Денег на ракеты и космос Н. С. Хрущев не жалел, и мы интенсивно работали: продолжали запуск геофизических ракет с собаками, отрабатывали элементы орбитального полета, испытывали оборудование и приборы. В марте 1960 г. сформировали первый отряд космонавтов из молодых летчиков-истребителей. Кроме того, периодически запускали в космос (с разным успехом) спутники с собаками, готовили пилотируемый полет. Собаки летали в космос и даже порой возвращались на Землю живыми в спускаемом аппарате космического корабля «Восток». Сергей Павлович Королев сказал, что не даст разрешение на полет человека до тех пор, пока не пройдут подряд три удачных пуска космического корабля с собаками на борту. Запуски состоялись 22 декабря 1960 г., 9 и 15 марта 1961 г. Через восемнадцать дней, 12 апреля, стартовал Юрий Гагарин.
На полет Юрия Гагарина США ответили довольно скоро. Полет Алана Шепарда состоялся 5 мая 1961 г. Но миссия Шепарда была только номинально космической, так как мощности ракеты «Редстоун-3» у американцев хватило лишь на 15-минутный суборбитальный полет. Американский корабль не сделал полного витка вокруг Земли. Полноценный орбитальный полет американского астронавта состоялся 20 февраля 1962 г. Его «Меркюри-6» запускали новой ракетой-носителем «Атлас-Д». Джон Гленн пробыл в космосе 4 часа 43 минуты и приземлился внутри своей кабины, в то время как наши космонавты катапультировались из спускаемого аппарата и приземлялись на парашюте. Так было на всех шести «Востоках». И Валентина Терешкова, летавшая на «Востоке-6», тоже приземлилась на парашюте, отдельно от спускаемого аппарата.
Королев и Челомей
Говорить о космической гонке, не сказав о главных конструкторах ракет-носителей, которые до сих пор выполняют работу по доставке на орбиту космических аппаратов, вряд ли корректно. Тем более что при жизни славы им если и досталось, то немного. Да и взаимоотношения великих главных друг с другом и с властью были не однозначными. Фавор сменялся немилостью, и делу, которому они служили, это отнюдь не помогало…
К 1957 г., началу космической эры, Королев и Челомей подошли как главные конструкторы своих ракетных ОКБ. Разница была в том, что Королев целенаправленно двигал ракетостроение к космическому рубежу. Знал ли об этом Челомей – неизвестно. Совет главных конструкторов точно обходился без Челомея (ОКБ-52 входило в Министерство авиационной промышленности) и очень часто без Янгеля. Так сложилось с самого начала, еще с конца 1940-х гг.
Р-7 проектировалась как боевая ракета с большими возможностями. 1957 г. был годом начала ее летных испытаний. И запуск Р-7 с полезной нагрузкой 4 октября мог бы остаться безвестным, если бы пуск оказался неудачным. Космическим конструктором и главой космического ОКБ Королев стал по праву инженера, стремившегося к техническому прогрессу и ставившему целью жизни прорыв в космос. Это не было случайностью. Однако и закономерностью тоже не было! При всей целеустремленности Королева основным занятием его до 1957 г. были баллистические ракеты и их объединение с ядерными боеприпасами. Грядущие космические исследования были желательны, но не обязательны. Приоритет был у ракет с ядерными боеголовками. Сергей Павлович занимался подготовкой техники для космических полетов порой на свой страх и риск. Вряд ли такая деятельность была бы одобрена во времена Сталина. Это стало возможно именно при Хрущеве. Но надо было обладать уверенностью, смелостью и решительностью Королева, чтобы идти этим путем.
Можно сколько угодно говорить о том, что Челомей поймал жар-птицу за хвост, когда принял на работу в свое ОКБ-52 в марте 1958 г. сына Хрущева Сергея. И объяснять все успехи ОКБ-52 и его быстрое расширение этим обстоятельством. К 1958 г. Челомей успел себя зарекомендовать как конструктор с оригинальным мышлением, способным решать сложнейшие технические проблемы. А еще как ученый, изучавший теорию колебаний, динамическую устойчивость упругих систем. Быть в фаворе у правителя – не значит быть просто удачливым. При умных правителях для этого требуется еще и талант.
Сергей Никитович Хрущев пришел в ОКБ-52 во время доводки крылатой ракеты П-5 перед постановкой ее на вооружение флота. Сын Хрущева оказался не обделенным инженерным талантом и долго не вылезал с полигона Капустин Яр, где проходили испытания крылатых ракет П-5, П-6, П-35. Сергей Хрущев глотал полигонную пыль наравне с другими испытателями, быстро рос по службе, не без того.
Однако самого Владимира Николаевича Челомея тогда манили совсем другие проблемы. Далекие от перспектив вооружения флота. Некоторые отделы ОКБ-52 занимались разработкой предложений и техническим обоснованием космических проектов, гражданских и военных.
С осени 1959 г. начинаются работы над спутником-разведчиком. Тогда же у него формируется интерес к твердотопливным ракетам. Проработки эти Владимир Николаевич представил на суд Хрущева в апреле 1960 г., когда тот отдыхал в Крыму.
Гостями Хрущева в этот день были председатель Государственного комитета по авиационной технике Петр Васильевич Дементьев, председатель Государственного комитета по судостроению Борис Евстафьевич Бутома, главнокомандующий военно-морским флотом Сергей Георгиевич Горшков, главный конструктор по гироскопическим системам и приборам Виктор Иванович Кузнецов и главный конструктор ОКБ-52 Владимир Николаевич Челомей.
Челомей умел заглядывать в будущее и работать на перспективу. На даче Хрущева Владимир Николаевич предложил проекты мирного и военного освоения космоса. Он одним из первых в стране заговорил об управляемых космических системах, состоящих из многих компонентов: орбитальных станций, транспортных и грузовых кораблей, лабораторий и даже целых орбитальных заводов. Предложения Челомея были совершенно конкретными. Он был инженером, а не прекраснодушным мечтателем. Представляя свои крылатые ракетопланы, он заявил, что потребуются годы исследований для их появления, и оказался прав.
Челомей предложил создать истребитель спутников и универсальную ракету, которую можно было использовать и в качестве баллистической ракеты с боеголовкой, и как ракету-носитель. Он хотел работать для космоса, это было ему по плечу в силу его инженерного таланта!
«Допуск» к космосу Челомей получил 23 июня 1960 г. В этот день вышло несколько постановлений о космических программах. В одном из них говорилось о привлечении ОКБ-52 к работе над военными космическими проектами. Осенью того же года под начало В. Н. Челомея было передано ОКБ-23 Мясищева, занимавшегося до этого (и весьма успешно!) стратегическими бомбардировщиками.
Королева тоже не обижали дополнительными силами проектировщиков. Летом 1959 г. к ОКБ-1 присоединили находившийся встык, через забор артиллерийский ЦНИИ-58 Василия Гавриловича Грабина.
И все-таки баллистических ракет хотелось на самом деле больше, чем освоения космоса. В конце лета 1960 г. на показе ракетной техники Королев решил показать Хрущеву космический корабль «Восток». Хрущев в тот момент был недоволен техническими параметрами боевых ракет и слушал рассказ молча. Все так же молча он повернулся и пошел дальше. Говорят, что Королев в тот момент сник. Было отчего: испытания «Востока» проходили как всегда, то есть с авариями и взрывами на стартовом столе. И дальнейшая доводка до ума системы «Восток» вполне могла зависнуть от одного слова и даже взгляда первого секретаря ЦК КПСС.
Стремление Челомея расширить поле своей деятельности мешало многим. И не только Королев воспринимал его как досадного конкурента. Челомей переходил дорогу Грушину и Кисунько, занимавшимся противоракетной обороной. Королев даже специально встречался с Кисунько 31 июля 1961 г., чтобы обсудить совместные действия против Челомея, о чем Григорий Васильевич написал в своей книге «Секретная зона. Исповедь генерального конструктора». В проектных организациях ракетной промышленности первой половины 1960-х гг. в ходу было много шуток по поводу челомеизации всей страны.
Тем не менее 2 октября 1962 г. состоялся совет главных конструкторов по поводу привязки Р-7 к истребителю спутников ИС Челомея. Председательствовал В. Н. Челомей. Своей ракеты-носителя у Челомея пока не было, хотя в работе находилось несколько проектов универсальных баллистических ракет.
Истребитель спутников взлетел в ноябре 1963 г. как «Полет», первый маневрирующий спутник, изменяющий свою орбиту. «Полет» стал началом нашей военной программы. И началом работы над маневрирующими космическими аппаратами. ОКБ-52 опередило в этой работе ОКБ-1 Королева: их маневрирующие «Союзы» отправились в космос через четыре года.
Баллистические ракеты Челомея называются универсальными не напрасно. Работая над ними, Челомей полагал, что рано или поздно придет время для их использования в космосе. И не ошибся.
Бывшему фавориту Хрущева пришлось зимой 1964/65 г. испытать на себе смену власти в полной мере: в ОКБ-52 работала комиссия ЦК КПСС. Но руководил комиссией М. В. Келдыш, один из инициаторов советской космонавтики. Да, комиссия закрыла программу УР-200, проект ракеты среднего класса, но зато М. В. Келдыш настоял на продолжении работы над УР-500.
16 июня 1965 г. был проведен первый испытательный пуск ракеты УР-500. Несмотря на испытания, на носителе находился полезный груз: научная станция «Протон-1». Запуск прошел успешно. На орбите оказался самый тяжелый на тот момент космический аппарат массой 12 200 кг. Станция была предназначена для исследования космических лучей и взаимодействия с веществом частиц сверхвысоких энергий. Испытания закончились 6 июля 1966 г. запуском станции «Протон-3» массой 17 т. Три пуска из четырех оказались удачными.
Мстислав Всеволодович Келдыш сделал то, чего от него, наверное, не ожидали в ЦК КПСС: удержал конструктора Челомея в космической тематике, и у нас появилась тяжелая ракета-носитель «Протон», орбитальные станции, истребители спутников.
ОКБ-52 и во времена Хрущева, и позже занималось космическими проектами последовательно и неотступно. В. Н. Челомей смог конкурировать и с Янгелем в области баллисти