Какое-то время мужчина молчал, и мы тоже — неприятно осознавать, что у нас опять все пошло наперекосяк. Потом, на что-то решившись, Лесовик поднялся на ноги.
— Значит, так: если хотим жить, то придется пойти иной дорогой, хотя я бы предпочел туда не соваться, только вот иного выхода у нас сейчас нет.
— И куда идти?
— Увидите… — неохотно произнес он. — Еще придется поднажать, чтоб до темноты добраться до места, где можно спрятаться.
— И все же?
— Слышь, мужик, не зли меня, а заодно помолчи… — в голосе Лесовика появились холодные нотки. — Мне и самому все это не нравится, но тут уж ничего не поделаешь, надо выбираться каким угодно образом, а не то сдохнем здесь. Все ясно? Тогда скажи своим бабам, чтоб пошевеливались. Сворачиваем на новую дорогу.
Так, нам опять придется куда-то идти, не зная, куда приведет очередная дорога. Как брели, можно сказать, впотьмах, так и продолжаем брести дальше…
Глава 18
К невысоким горам, покрытым редкой растительностью, Лесовик вывел нас к вечеру. В другое время можно было бы сказать, что этот человек не ведет, а гонит нас к нужному месту, но, как видно, с ногой у Лесовика дело обстояло далеко не лучшим образом, так что наше передвижение быстрым никак не назвать. Да и вес дорожных мешков, которые несли мужчины, давал о себе знать. Именно потому, ближе к концу пути, мы отдыхали едва ли не через каждые четверть часа, что меня не могло не радовать. Дело в том, что для Лидии ходьба по лесу и так оказалась слишком большой нагрузкой, а потому неизвестно, смогла ли бы она совершать длительные переходы, хотя всю вторую часть пути я вела ее под руку. Тем не менее, понятно, что за день кружений по лесу мы все очень устали.
Место, куда мы вышли, мне совсем не понравилось. Леса тут не было — один кустарник, да и под ногами был сплошной камень, на котором кое-где росли пучки короткой блеклой травы. А еще я невольно обратила внимание на то, что здесь не слышно голосов птиц, да и звери в последнее время на нашем пути почти не встречались.
Увидев почти ровное место подле небольшого холмика, Лесовик сбросил с плеч свой мешок и уселся на землю, а мы, естественно, сделали то же самое. Не хотелось шевелиться, и тошно было от одной мысли о том, что очень скоро опять придется вставать и куда-то идти.
— Место тут какое-то неприятное… — вдруг произнесла Лидия, и в этом я была с ней полностью согласна. Вроде местность открытая, и потому можно еще издали заметить любого хищника, если зверь вздумает к нам подобраться, да и наших следов на камнях не останется, а идти здесь все же легче, чем по лесу… Конечно, имеется и обратная сторона: мы здесь — как на ладони, но тут уж ничего не поделаешь.
— Что, не правится?.. — хмыкнул Лесовик.
— Нет… — качнула головой Лидия. — Совсем не нравится.
Она права: я сама не могу отделаться от впечатления, что в этом месте мне словно что-то давит на душу, лишая сил, внушая апатию и опустошенность. Будь на то моя воля, то я давно бы ушла отсюда. Только вот знать бы еще, куда следует направиться…
— Верно, нравиться тут нечему… — пробурчал Лесовик. — Если б не крайняя нужда, никогда бы сюда не сунулся.
— Долго нам еще идти?.. — спросила я о том, что в данный момент интересовало меня больше всего.
— Сколько надо, столько и будем… — отрезал мужчина, причем в его голосе ясно слышится раздражение. Ну, если этот выдержанный и хладнокровный мужчина срывается, то понятно, что и он чувствует себя далеко не лучшим образом после по-настоящему утомительного дня. А еще наш проводник сейчас не столько отдыхает, сколько оглядывается по сторонам — такое впечатление, что он чего-то опасается. Неужели погони? Вряд ли — этот человек больше смотрит не туда, откуда мы пришли, а в сторону тех гор, подле которых находимся. Хотя, приблизившись на сравнительно небольшое расстояние, я могу сказать, что это не горы, а, скорее, каменистые холмы.
— Просто мы все очень устали, да и вечер уже наступает… — я старалась говорить как можно более спокойным голосом. — Потому и спрашиваю.
— Верно, уже вечер… — неохотно согласился Лесовик. — Сейчас в городе наверняка раздается первый удар колокола. Значит, и нам надо постараться спрятаться до третьего удара.
Никто из нас ничего не сказал в ответ, хотя вопросы просто-таки вертелись у каждого на языке. Спрашивать о чем-то Лесовика пока что не стоит — он явно не в настроении, устал (как, впрочем, каждый из нас), и не склонен отвечать на наши вопросы. Ладно, переживем, тем более что этот человек и сам хочет как можно скорей оказаться в безопасном месте. Может, там разговорится.
Последняя часть пути оказалась для нас наиболее тяжелой — мы не столько шли, сколько волочили ноги, и мне уже стало казаться, что дорога никогда не закончится. Когда же мы добрались до каменных холмов, то дальше не пошли — Лесовик остановился возле едва ли не первой из каменных стен, и, сняв нелепую шапку со своей головы, вытер капли пота с лица.
— Фу, успели, добрались…
Не понимаю, что именно Лесовик имеет в виду, во всяком случае, я никакого укрытия не вижу! Напротив нас находится едва ли не отвесная каменная стена, на которой кое-где видны пятна коричневого мха, да еще тянутся вверх тонкие плети растения, очень похожего на плющ с маленькими бледно-зелеными листочками. Впрочем, сейчас я настолько устала, что уже ничему не удивлюсь, если даже окажется, что за этой стеной находится настоящий дворец.
Впрочем, все оказалось куда проще и прозаичнее. Лесовик кивнул на плоский камень, стоящий у основания стены:
— Надо сдвинуть его с места.
Серый камень, внешне очень напоминающий плиту, достигал высотой до пояса взрослого человека, в ширину был с метр, а его толщина составляла сантиметров пять, не более, но со стороны складывалось впечатление, что камень и стена составляют собой единое целое.
— Очень сомневаюсь, что подобное возможно… — произнес Эж с сомнением в голосе.
— Делай, что тебе говорят!.. — раздраженно бросил Лесовик, оглядываясь по сторонам. — Время идет, скоро стемнеет, так что не болтай попусту!
Скинув на землю дорожный мешок, Эж попытался сдвинуть камень с места, тот словно врос в землю. Неудивительно — на земле вокруг камня лежала щебенка, а стена и сам камень поросли коротким мхом, образуя сплошной плотный ковер. Делать нечего: пришлось нам вдвоем с Эжем разгребать по сторонам щебенку, сдирать мох, соединяющий камень и стену, а заодно срезать крепкие корни плюща, которые оплели камень и пустили свои отростки во все щели. Времени на все это у нас ушло немало, но, к счастью, после того, как мы полностью очистили сам камень и место вокруг него, нам все же удалось сдвинуть плиту в сторону, и тут все увидели, что плита прикрывает собой отверстие в стене, за которым виднелось нечто, похожее на пещеру. Скорей всего, мы имеем дело с природным образованием, хотя, судя по краям отверстия, можно предположить, что кто-то в свое время обколол эти самые края, чтоб сделать вход более широким.
— Похоже, здесь давно никого не было… — сделала я вывод. — Еле счистили все лишнее.
— Здешние места, как ты успела заметить, не очень приспособлены для прогулок… — съязвил мужчина.
— Это, знаете ли, понятно даже мне… — я не смогла не ответить на колкость.
— Давайте туда… — мотнул головой Лесовик в сторону отверстия. Видимо, он решил не обращать внимания на мои слова.
— После тебя… — буркнул Эж. — Мы народ вежливый, хозяина пускаем вперед.
— Можно и так… — не стал спорить мужчина. — У вас штырек с лампой при себе имеется?
— Да.
— Тогда доставайте, внутри без света никак… — Лесовик согнулся, и, едва ли не волоком таща свой мешок, полез в отверстие. Ну, раз такое дело, то и нам не стоит тут оставаться, тем более что скоро стемнеет, а потому мы не стали медлить и отправились вслед за нашим проводником.
Пещера оказалась сравнительно небольшой — метра четыре в длину и столько же в ширину, так что места хватило всем четверым, и, что самое хорошее, в пещере можно передвигаться в полный рост. Вокруг все тот же серый камень, лишь на стенах бесцветный мох. Никаких посторонних запахов не ощущалось, а еще здесь было сухо и даже жарко. Больше всего меня удивило, что возле одной из стен лежало несколько охапок давным-давно пересохшего хвороста — похоже, в свое время тут уже кто-то останавливался, и хворост использовали как место для сна. Все верно: не на камне же лежать — можно так простудиться, что мало не покажется.
— Камень обязательно надо задвинуть на прежнее место… — почти приказал Лесовик.
— И как же прикажешь это сделать?.. — Эж покосился на мужчину.
— Сейчас покажу…
Оказывается, с этой стороны плиты кто-то выбил углубления для рук, при помощи которых нам удалось без всяких сложностей задвинуть плиту на прежнее место. Сразу стало темно, но очень скоро засветился штырек в лампе, и мы поняли, что после изматывающего дня у нас наконец-то появилась возможность отдохнуть. Навалилась усталость, не хотелось двигаться с места, но все же я заставила себя встать, и разложила хворост на три кучи — так будет правильней. Почему на три? Да потому что одному из нас все равно придется ночью дежурить — увы, но в здешнем мире беспечность может стоить очень дорого.
Какое-то время мы все сидели молча, лишь мелкими глотками пили воду. День сегодня был жаркий, на небе не было облаков, а солнце палило вовсю, так что еще днем мы выпили почти всю воду, которую набрали перед уходом с поляны. По-счастью, не так давно на нашем пути встретился небольшой ручеек, и мы сумели вновь набрать полные бутылки воды, да и отдохнули возле того ручейка чуть дольше обычного.
— Что это за место?.. — первой не выдержала я.
— Красотуля, тебе нужно знать одно — здесь можно переночевать… — пробурчал Лесовик. Сейчас он сидел на одной из куч хвороста, вытянув вперед раненую ногу и придвинув к себе оба тяжелых мешка. — Можешь назвать это убежищем. До остального никому из вас не должно быть никакого дела.