— Но как же…
— А вот так. Мне в то время было двадцать шесть лет, а забирают на службу до двадцати семи, так что напрямую закон нарушен не был, хотя там была масса нюансов, на основании которых я не подлежал призыву. К тому же я собирался жениться, у меня была невеста, так что все планы на дальнейшую жизнь полетели сами знаете куда… В общем, папаша дополнительно нажал на кое-какие педали, и меня без разговоров закатали в такую дыру, откуда никак не выбраться — одинокая воинская часть среди глухой тайги, где медведей в округе было больше, чем людей в близлежащих деревнях. Конечно, у меня был телефон, и я был в курсе происходящего, а новости приходили плохие: родители развелись, и против отца возбудили уголовное дело по нескольким статьям, после чего папаша удрал за рубеж, а правоохранительные пытаются его оттуда достать, правда, без малейшего успеха. Мать же, когда я ей звонил, уверяла, что все в порядке, и чтоб я ни о чем не беспокоился, но я-то понимал, что все не так радужно, да и мои знакомые много чего мне рассказали, когда я умудрялся до них дозвониться. Невеста, правда, отчего-то замолкла, ее телефон постоянно был недоступен, да и закадычные друзья-приятели куда-то пропали.
— А потом?
— Я догадывался о размерах постигшей меня катастрофы, но лишь вернувшись домой, полностью осознал ее масштабы. От нашего имущества не осталось ничего, а тех денег, что имелись на счету матери, ей хватило только на комнатку в коммуналке, причем на окраине.
— Но муж дарил ей много драгоценностей!
— Верно, но когда у папаши начались серьезные проблемы, то он вывез все драгоценности в швейцарский банк — мол, не беспокойся, так они будут в сохранности. Понятно, что более своих украшений мать не увидела. Да и мои квартира и машина в свое время были оформлены на имя отца, так что после ареста имущества они пошли в счет погашения долга пострадавшим от афер папочки. Вдобавок от всех переживаний мать серьезно заболела — у нее диагностировали онкологию, так что на лекарства уходили все мои накопления. К сожалению, деньги быстро таяли, ведь на работу меня брать никто не хотел — уж очень большой шум произвели вскрывшиеся темные дела папаши. Тут уж не могли помочь никакие прежние знакомые — многие вообще делали вид, что не замечают меня, да и на прежнем месте работы мне отказали наотрез в приеме на ту должность, которую я занимал до ухода в армию. Было сказано прямо: мол, пойми, мы против тебя ничего не имеем, да и претензий к тебе, как к специалисту, не было, но сам должен понимать, что известие о том, что у нас работает сын Егоровцева (человека, которого объявили в международный розыск по нескольким уголовным и экономическим статьям), очень не понравится как акционерам, так и возможным клиентам, а то и вовсе окажется пятном на честном имени фирмы. Короче, я везде получал от ворот поворот, мне приходилось перебиваться случайными заработками, и это не смотря на диплом престижного иностранного университета.
— К отцу ты не обращался?
— Я даже сумел до него дозвониться, пусть далеко не сразу… — Эж сморщился, как от зубной боли. — Тот сказал, что вложил огромные деньги в мое воспитание и обучение, так что свой долг по отношению ко мне он выполнил целиком и полностью, а потому попросил его больше не беспокоить. Ну, а при моих словах о помощи матери он просто положил трубку, и внес меня в черный список.
— А как же твоя невеста?
— Невеста… — неприятно усмехнулся Эж. — Она, как попугай Кеша из известного мультфильма, заявила о том, что наша встреча была ошибкой. Что касается бывших друзей, то мне самому не хотелось встречаться с ними — слишком велика разница между ними и мной, оказавшимся в невеселом положении.
— И что случилось дальше?
— Мать умерла через год, вернее, отмучалась, и на ее похороны ушли мои последние деньги. Помаявшись еще какое-то время без работы, я сдал свою комнату, и на полученные деньги решил поехать в Мурманск, и там устроиться на какое-нибудь рыболовецкое судно — прочитал в интернете, что им нужны работники. Правда, туда я уехать не успел — меня на полпути перехватила Ксения Павловна… Ее предложение меня весьма заинтересовало, и я, если честно, особо не колебался — согласился почти сразу. Остальное, думаю, и так понятно.
Чего тут не понять…
Глава 15
Я проснулась посреди ночи. На лежанке, рядом со мной, спала Лидия, а подле печки сидел Эж — сейчас время его дежурства. Светился штырек в лампе — мы забрали с десяток штырьков перед уходом их охотничьего домика, и не думаю, что этим нанесли большой урон хозяевам, потому как у них еще остались добрых два десятка таких же штырьков. Что касается Эдуарда, то он по-прежнему спал беспробудным сном — то хмельное пойло в бутылке что-то уж очень сильно подействовало на организм земного человека. Достаточно сказать, что красавчик не проснулся даже в то время, когда Эж довольно-таки бесцеремонно стаскивал с лежанки его безвольное тело и оттаскивал к другой стене избушки — пусть полежит там: к сожалению, то невменяемое состояние, в котором ныне пребывал Эдуард, исключало любую возможность дежурства. Нашел время напиваться, оболтус!
На освободившейся лежанке устроились мы с Лидией — не сказать, что там было удобно, но это куда лучше, чем спать на полу. Все бы ничего, только вот у меня по-прежнему болела рука — конечно, любой врач в нашей больнице пришел бы в ужас от того, как я была вынуждена ее себе распороть, и заживет еще не скоро. Надеюсь, никакой инфекции я себе не занесла.
Дождь, беспрестанно льющийся (вернее, хлещущий) с небес, прекратился только к вечеру, и понятно, что пускаться в путь на ночь глядя мы не собирались. Уже привычно закрыли окна, а перед тем, как лечь спать, еще раз проверили запоры на окнах и дверях, положили в дверные петли крепкий брус — в этом мире иначе нельзя. Договорились, что до середины ночи дежурит Эж, а потом его сменю я. На Эдуарда, естественно, в данный момент надеяться не стоит — пусть лучше хорошенько проспится, а утром, на больную голову, красавчику следует задать хорошую головомойку.
Лидия быстро уснула, да и я тоже не стала засиживаться, только вот проснулась отчего-то куда раньше оговоренного срока. Какое-то время лежала, глядя на сидящего у печки Эжа, и пыталась понять, что меня беспокоит, кроме боли в руке. Впрочем, это и так ясно — слишком много звуков доносится из-за стен избушки. Скрип, шорохи, постоянный плеск воды… Конечно, в ночном лесу вообще много странных звуков, которые далеко разносятся в тишине, но от осознания этого ничуть не легче. Кажется, будто возле избушки многовато гостей… Пока что Лидия спит, Эдуард то и дело похрапывает, а мне как-то не по себе, да и сон улетучился…
— Ты чего не спишь?.. — покосился на меня Эж, когда я присела на скамейку рядом с ним.
— Не знаю… — честно призналась я. — Мне почему-то кажется, что за стенами кто-то или ходит, или ползает…
— Так оно и есть, там несколько шумновато, да и звуки на реке в тишине разносятся далеко… — согласился Эж. — В этом мире ночью за стены вообще выходить не следует, а потому выяснять, кем могут быть наши возможные гости, у меня нет ни малейшего желания.
— Не у тебя одного… — вздохнула я. — Ложись спать, у меня что-то сон пропал.
— Можно и спать отправиться, только мне кажется, что ты хочешь меня о чем-то спросить… — поинтересовался тот. — Когда я вечером рассказал о себе, то ты явно желала задать мне какой-то вопрос, верно?
— В наблюдательности тебе не откажешь.
— Профессия адвоката поневоле вынуждает становиться психологом — иногда надо улавливать даже небольшие эмоции твоих клиентов, или же свидетелей в суде.
— Похоже, ты из тех, кому нравится копаться в нюансах законов.
— Можно сказать и так. Выиграть в суде непростое дело — для этого надо приложить немало сил. Не сочти за бахвальство, но я все же считаю себя неплохим юристом. Чего там скрывать: в весьма уважаемую фирму меня устроили по протекции, и первое время я ощущал заметный холодок со стороны коллег — а то как же, своим появлением их осчастливил сынок богатого папочки, да еще и с дипломом престижного учебного заведения, хотя этот диплом почти наверняка куплен, и потому неизвестно, чего можно ждать от скучающего мажора, который решил поработать для развлечения!.. В общем, мне пришлось делом доказывать, что свой диплом я получил заслуженно. Достаточно сказать, что за время работы мне удалось выиграть несколько сложных дел, причем одно из них выглядело совершенно безнадежным… Итак, что тебя так интересует, раз ты спать не можешь?
Несколько мгновений я медлила — то, что я хотела спросить, сейчас казалось нелепым, и в этом месте вести подобные разговоры совсем не ко времени. Наверное, если б Эж не спросил меня прямо, то я бы так и не решилась задать свой вопрос, но если он все же заметил мой интерес…
— Возможно, тебя удивит, но все же… — выдохнула я. — Скажи, как звать ту молодую девицу, новую любовь твоего отца?
Сама не знаю почему, но еще вчера, когда Эж рассказывал о своем отце, мне отчего-то вспомнилась Лилечка, хотя понятно, что она вряд ли имеет отношение к папаше Эжа. К тому же с той красавицей отец Эжа довольно давно уехал за рубеж, и парочка прочно обосновалась там, живя в любви и согласии, а моя дорогая сестрица не так давно вернулась домой. Ясно, что тут нет никаких совпадений, но все же… А еще непонятно по какой причине мне на память пришел Антон, хотя я пытаюсь делать все, чтоб загнать те горькие воспоминания куда подальше.
— Верно, такого вопроса я не ожидал… — усмехнулся Эж. — Но тайны в этом нет: молодую любовь моего папаши звать Элла, она девица умная и хваткая, своего не упустит. Вернее, обе лапы запускает, и то, что захватила, держит цепко, не отодрать. Как сказал дорогой родитель, оценивая отношения со своей молодой любовницей: с меня хватит домашней клуши, то ли дело женщина с огоньком!.. Задурить голову моему папаше у Эллы получилось, а это дело непростое — у отца хватало самых разных девиц, и ни к одной из них ранее он не относился всерьез. Я видел пару раз эту его новую любовь, и внешне она очень напоминает жгучую красотку из южноамериканских сериалов, к ногам которой без остановки падают мужчины, с первого взгляда пронзенные стрелой Амура…