Советская программа высадки на Луну предусматривала вывод на орбиту искусственного спутника Земли ракетой-носителем Н-1 комплекса Л-3, его суточную проверку на орбите. Затем комплекс Л-3 должен был стартовать в сторону Луны при помощи блока Г. После выработки топлива блок отбрасывался и включался блок Д для разгона до нужной скорости и коррекции траектории. Торможение для перехода на орбиту и все маневры около Луны тоже возлагались на блок Д. Путь до Луны должен был занять около 3,5 суток, причем космонавты находились в корабле без скафандров. Скафандр космонавт надевал непосредственно перед выходом в космос для перехода в лунную кабину.
Переход космонавта из лунного орбитального корабля в лунную кабину предусматривался через открытый космос. Лунная кабина отделялась вместе с блоком Д от орбитального корабля. Затем происходило разделение блока Д и лунной кабины. Дальше лунная кабина маневрировала и садилась на Луну с помощью блока Е. На все пребывание на Луне, то есть выход на ее поверхность, проведение исследований, сбор образцов грунта и возвращение в лунную кабину отводилось 24 часа. Старт с поверхности Луны, сближение и стыковка с лунным орбитальным кораблем опять-таки планировались с помощью блока Е.
Переход космонавта из лунной кабины обратно в корабль вновь осуществлялся через открытый космос. После этого лунная кабина отбрасывалась, включался блок И и лунный орбитальный корабль начинал разгон к Земле. Коррекции траектории должны были происходить также с помощью блока И. Около Земли спускаемый аппарат отделялся от корабля, входил в плотные слои атмосферы со второй космической скоростью и приземлялся на территории СССР. Времени на всю экспедицию отводилось 11–12 суток.
К концу 1964 г. все организации – участники лунного проекта получили производственные задания. В этот же год на Байконуре началось крупное строительство. Строились стартовые позиции, сборочный завод, монтажно-испытательный корпус (МИК) для ракеты-носителя Н-1, жилой городок для рабочих и специалистов.
В октябре 1964 г. главный любитель и куратор космонавтики, первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев был смещен со своей должности. Вместо него пленум ЦК избрал Леонида Ильича Брежнева, который хоть и курировал космические программы, однако мало чего понимал в них, и покорение космоса его мало волновало. Да и был у него уже конструктор-любимец, Михаил Кузьмич Янгель. К нему Брежнев благоволил, ибо Янгель работал в родном для Брежнева Днепропетровске.
Космос – удовольствие затратное и сомнительное. Вкладываешь прорву денег, а отдача – фото темные, про которые говорят, что это обратная сторона Луны. Хотелось чего-то простого и понятного, хоть какой-то практической пользы.
А «польза» пока была в основном военной. Сергей Павлович Королев настойчиво продвигал свою линию пилотируемой космонавтики, покорения Луны советским человеком. Но военным Луна была не нужна. А космическими делами заправляли именно они. Их интересы находились в ближнем космосе, около Земли. Им бы долговременную станцию на орбите да пушку на ней. О гиперболоиде, то есть лазере, военные знали, конечно, но считали фантастикой.
В ноябре 1964 г. Королеву и его соратникам стало понятным, как будет реагировать на космические проблемы новое, послеоктябрьское ЦК КПСС. Кроме Д. Ф. Устинова, занимавшегося реорганизацией совнархозов в министерства, никто в ЦК в космических проблемах не разбирался. Самостоятельные решения члены нового ЦК принимать не привыкли, а с Устиновым у Королева отношения складывались не всегда гладко. Позже, в марте 1965 г., Устинов получил пост секретаря ЦК КПСС по оборонным вопросам[4].
Очень важна была для развития космонавтики поддержка военных ракетчиков, которым подчинялись полигоны в Тюратаме (Байконур) и Капустином Яре. Но после гибели маршала Неделина главнокомандующими РВСН назначались маршалы от ракет и космоса далекие. Освоение Луны и вообще космос для них были лишней заботой.
Конструкторы ракет работали с артиллеристами, потом с ракетчиками, и только с набором отряда космонавтов начали сотрудничать ВВС. Командование ВВС понимало задачи пилотируемых полетов по-своему. Они подошли к космическим проблемам последними из военных, и им нужны были спутники разведки, возможности уничтожения спутников противника. Научная составляющая космических исследований их волновала меньше всего. Таким образом, большая часть груза «лунных» проблем ложилась на плечи самого Королева и его сподвижников. Ждать можно было только худшего: сокращения финансирования программы Н-1-Л3, и вообще ракетных и космических программ. Теперь, когда гонителя авиации и флота отправили в отставку, летчики и моряки требовали своей доли в бюджете СССР. Королев, Челомей, Янгель, как люди мыслящие масштабно, не возражали: они хорошо чувствовали и понимали нужды страны.
В феврале 1965 г. военно-промышленная комиссия при Совете министров дала наконец министерствам задания на разработку и согласование плана создания системы Н-1- Л3. Эскизный проект должен был появиться в августе 1965 г. Но план-график проектирования и изготовления комплекса военно-промышленная комиссия так и не утвердила. Ни в 1965-м. Ни в 1966 г…
2 марта 1965 г. было образовано Министерство общего машиностроения. Министром назначили Сергея Александровича Афанасьева. В 1955–1957 гг. такое министерство уже существовало, но когда проводили административную реформу, решили, что иметь его нецелесообразно, и все проблемы закрытого министерства вручили Министерству оборонной промышленности. Потому что «общим» у предприятий Министерства общего машиностроения было то, что заводы и учреждения, в него входившие, занимались ракетами. Американцы создали НАСА для решения всех гражданских космических задач, а мы наконец решили объединить всех ракетчиков под одной крышей.
При реформировании управления экономикой в марте 1965 г. были восстановлены или вновь организованы многие промышленные министерства. При этом пересмотрели состав подчиненных им предприятий, ОКБ и НИИ. Разросшееся ОКБ-52 В. Н. Челомея в полном составе перешло из авиапрома в Министерство общего машиностроения.
Одним из первых мероприятий возрожденного «ракетного» министерства была передача в апреле-мае 1965 г. всех межпланетных «проблем и дел» из ОКБ-1 в КБ Машиностроительного завода имени Лавочкина, в том числе и всей «автоматической» программы исследования Луны. За собой Королев оставил программу высадки человека на Луну. Ответственным за все межпланетные автоматические исследования с этого момента стал главный конструктор КБ Машиностроительного завода имени Лавочкина Георгий Николаевич Бабакин.
В связи с тем что лунная программа все-таки двигалась туго, требовалась помощь проектным организациям и корректировка планов. Поэтому 25 октября 1965 г. появляется постановление с очень длинным названием: «О сосредоточении сил конструкторских организаций промышленности на создании комплекса ракетно-космических средств для облета Луны и подготовки условий для последующей организации высадки экспедиции на поверхность Луны».
В этом же постановлении было записано решение, что раз ОКБ-52 Челомея не успевает сделать к сроку самостоятельно лунный облетный корабль и разгонный блок, то, значит, надо использовать наработки ОКБ-1 и использовать их корабль «Союз» и разгонный блок Д.
В январе 1966 г. КБ завода имени Лавочкина дебютировало успешным запуском станции «Луна-9». Это была прежняя станция Е-6, но на ней наддув амортизирующих баллонов происходил еще до запуска ТДУ. Е-6М великолепно справился со своей задачей, сел на поверхность Луны в Океане Бурь, в районе кратеров Рейнер и Марат, включил аппаратуру и провел исследования и съемку лунной поверхности, затем передал изображения на Землю. Люди впервые увидели панораму Луны.
В марте 1966 г. было произведено два запуска космических аппаратов серии Е-6С. Один из них, «Луна-10», успешно долетел до Луны и 57 дней с ее орбиты проводил необходимые исследования, передавая информацию на Землю. Второй аппарат, «Космос-111», остался на земной орбите. В августе и сентябре того же года были успешно запущены «Луна-11» и «Луна-12». Обе станции были предназначены для фотографирования лунной поверхности с орбиты и свое задание успешно выполнили. Рабочее, заводское название аппарата было Е-6ЛФ. Лунную программу 1966 г. завершил декабрьский запуск лунной станции Е-6М «Луна-13», которая на радость советским людям успешно прилунилась, провела исследования и съемку лунной поверхности.
Автоматические лунные станции торили дорогу к Луне советскому человеку. Новая модификация Е-6 Е-6ЛС должна была помочь отработать элементы полета человека к Луне. Однако два запуска этой станции в мае 1967 г. и феврале 1968 г. оказались неудачными, и только запуск в апреле 1968 г. принес успех: «Луна-14» полностью реализовала свою программу: на станции было установлено новое оборудование для связи и оно отработало прекрасно.
Но все это было уже без Королева. Сергей Павлович умер 14 января 1966 г. Перешагнул порог своего кабинета, собравшись в больницу на неделю, а получилось – навек.
Работа над лунной программой проходила трудно. После ухода Сергея Павловича Королева, умевшего выходить из труднейших ситуаций, организационных и технических, своим авторитетом продавливавшего нужные решения в ЦК и Совете министров, делать это стало некому. Место главного конструктора ОКБ-1 занял Василий Павлович Мишин, почти 20 лет проработавший заместителем у Королева.
Занял место Королева Василий Павлович по праву. Коллектив ОКБ-1 направил в ЦК КПСС письмо о назначении Мишина на должность главного конструктора. У Устинова, конечно, по этому поводу были совсем другие планы. На эту должность он готовил Г. А. Тюлина, человека в космической и ракетной промышленности известного и надежного. Коллективу Устинов перечить не стал. Но в первые полтора года после смерти С. П. Королева и назначения В. П. Мишина главным конструктором Устинов с Мишиным по поводу Н-1 напрямую старался не встречаться.