Осенью 1945 г. в Берлине был образован еще один советско-немецкий научный институт «Берлин» для изучения зенитных ракет «Шметтерлинг», «Вассерфаль» и других. Кроме того, в этом институте изучалось наземное стартовое оборудование ракет Фау-2. Главным инженером института был Бармин Владимир Павлович, будущий главный конструктор стартовых и пусковых комплексов большинства ракет СССР. В сущности, Бармин и руководил деятельностью института «Берлин».
С. П. Королев возглавил группу «Выстрел» и взялся за эксплуатацию ракет, а В. П. Глушко занялся знакомым ему делом – стал руководить группой специалистов, изучавших и испытывавших ракетные двигатели в городе Леестен. В феврале 1946 г. их группы вошли в состав вновь образованного института «Нордхаузен». Институт «Рабе» также вошел в состав нового научно-технического образования. Начальником института был назначен Л. М. Гайдуков, его заместителем и главным инженером стал С. П. Королев. В. П. Глушко кроме ракетных огневых стендов в Леестене получил завод «Монтанья» по производству двигателей и турбонасосных агрегатов.
Постановление о создании Специального комитета по реактивной технике от 13 мая 1946 г. подводило черту под проделанной уже работой и намечало новые направления развития. Проблему создания ракет для военных разделили на несколько линий. Было указано, кому и чем заниматься. Министерство авиационной промышленности должно было разработать и начать производство жидкостно-реактивных двигателей (ЖРД), Министерство судостроения – гироскопических устройств, Министерство промышленности средств связи (было тогда и такое!) – аппаратуры и систем управления. Министерству электротехнической промышленности поручили заняться наземной и бортовой аппаратурой, ну а Министерство тяжелого машиностроения обязали разрабатывать самое объемное и тяжелое оборудование – стартовые и транспортные комплексы. Академия наук отвечала за исследования верхних слоев атмосферы и космического пространства. Военным, Министерству обороны, было поручено разрабатывать тактико-технические требования на новую технику, обеспечивать ее испытания и эксплуатацию, то есть должны были создать специальные части и специальный полигон.
Первоочередной задачей в постановлении было названо «воспроизведение с применением отечественных материалов, ракет типа Фау-2 (дальнобойной управляемой ракеты) и „Вассерфаль“ (зенитной управляемой ракеты)», которое необходимо было провести в течение 1946–1948 гг.
Постановлением было предписано создать внутри министерств вооружения, сельхозмашиностроения и электропромышленности главные управления по реактивной технике, а в министерствах химической промышленности, судостроительной промышленности, а также машиностроения и приборостроения Управления по реактивной технике. Госплан должен был образовать отдел по реактивной технике во главе с заместителем председателя Госплана. В армии и на флоте благодаря постановлению в 1946 г. появились Управление реактивного вооружения в составе ГАУ и Управление реактивного вооружения в составе военно-морских сил.
Для непосредственной работы по созданию ракетной техники создали научно-исследовательские институты. НИИ-88 сформировали в Министерстве вооружения. НИИ пороховых реактивных снарядов, в которое вошли ГЦКБ-1, КБ на базе филиала № 2 НИИ-1 Министерства авиационной промышленности (МАП), вошел в состав Министерства сельхозмашиностроения. Туда же вошел и Софринский полигон. Министерство химической промышленности создало НИИ химикатов и топлив для реактивных двигателей, а Министерство электропромышленности превратило в НИИ по радио- и электроприборам для управления ракетами лабораторию телемеханики НИИ-20 и 1-го завода Министерства вооруженных сил. Само собой, что Министерству электропромышленности тут же отдали весь завод № 1.
Для продолжения работы в Германии выделили 70 миллионов марок, специальные пайки, а также сто легковых машин, сто грузовых машин, для которых были предусмотрены водительский состав и горючее. Спецкомитету было разрешено платить немецким специалистам повышенную оплату. Но к концу 1946 г. все организации и специалисты должны быть вывезены с территории Германии в Советский Союз. И поэтому до 15 октября 1946 г. в постановлении специальным пунктом было прописано выделить по разнарядке Спецкомитета «150 разборных финских домов и 40 рубленных восьмиквартирных домов».
В начале августа 1946 г. в институт «Нордхаузен» прибыла высокопоставленная комиссия. Возглавлял ее маршал артиллерии, начальник ГАУ Николай Дмитриевич Яковлев. Кроме того, в комиссию входили министр вооружения Дмитрий Федорович Устинов и заведующий отделом оборонной промышленности Госплана Георгий Николаевич Пашков. Наряду с распределением «добра», накопленного в «Норд-хаузене», комиссия решала кадровые вопросы.
Д. Ф. Устинов сразу сообщил советским специалистам института «Нордхаузен», что главным министерством по ракетам будет его Министерство вооружений, значит, и командовать «парадом» именно ему. С. П. Королев был назначен главным конструктором и переходил под начало Устинова, а двигателисты во главе с Глушко в Министерство авиационной промышленности под начало нового министра М. В. Хруничева. Михаил Сергеевич Рязанский стал главным конструктором института радиосистем управления ракетами в Министерстве электропромышленности под руководством И. Г. Кабанова. Заместителем Рязанского назначили Николая Алексеевича Пилюгина. Главный конструктор гироскопов Виктор Иванович Кузнецов остался в судостроительной промышленности там, где уже была его лаборатория, то есть в Ленинграде, в НИИ-10. Борис Евсеевич Черток был назначен заместителем главного инженера головного ракетного НИИ-88 Юрия Александровича Победоносцева.
А еще Д. Ф. Устинов сказал, что, несмотря на найденные нашими специалистами просчеты немецких ракетчиков при проектировании ракеты Фау-2 и стремление улучшить конструкцию ракеты, придется вначале воспроизвести немецкую ракету, но из советских материалов.
В конце октября 1946 г. органы безопасности вместе с советской военной администрацией провели операцию по вывозу немецких специалистов в Советский Союз. Операция была одновременно проведена в Берлине, Дессау и Бляйхероде. Немецкие специалисты (около 300 человек) вместе с семьями и имуществом в начале ноября оказались в Подмосковье. Последние советские специалисты прибыли домой из Германии уже в начале 1947 г.
Изучая немецкую ракетную технику, наши специалисты признавали не только высочайшую степень развития технологий, но и значительный уровень производственной кооперации, примененный в Германии при ее производстве. Так что Комитет по реактивной технике должен был скоординировать действия не только основных организаций, занятых проектированием и производством ракет, но и организаций, занимающихся изготовлением комплектующих для них. Работа предстояла просто грандиозная.
Ракетные НИИ и ОКБ
Маленькая железнодорожная станция с ласковым названием Подлипки в ближнем Подмосковье в 1946 г. стала меккой советского ракетостроения. Старенький грязный артиллерийский завод № 88 забрали у артиллерийского управления Наркомата вооружений и передали вновь сформированному ракетному управлению для организации головного института. Номер института остался таким же, как у завода, 88. Рядом находился аэродром, на котором во время войны располагался полк ПВО. Ракетчики были ребята молодые, прихватили и аэродром с ангарами – в хозяйстве все сгодится. Вскоре на станцию прибыли вагоны, которые подогнали поближе к ангарам и что-то выгрузили под покровом ночи. Теперь-то уже можно сказать, что это был спецэшелон, прибывший из Германии, а из вагонов выгрузили и разместили в ангарах ракеты А-4, собранные нашими и немецкими специалистами в Тюрингии.
Завод с номером 88 с осени 1946 г. стал быстро меняться – новые хозяева, инженеры-ракетчики, насмотревшись в Германии на работу немецких специалистов, быстро внедряли немецкие новшества и даже пытались внедрить культуру производства. Будучи в Германии, советские специалисты быстро поняли, что производить ракеты без этой самой культуры производства невозможно! В НИИ-88 собрались очень способные люди: они быстро учились хорошему и нужному.
Еще в августе 1946 г. была определена главная цель работы НИИ на ближайшие два года: выпуск ракеты Р-1 (то есть Фау-2, но в советском исполнении). Главным конструктором изделия назначили С. П. Королева.
В мае 1947 г. некоторых немецких специалистов отправили на остров Городомля, что на озере Селигер. Через год колония немецких специалистов-ракетчиков на Городомле была объявлена филиалом № 1 НИИ-88, и в нем были собраны все немецкие специалисты института.
В 1949–1950 гг. у НИИ-88 строится еще один филиал, в Загорске. Здесь разместили базу для огневых испытаний двигателей ракет. Впоследствии этот филиал превратился в самостоятельный институт, НИИ-229.
Именно в Подлипках чаще всего собирались официальный Научно-технический совет (НТС) и полуофициальный, но более важный для советского ракетостроения Совет главных конструкторов.
В НИИ-88 было образовано ОКБ-2, занимавшееся двигателями. Руководил ОКБ-2 Алексей Михайлович Исаев. В отличие от Исаева Королев получил под свое управление только отдел под номером 3 в составе СКБ. Настоял на этом И. Д. Сербин, заведующий Отделом промышленности вооружения Управления кадров ЦК ВКП(б). Королеву «не забыли» его лагерного срока и потом еще долго помнили… Хотя фактически вся работа по ракетной технике, кроме двигателя, была сосредоточена в руках Сергея Павловича. Лишь в 1950 г. было организовано на базе 3-го, королёвского отдела ОКБ-1 и С. П. Королев стал полноправным главным конструктором.
Свою главенствующую роль в ракетостроении, а потом и в космонавтике Сергею Павловичу приходилось буквально вырывать у партийных бонз, которым не очень нравилось стремление Королева к самостоятельности. Не нравилась эта главенствующая роль Королева и В. П. Глушко. Глушко командовал другой организацией, ОКБ-456, и Королев с ним встречался на Совете главных конструкторов. Гораздо хуже Сергею Павловичу приходилось, когда ущемляющие, конфликтные ситуации происходили внутри НИИ-88.