Или презрением?
Может, ему показалось, но он отшвырнул в сторону мяч, качавшийся прямо перед его носом, и нырнул. Голова ушла под воду, волосы защекотали уши. Он вытянул руки, застыл, покачиваясь, на поверхности и представил, что умер.
Что теперь он так и будет качаться до бесконечности.
Что ему больше никогда не придется вставать и встречаться взглядом с теми, кто, по большому счету, желал ему только зла. Или что он сейчас поднимет голову – а мир исчез. И остался только он и необозримые водные просторы.
Но, погрузившись под воду, он различал приглушенный гул окружающего мира, и, когда поднял голову, мир, конечно же, оказался на месте – звонкий, орущий.
Микке исчез, а остальные играли в волейбол. Белый мяч летал в воздухе, выделяясь на фоне черных окон. Оскар отплыл к дальнему краю, на глубину, погрузившись в воду по самый нос, и принялся наблюдать за игрой.
Микке быстро вышел из душевой в противоположном конце бассейна и крикнул:
– Учителя к телефону!
Что-то пробормотав, физрук прошлепал вдоль бассейна к выходу. Кивнув Микке, он пошел в душевую. Последнее, что Оскар увидел, – это расплывчатый контур за запотевшим стеклом, и физрук исчез из виду.
Как только Микке вышел из душевой, они заняли свои позиции.
Йонни и Джимми проскользнули в тренажерный зал, Рогер и Преббе встали, прижавшись к стене возле входной двери. Услышав, как Микке позвал физрука, они встали на изготовку.
Негромкие шаги босых ног приблизились, миновав тренажерный зал. Несколько секунд спустя физрук Авила вошел в раздевалку и направился в кабинет. Преббе намотал на руку носок, набитый медяками, чтобы удобнее было бить. Как только физрук вошел, очутившись к нему спиной, Преббе выскочил и со всей силы ударил его по затылку.
Преббе не отличался ловкостью: физрук, похоже, что-то услышал и повернул голову так, что удар пришелся прямо над ухом. Тем не менее желаемый результат был достигнут. Авила рухнул, ударился головой о дверной косяк и застыл на полу.
Преббе уселся ему на грудь, зажав в ладони мешочек с монетами, чтобы в случае необходимости нанести еще один удар. Но необходимости, похоже, не было. Руки физрука чуть подрагивали, но он не оказывал ни малейшего сопротивления. За жизнь его Преббе не опасался. С виду вроде живой.
Подошел Рогер и склонился над распростертым телом, будто ничего подобного раньше не видел.
– Он что, турок?
– Да черт его знает. Вытаскивай ключи.
Пока Рогер выуживал связку ключей из кармана шорт Авилы, он увидел, как Йонни с Джимми вышли из качалки и направились в бассейн. Он вытащил связку и, косясь на физрука, начал подбирать ключ к замку от кабинета.
– Волосатый, как обезьяна. Сто пудов турок.
– Ладно, давай скорей.
Рогер вздохнул, продолжая искать нужный ключ:
– Для тебя же стараюсь. Чтоб тебя потом угрызения совести не мучили…
– Да мне пофиг!.. Давай скорей.
Рогер наконец подобрал нужный ключ и открыл дверь. Прежде чем войти, он кивнул на физрука и сказал:
– Может, слезешь? Он же задохнется.
Преббе слез с его груди и сел рядом со своим самодельным кастетом на изготовку, на случай если Авила вдруг что-нибудь выкинет.
Рогер обыскал карманы куртки, висевшей в кабинете, и обнаружил кошелек с тремя сотнями. В жестяной коробке на столе, где после недолгих поисков он нашел ключ, лежали десять книжечек с билетами на метро. Их он тоже положил в карман.
Да, негусто. Но ведь они здесь не ради наживы, а по дружбе.
Оскар все еще стоял в углу бассейна, пуская пузыри, когда в зал вошли Йонни с Джимми. Первой его реакцией был не страх, а негодование.
Они же в верхней одежде!
Даже ботинки не сняли, а ведь физрук всегда так тщательно следил…
Когда Джимми встал у края бассейна и оглядел зал, пришел страх. Оскар пару раз мельком встречался с Джимми, и он ему еще тогда не понравился. Теперь же было что-то в его глазах, в том, как он поворачивал голову…
Как Томми с пацанами, когда они…
Взгляд Джимми отыскал его, и Оскар, стуча зубами от страха, почувствовал себя совершенно голым. Джимми был одет, закован в броню. Оскар сидел в холодной воде, и каждый сантиметр его кожи был обнажен. Джимми кивнул Йонни, махнул рукой, и они двинулись к Оскару, каждый со своей стороны бассейна. Пока они шли, Джимми крикнул остальным:
– А ну валите отсюда! Пошли вон!
Остальные застыли или нерешительно перебирали ногами в воде. Джимми встал на краю бассейна, вытащил из кармана куртки нож, выкинул лезвие и наставил его на стайку мальчишек. Ткнул ножом в противоположную сторону бассейна.
Оскар сидел, забившись в угол и трясясь от холода, и смотрел, как другие мальчишки торопливо плыли или брели к противоположному краю бассейна, оставив его одного в воде.
Физрук… Ну где же он…
Чья-то рука вцепилась ему в волосы. Пальцы сомкнулись железной хваткой, так что заныли корни волос, и голова запрокинулась в самый угол. Над ним раздался голос Йонни:
– Вот это – мой брат, понял, гаденыш?
Он пару раз стукнул Оскара головой о край бассейна, так что вода заплескалась в ушах. Джимми подошел и присел перед ним с ножом в руках:
– Здорово, Оскар.
Захлебнувшись холодной водой, Оскар закашлялся, мелко вздрагивая. Каждое движение острой болью отдавалась в корнях волос, – пальцы Йонни сжимали их все крепче. Когда он прокашлялся, Джимми постучал лезвием ножа по кафелю пола:
– Слышь, я вот что решил. Мы, пожалуй, устроим небольшое соревнование. Сиди, не рыпайся.
Лезвие блеснуло у самого лба Оскара, когда Джимми передал нож Йонни и схватил его за волосы, сменив брата. Оскар боялся пошевелиться. Он на несколько секунд успел заглянуть в глаза Джимми и увидел в них… безумие. Столько ненависти, что страшно смотреть.
Голова его прижималась к углу бассейна. Руки бессильно болтались в воде. Ухватиться было не за что. Он поискал глазами остальных. Они толпились в торце помещения. Микке стоял дальше всех с той же самой ухмылкой, полной ожидания. Остальные выглядели не на шутку испуганными.
Ждать помощи было неоткуда.
– Значит, так… все просто. Правила элементарны. Ты остаешься под водой… скажем, пять минут. Справишься – отделаешься царапиной на щеке ну или еще где. Так, на память. Не справишься – я тебе выколю глаз. Усвоил?
Оскар высунул рот из воды. Отфыркиваясь и заикаясь, он произнес:
– Но это же… невозможно.
Джимми потрепал его по волосам:
– А это твои проблемы. Видишь те часы? Через двадцать секунд начинаем. Пять минут – или глаз. Так что давай дыши напоследок. Десять… девять… восемь… семь…
Оскар попытался оттолкнуться ногами, но ему приходилось стоять на цыпочках, чтобы не уйти под воду с головой, а рука Джимми крепко держала его за волосы, исключая возможность маневров.
Попытаться вырваться? Пять минут…
Когда он раньше ради шутки пробовал задержать дыхание под водой, у него выходило максимум три. Да и то с натяжкой.
– Шесть… пять… четыре… три…
Физрук. Наверняка он придет, прежде чем…
–Два… один… ноль!
Оскар успел схватить ртом лишь немного воздуха, прежде чем его голова ушла под воду. Он поскользнулся, и нижняя часть туловища стала всплывать на поверхность, так что подбородок оказался прижатым к груди в нескольких сантиметрах под водой. Голову его щипало от хлорки, обжигавшей лопнувшую кожу у корней волос.
Не прошло и минуты, как его охватила паника.
Он вытаращил глаза, но его окружала лишь голубизна. Стоило ему затрепыхаться в отчаянной попытке вырваться, как перед лицом начинала клубиться дымчатая розовая пелена. Без опоры любое сопротивление было бесполезным. Его ноги засучили по поверхности воды, и голубизна перед глазами всколыхнулась, переливаясь волнами света.
Изо рта вырвались пузыри, он раскинул руки в стороны, запрокинувшись на спину. Взгляд приковал холодный белый свет чуть покачивающихся ламп на потолке. Сердце стучало, как рука о стекло, и, когда он случайно хлебнул носом воды, по телу вдруг стало разливаться какое-то странное спокойствие. Но сердце стучало все сильнее, настойчивее, оно хотело жить, и он снова отчаянно забился, безуспешно ища, за что бы ухватиться.
Он почувствовал, как голова глубже уходит под воду и, как ни странно, подумал: «Уж лучше так. Чем глаз».
Через две минуты Микке всерьез задергался.
Они что, в самом деле решили?.. Он оглянулся на других пацанов, но никто из них явно не собирался вмешиваться, а сам он только сдавленно произнес:
– Йонни, да вы че…
Но Йонни, казалось, его не слышал. Он застыл на коленях у края бассейна, направив острие ножа в сторону воды, на расплывчатый белый силуэт, барахтавшийся в глубине.
Микке оглянулся на душевую. Блин, куда физрук-то подевался? Микке отошел в угол, к темной застекленной двери, ведущей в ночь, и скрестил руки на груди.
Краем глаза он заметил, как что-то упало с крыши. Кто-то принялся колотить в стеклянную дверь так, что та чуть не слетела с петель.
Встав на цыпочки, он выглянул в верхнее окно из обычного стекла и увидел маленькую девочку. Девочка подняла голову, посмотрев ему в лицо:
– Скажи: «Войди!»
– Ч-чего?..
Микке оглянулся посмотреть, что происходит в бассейне. Тело Оскара больше не дергалось, но Джимми все еще стоял, склонившись над бассейном, удерживая его голову под водой. Микке с усилием сглотнул.
Что угодно. Лишь бы это закончилось.
Девчонка опять заколотила рукой в стекло, на этот раз еще сильнее. Он вгляделся в темноту. Когда она открыла рот, обращаясь к нему, он заметил, что у нее что-то странное с зубами… И с руками…
– Скажи, что мне можно войти!
Будь что будет.
Микке кивнул, почти неслышно произнес:
– Ты можешь войти.
Девчонка отошла от двери и скрылась во тьме – на руках что-то сверкнуло, и она исчезла. Микке снова повернулся к бассейну. Джимми вытащил Оскара за голову из воды, забрал у Йонни нож, поднес к лицу Оскара, примерился.