Не говоря ни слова, Эж забрал у меня корзину с рыбой, и почти приказал:
— Не стоит ей идти самой, держи под руку будущую мать.
— Я нормально себя чувствую… — запротестовала Лидия. — Сама дойду.
— Давай не будем спорить… — Эж оглянулся. — Пошли дальше, мы и без того мы задержались здесь куда дольше, чем надо.
Уже через несколько минут мы покинули поселок, и пошли по неширокой грунтовой дороге. Несколько раз нас обгоняли повозки, уставленные корзинами, наполненными вяленой, копченой и свежей рыбой, причем каждую повозку сопровождало по нескольку мужчин, но ни один из них не предложил подвезти беременную женщину: видимо, в здешних местах действовало правило — каждый сам за себя. А еще я то и дело оглядывалась назад — Лесовик, как и следовало ожидать, не показывался. Что ж, одной заботой меньше. Лидия пока что держалась молодцом, шла и не жаловалась, хотя то и дело хваталась за поясницу, а на лице девушки иногда появлялась гримаса — как видно, начинаются схватки, но пока что легкие. Надо хоть каким-то образом отвлечь Лидию от боли, только вот в голову ничего не приходило, и я спросила первое, что пришло на ум.
— Скажи, а когда ты заподозрил Лесовика?
— Похоже, этот человек тебя очень интересует… — недовольно посмотрел на меня Эж. — С чего бы такое внимание?
— Я просто считала его, скажем так, более честным и порядочным человеком.
— Да мне с самого начала стало понятно, что в этих опасных местах просто так лесную избушку жечь никто не станет, и уж тем более не будет заваливать вход в подвал, чтоб не дать выйти спрятавшемуся там человеку — значит, тут речь идет о серьезных делах. А уж когда из подвала показывается такой рубаха-парень, добрый, внимательный и отзывчивый, готовый едва ли не бескорыстно подставить вам свое плечо в обмен на небольшую услугу — то тут и вовсе надо держать ухо востро. К тому же, как я это уже говорил ранее, такие большие ценности доверят лишь тому, в ком абсолютно уверены, и кто их донесет до условного места, что бы ни случилось. Торговля драгоценными камнями и благородными металлами — в любом мире дело крайне опасное и рискованное, хорошо оплачиваемое, там посторонним делать нечего. Повторяю: такие, как Лесовик — это самые опасные люди, и излишним благородством не отягощены, зато нацелены на выполнение своего дела. Пока в нас был необходимость, он нам помогал, но когда нужды в помощи уже нет, то здесь уже начинают избавляться от свидетелей. Хорошо еще, что нам вдвоем удалось его скрутить, а иначе…
— Погодите… — Лидия остановилась и согнулась, схватившись за поясницу. — Постоим немного. Сейчас пройдет…
— Давно болит?.. — спросила я. — Ответь честно.
— Примерно с того времени, как мы в лодку вернулись… — неохотно отозвалась девушка. — Вначале я этого почти не замечала, а сейчас то и дело прихватывает, пусть и не очень сильно… Еще немного, и пойдем…
Ну, это сейчас боли не очень сильные, а дальше будет куда хуже — схватки должны происходить чаще, и боль будет сильнее. Нам необходимо каким угодно образом в самое ближайшее время добраться до «окна», иначе все может оказаться напрасным. Ксения Павловна сказала, что будет открывать «окно» утром и вечером, в условленное время. До болотца еще идти и идти, а такими темпами к оговоренному времени добраться до «окна» мы не успеем, а ждать вечера… Э, нет, исключено!
— Эж, а дорога, по которой мы идем — она прямая?.. — спросила я Эжа.
— Нет, идет по дуге… Предлагаешь пройти лесом?
— А можно?
— Не знаю… — растерялся Эж. — Один бы я, пожалуй, рискнул пойти, а вот с вами…
— Можем не успеть… — негромко произнесла я, но Лидия меня услышала.
— Пойдемте скорей… — заговорила она, вытерев пот со лба. — Хоть дорогой, хоть лесом. Мне уже лучше, дойдем…
Не говоря ни слова, отправились дальше, и в этот раз прошло не менее десяти минут, прежде чем Лидия вновь остановилась.
— Погодите минутку, я чуть постою… — девушка тяжело дышала, да и стояла, держась за поясницу.
— Как чувствуешь себя?.. — спросила я, понимая ответ.
— Сносно… — бледно улыбнулась девушка.
— Что ж, для начала неплохо… — мне только и оставалось, что ободряюще улыбнуться, хорошо понимая, что говорю глупость.
— Значит, так… — заговорил Эж. — Сейчас мы пройдем еще какое-то расстояние по дороге, а затем свернем в лес — там есть тропинка, ведущая к болоту. По ней местные ходят, когда летом идут к болоту за лечебными травами: приезжие торговцы за здешние болотные растения платят довольно-таки неплохие деньги, так что…
— И как только здешние жители люди не боятся ходить на болото!
— Ну, прежде всего, местные в лес поодиночке не ходят — группами человек по десять, не меньше. Кроме того, такие вот посещения болот происходят только днем, когда на небе ярко светит солнце, а тамошние твари поглубже забираются в свою темную воду, стараясь не высовываться наружу, под солнечные лучи.
— А мы со здешними жителями не столкнемся на болоте? Не хотелось бы оказаться…
— Нет… — Эж не дал мне договорить. — Люди ходят к болоту ближе к полудню, когда на небе самое яркое солнце. Что же касается нас… Пойдем прямо, и срежем часть пути.
— Эж, брось ты эти свои корзины с рыбой… — посоветовала я. — Они довольно тяжелые, и идти с ними неудобно.
— Ничего, дотащу. И потом, нам может встретиться кто-то по дороге, а с корзинами у нас вид местных жителей, правда, до невозможности обтрепавшихся.
Тут Эж прав — выглядим мы как последние оборванцы. Одежда потрепана, в прорехах, волосы грязные… Хотя среди тех людей, что были на пристани, я заметила нескольких человек, одетых едва ли не в лохмотья, так что мы не должны были привлечь особого внимания местных жителей, хотя с уверенностью ручаться нельзя. А еще хорошо, что я не вижу себя со стороны — подобное зрелище вряд ли доставило мне хоть какое-то удовольствие.
С дороги мы свернули минут через десять, и в тот момент на дороге никого не было. Если бы я не знала, насколько опасны здешние леса, то, возможно, тут мне бы даже понравилось — нет высоких деревьев, хвойных тоже, а сквозь листву светит утреннее солнце. К сожалению, все же сказывается близость болота, и нужно как можно более внимательно смотреть под ноги, чтоб не наступить на кого-то из здешних обитателей, а таковых тут хватало — змеи, ящерицы, какие-то мелкие колючие шипастые существа… Так и вспомнишь добрым словом наши земные болота — конечно, там тоже зевать не стоит, но зато там все привычное, куда спокойнее, и нет такой опасности.
Какое-то время мы шли по едва заметной тропинке — похоже, люди ходят здесь нечасто. Лидия крепилась, как могла, но то и дело останавливалась, чтоб перевести дыхание, да и схватки у нее случались все чаще. Я вела девушку под руку, и просто молила про себя — милая, потерпи еще немного, нам осталось пройти не так и много!..
Внезапно Эж остановился, и ругнулся:
— А, чтоб тебя! Стойте на месте! Ни шагу вперед!
— В чем дело?.. — оглянулась по сторонам — вроде, все тихо.
— Посмотрите вперед — вон, на то дерево, что склонилось над тропинкой.
А что такого — стоит дерево, покрытое листьями, ну, наклонилось немного… Хотя листья на дереве чуть подрагивают, да и ствол какой-то искривленный…
— Там, на дереве, сейчас гриам… — только что не ругнулся Эж.
— Кто?.. — не поняла я.
— Гриам. Это что-то вроде ящерицы, только эта ящерка длиной метра два, и не очень толстая. А еще у нее щупальце вместо хвоста, и эта тварь жутко ядовита…
— А как ты понял, что на этом дереве кто-то есть?.. — говоря откровенно, мне просто не хотелось останавливаться, и мысль об очередной задержке выводила из себя.
— Видишь ли… — вздохнул Эж. — Видишь ли, именно весной гриам приносит потомство, а так как это создание относится к числу живородящих, то она забирается на дерево, и… Сами видите. Лично я бы ничего не заметил и пошел дальше, если б детеныш не упал на землю.
И верно: в этот момент на тропинку что-то сверху свалилось на землю, и я увидела, что перед нами находится маленькое существо с кожей ярко-желтого цвета очень похоже на ящерку, только с вытянутой пастью, как у крокодила, и с невероятно тонкими трехпалыми лапками. Длиной ящерка была сантиметров пятнадцать, а еще вместо хвоста у нее короткий отросток, но, не сомневаюсь, что в свое время этот отросток удлинится. Упав на тропинку, малыш изогнулся, встал на лапы, и, довольно шустро перебирая лапками, пополз в невысокую траву.
— В то время, когда самка гриама рожает, нельзя показываться ей на глаза… — продолжал Эж. — Не стоит даже идти неподалеку — при виде живого существа эта тварь метнется с дерева и сразу укусит, а потом вернется на свое прежнее место.
— И как долго этот самый гриам будет сидеть на дереве?
— Пока всех не родит… — мрачно ответил Эж. — А насколько мне известно, таких вот ящерок гриам одним разом рожает под сотню, не меньше. Как понимаете, это процесс долгий.
— Зачем их так много?
— Так выживают всего единицы… — пожал плечами Эж. — Остальных съедают хищники.
— И как же мы пойдем дальше?.. — ахнула я, глядя на то, как Лидия закусила губу, и немного согнулась — кажется, скоро она вряд ли сможет двигаться без нашей помощи.
— Надо идти в обход.
— Куда?
В этот момент с дерева свалилась еще одна ящерка, только вот с ней было что-то не то — упав, она стала изгибаться на земле, а потом с заметным трудом поползла в траву.
— Этой не повезло… — прокомментировал Эж, глядя на то, как ящерка пытается спрятаться в небольшой ямке. — Когда гриам слезет с дерева, то сожрет ее — так поступают со слабыми и увечными. Так сказать, естественный отбор в действии…
— Нам что делать?.. — у меня не было желания выслушивать слова Эжа о какой-то ящерице, из-за которой мы не можем идти дальше.
— Сейчас свалится еще одна ящерка, и пойдем за ней… — решил Эж. — Гриам большей частью обитает в болоте, но для рождения потомства выползает наружу, причем подальше от болота, а иначе всех родившихся ящерок враз сожрут тамошние обитатели, а так у мелоч