В 1944 г. умер знаменитый советский авиаконструктор Николай Поликарпов, прославившийся самолетами У-2, И-153, И-16. Но все это мало волновало его коллег авиаконструкторов в том далеком 1944-м. Волновало другое: освободились КБ и завод! В авиационных кругах гадали: кому достанутся освободившиеся мощности? Строились планы. Приказ по Наркомату авиапромышленности от 19 сентября 1944 г. поставил точку: ОКБ-51 вместе с заводом достались неизвестному Владимиру Челомею, работавшему до этого в ЦИАМе (Центральном институте авиационного моторостроения).
Нового руководителя ОКБ-51 озадачили проблемой воспроизведения немецкого самолета-снаряда Фау-1, так как инженер и ученый Владимир Челомей в ЦИАМе занимался похожей проблемой: проектировал самолет-снаряд с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем. Однако приказ Челомеем был получен однозначный: сделать Фау-1. Свою разработку пришлось отодвинуть и повторять то, что немцы сделали, чего бы они там ни наваяли.
Новое аэродинамическое чудо даже не знали, как назвать, и сначала прозвали воздушной торпедой, затем решили, что это самолет-снаряд. Потом все-таки до всех дошло, что это тоже ракета, но крылатая. И одним из первых в стране крылатыми ракетами занялся Владимир Челомей.
О новом назначенце тут же забыли. Крылатое чудище должно было летать само по себе, что для авиаторов того времени было непонятно и чуждо. Челомей бился с Фау-1 в одиночку, сам по себе, в отличие от остальных ракетчиков. Да и ракетчиком его вначале не считали: ОКБ-51 входило в ведомство авиационное, продукт его деятельности был похож на небольшой самолет, так что Владимир Николаевич Челомей был пока авиаконструктором.
Дело продвигалось туго. Хоть и производили Фау-1 в Германии массово (в 1944–1945 гг. их сделали около 10 тысяч), но толку от них большого советские военные не увидели. Скорость советского аналога самолета-снаряда 10Х была меньше, чем у поршневого самолета, а точность так вообще была так себе: отклонение достигало порой 5 км от заданной цели. Для Германии это не играло роли, так как дешевизна и массовость производства и применения в последний год войны вполне оправдывали себя. Но то, что было дешево и сердито для Германии, в Советском Союзе получалось дороже, а также не количественно и не качественно. Для высокотехнологичного немецкого производства сделать пульсирующий воздушный реактивный двигатель (ВРД), состоявший из камеры сгорания, входного клапана и сопла, было раз плюнуть, а на советском заводе эта «труба с клапаном» изготавливалась с большим трудом.
Не спасла 10Х и возможность применения с авианосителей Пе-8 и Ту-2. В серию он так и не пошел. Работы по этому изделию прекратили летом 1948 г., хотя и смогли его усовершенствовать: довели тягу двигателя с 270 до 325 кгс, точность повысили с 36 до 88 %.
В ОКБ-51 В. Н. Челомея разработали новые мощные пульсирующие двигатели (ПуВРД) Д-5 и Д-6. Тяга Д-6 была 600 кгс, но в серию пошел Д-5 с тягой в 420–440 кгс. Самолет-снаряд 14Х проектировался именно под этот двигатель. Для дешевизны крылья этого летательного аппарата делали деревянными. А двигателей на него ставили два. Летом 1948 г. начались испытания 14Х с самолета-носителя Пе-8.
В форсированном варианте с трапецевидными крыльями 14Х развивал скорость 825 км в час. Общий вес аппарата был 2300 кг. Понятно, что деревянные крылья у 14Х порой просто отваливались, и заказчики требовали заменить их более прочными. В конечном счете 14Х в серию так и не пошли.
За испытаниями 14Х начались испытания следующего самолета-снаряда, 16ХА «Прибой». Изделие по всем параметрам было более совершенным. На нем было предусмотрено автоматическое управление полетом, причем двух видов: либо электрическое, либо пневматическое. Испытания и доводка продолжались до конца 1952 г. В целом 16ХА отвечала требованиям, предъявляемым к ним заказчиками. Но надежность и точность были ниже заданных параметров.
Угроза нависла над конструктором и его фирмой. Весной 1953 г. у Челомея отобрали завод и ОКБ и отдали авиаконструктору Артему Микояну: он как раз начал переделывать свой МиГ-15 в беспилотный вариант.
Вернулся Челомей к работе над ракетами в 1954 г. 9 июня вышел приказ МАП о создании специальной конструкторской группы (СКГ-10). Как раз наступили времена, когда советскому флоту требовались специальные морские ракеты. Владимир Николаевич время зря не терял и разработал для ВМФ вариант крылатой противокорабельной ракеты. Морских оружейников сразила компактность нового оружия: ракета пряталась в контейнер, который можно было разместить практически на палубе любого корабля. Выскочив из контейнера, она расправляла сложенное крыло. В. Н. Челомей добился издания специального постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР о разработке этой ракеты. 8 августа 1955 г. постановление было опубликовано, тут же последовал приказ МАП о реорганизации СКГ-10 в ОКБ-52 и передаче ему Реутовского механического завода. Это стало отправной точкой работы ОКБ Челомея, череды проектов, изобретений, давших стране технику, поражающую воображение и доныне. В 1957–1958 гг. ОКБ-52 постепенно присоединяет НИИ-642, проектирующего системы управления ракет.
Крылатая ракета П-5 была принята на вооружение в 1959 г. Однако успех Владимира Николаевича Челомея проявился еще раньше: в июне 1958 г. он был избран член-корреспондентом Академии наук. Одновременно с ним такое звание было присвоено Семену Алексеевичу Лавочкину, авиа конструктору, чьи самолеты Ла-5 были признаны одними из лучших истребителей Второй мировой войны. Тогда же, в марте 1958 г., в ОКБ-52 пришел работать сын Н. С. Хрущева Сергей.
К концу 1960 г. в составе ВМФ СССР было шесть подводных лодок, вооруженных ракетами П-5. Дальность стрельбы была не такая уж большая, 300 км, да и точность не высокая. Но если учесть, что крылатыми ракетами П-5 в основном вооружались лодки на Черноморском и Балтийском флотах, то для потенциального противника их боеголовки мощностью от 200 до 650 килотонн, несущиеся со сверхзвуковой скоростью, представляли огромную опасность. Подлетное время ракет (10–20 мин) и сверхмалая высота исключали их перехват. Ракеты П-5 были сняты с вооружения в 1966 г.
Следующей ракетой была противокорабельная П-6 для подводных лодок и ее модификация П-35 для надводных кораблей с дальностью стрельбы 400 км. Постановление по ним было выдано 17 августа 1956 г. Первый пуск в варианте для надводных кораблей П-35 состоялся 21 октября 1959 г. с сухогруза «Илеть», переделанного в опытное судно ОС-15. Испытания прошли вполне успешно, и в феврале 1960 г. был заложен головной крейсер проекта 58, который должен был иметь на вооружении ракеты П-35.
В декабре 1959 г. начали испытывать П-6. Однако на вооружение они были поставлены в июне 1964 г. Размещали их на дизельных лодках проекта 651 и атомных подводных лодках проекта 675. Стрельба была возможна только из надводного положения.
К 1966 г. на основе ракеты П-6 создали береговой ракетный противокорабельный комплекс «Редут».
Противокорабельную ракету с подводным стартом П-120 «Малахит» в ОКБ-52 сделали в 1968 г.
Так бы и остался Челомей конструктором морского оружия и крылатых ракет, да его неуемная энергия и творческая, изобретательская жилка, тяга к новому и неизведанному не давали ему успокоиться и притихнуть в его, казалось бы, конструкторской нише.
В конце 50-х гг. Челомей приступает к проектированию зенитных ракет, причем упор делает на тяжелые высотные ракеты. Кроме того, в ОКБ разрабатывается крылатая баллистическая ракета с вертикальным стартом.
В течение 1958–1959 гг. в небольшом ОКБ-52 В. Н. Челомея в Реутове прорабатывались проекты ракетно-космической техники. Хрущева с этими проектами Челомей ознакомил в апреле 1960 г. на его даче в Крыму, куда он приехал в составе представительной делегации. В нее входили главком ВМФ С. Г. Горшков и председатели государственных комитетов по авиационной и судостроительной промышленности П. В. Дементьев и С. Е. Бутома, а также конструктор гироскопической техники В. И. Кузнецов. Они первыми услышали о планах и проектах ОКБ-52. Хрущев был в восторге от этих задумок.
Через несколько месяцев, в октябре, для ускорения реализации проектов Челомея в состав ОКБ-52 было включено ОКБ-23 Мясищева. Мясищева отправили в почетную ссылку командовать ЦАГИ. А работа над стратегическими бомбардировщиками была отодвинута в сторону. Завод имени Хруничева, на котором строились эти бомбардировщики, тоже отдали Челомею. В 1962 г. в ОКБ-52 включили ОКБ-301 умершего на полигоне Сары-Шаган С. А. Лавочкина и Дубнинский машиностроительный завод.
16.03 и 01.08.1961 г. появились постановления ЦК КПСС и Совета министров, по которым Челомей начал работать над ракетой УР-200. Предполагалось, что это будет универсальная ракета (УР) и ее можно будет использовать как боевую межконтинентальную и как носитель спутников, а также как глобальную ракету, которую можно размещать в шахтах, а после запуска она какое-то время будет проводить на орбите, прежде чем ринется, как акула, к цели.
Через год в ОКБ-52 была начата работа над УР-500 «Протон». Постановление ЦК КПСС и Совета министров появляется 29 апреля, а работы над проектом уже шли полным ходом. Проектировали УР-500 как тяжелую ракету, которую можно было бы использовать и как глобальную орбитальную, и как межконтинентальную баллистическую ракету. Боевая дальность предполагалась 12 000 км. И конечно, ракету такой мощности можно было использовать как носитель для вывода на орбиту тяжелых спутников.
То ли в противовес Челомею, то ли еще по какой причине, но в ОКБ Янгеля 12 мая 1962 г. начинаются работы над ракетой Р-36 (8К67).
Р-36 задумывалась как ракета тяжелого класса с системой преодоления противоракетной обороны (ПРО). Системы управления создавались рядышком с Днепропетровском, в Харькове, в НПО «Электроприбор». «Электроприбор» не подкачал: разработал инерциальную систему управления, при которой система радиокоррекции оказалась не нужна, и от нее избавились. Ракета была предназначена для шахтного хранения и пуска. Мощность боеголовки была от 8 до 20 мегатонн. Теперь Янгель конкурировал не только с Королевым, но еще и с Челомеем.