постановлению о радиолокации, был НИИ-160. Решено было приспособить для этого института здания бывшей ткацкой фабрики во Фрязине. Директором института назначили Сергея Аркадьевича Векшинского. Проектно-конструкторское бюро во главе с Н. Л. Поповым стало составной частью этого института. НИИ-160 занимался эктровакуумными приборами, то бишь радиолампами – диодами, триодами, ну и конечно уж специальными лампами для локаторов, магнетронами и клистронами. Эта работа не обходилась без создания новых материалов, чем в НИИ-160 занимались весьма успешно. С. А. Векшинский получил потом за это Сталинскую премию. После войны работа по созданию новых материалов и технологий была продолжена: в конце 1940-х гг. под руководством А. В. Красилова здесь проводились работы по транзисторам.
Головным НИИ при Совете по радиолокации стал НИИ-108. В Москве под этот институт заняли бывшую Промышленную академию имени Сталина. Первым директором НИИ-108 стал П. З. Стась. Специалистов для него искали по всей стране. Академика, физика В. А. Фока вызвали из Елабуги, где он находился в эвакуации вместе с другими учеными Ленинградского университета, членов-корреспондентов Академии наук Б. А. Введенского и М. А. Леонтовича срочно вызвали из Казани.
Одной из первых работ института было создание аппаратуры РД, примененной в боевых действиях советской авиации под Бреслау. Автором разработки станции шумовых помех, работающих против радаров противника, был будущий генеральный конструктор систем ПВО А. А. Расплетин. В дальнейшем институт специализировался на создании средств радиоэлектронной борьбы.
В годы войны в 108-м институте работали инженеры и ученые, ставшие затем знаменитыми своими открытиями и изобретениями: будущий генеральный конструктор радиолокационных систем А. А. Расплетин, изобретатель первой советской ЭВМ Б. И. Рамеев, основоположник советской радиофизической школы М. А. Леонтович.
НИИ-20 складывался постепенно. Опытный радиозавод № 465 был организован еще зимой 1942 г. в Москве на территории бывшего авиазавода № 305. Завод эвакуировали так, что территория была голой – ни телефонных и электрических линий, ни тебе станков. В корпусах зияли оконные проемы – заводчане даже рамы сняли! Директором завода назначили Форштера Авраама Азиковича, главным инженером Михаила Львовича Слиозберга. Тем не менее к началу 1943 г. завод № 465 уже готовился к выпуску основной продукции, станций орудийной наводки СОН-2.
В составе 465-го завода были организованы несколько лабораторий, сведенных в КБ. В них проводились исследования, разработка и испытания аппаратуры. Поэтому 465-й называли завод-институт. Кадры для него привезли из Новосибирска, доставили из осажденного Ленинграда по Дороге жизни, искали и находили на фронте. В 1945 г. КБ переименовали в ЦКБ-20, завод же был придан ЦКБ как опытное производство. Через год его переименовали в НИИ-20.
Занимались в ЦКБ-20, а затем в НИИ-20 не только радиолокацией. Здесь были специалисты-радиотехники, а также разработчики радионавигационных систем и систем радиоуправления. В институте работали Михаил Сергеевич Рязанский, Евгений Богуславский и многие другие ученые и инженеры, ставшие впоследствии известными конструкторами систем управления ракетами, как зенитными, так и баллистическими. Группу инженеров, занимавшихся радиолокацией, радионавигацией, радиотехникой, в 1946 г. перевели в НИИ-885, где тогда начали создавать системы управления баллистическими ракетами.
При Совете по радиолокации в октябре 1944 г. организовали ЦКБ-17. Главным занятием его сотрудников было создание авиационных радиолокационных приборов. И – изучение радиолокационного оборудования, получаемого по ленд-лизу, а также со сбитых немецких самолетов. Так что, когда в марте 1945 г. вышло «Постановление о разоружении Германии и репарациях», специалисты ЦКБ-17 были посланы в Германию для поиска и вывоза радиолокационного оборудования самолетов.