Ну так вот мои вопросы классику. Авось они вас развлекут.
– Евгений Александрович! Про вас рассказывают легенды. Якобы вы, защищая Неизвестного, обозвали Хрущева идиотом, и он это принял как должное и после за вас заступался. Вы – выпивши – говорили Андропову, что готовы погибнуть на баррикадах, защищая Солженицына. Вы отправили Брежневу телеграмму, протестуя против ввода танков в Прагу. Или это не легенды?
– Хрущев и вы – это как вариация на тему «Отношения Пушкина с царем». Это первое, что приходит в голову. Были у вас такие мысли? Подкалывали вас этим, завидовали?
– Диссиденты, лагеря, психушки, ссылка и высылка. Много людей пострадало за ерунду. Вас почему не тронули? Вас считали генералом КГБ… У вас ведь похоже на ситуацию с Бродским? Тоже поэт… «Рыжему сделали биографию» (Ахматова). А вам?
– Самое ужасное, что с вами было, – это на Запад не выпускали, какое-то время. Нет у вас чувства нехватки гонений? Есть примеры поэтов, любимых народом и народами, но благополучных?
– Вы думали, что можете сесть надолго? Представляли себе в деталях тюремные и лагерные ужасы? Готовы были к тому, что все кончено?
– «Все разговоры, что смелость поэтов-шестидесятников была санкционирована сверху, – это позорная клевета», – сказали вы однажды. Кто клеветал-то?
– Вы говорили, что на вас писал Семичастный – но куда? Я думал, дальше уже некуда, ему самому писали. А не мог он, не спрашивая, решить с вами вопрос?
– Раньше высылали поэтов за границу, это было вроде как наказанием. Просто аналогия с высылкой из Афин или Рима. Вступаясь за Эрнста Неизвестного, вы волновались: «Не дай бог его вышвырнут из России!» А теперь вот вы на гребне успеха сами себя выслали с родины. Ирония судьбы просто?
Я представляю страх и обалденье,
когда попало в Третье отделенье
«На смерть Поэта»…
Представляю я,
как начали все эти гады бегать…
Есть Божий суд, наперсники разврата,
и суд поэта – это Божий суд! –
Что у вас было самое близкое к этому жанру, к этой ситуации?
– Предварю следующий свой вопрос цитатой: «В 1965 году существовала группа по защите Евтушенко, которая собиралась организовать демонстрацию в защиту меня. Это были молодые двадцатилетние люди, между прочим, рабочие или учащиеся вечерних школ и техникумов. Они печатали на пишмашинках листовки, расклеивали. Их всех арестовали». Что с ними стало дальше?
– «Весомость нашего слова в данный момент настолько незначительна, что даже КГБ сейчас до нас нет дела, а бюрократии и подавно. Нас, писателей, давно никто не боится. Журналистов боятся больше, чем нас. Почему так произошло?» Это вы нас спрашиваете? Лучше б вы сами ответили на этот вопрос! Интересно же…
– По поводу вашего знаменитого сюжета с алтайской пасечницей. Ниже об этом еще будет. Похожий случай был недавно у вас – не в том смысле, что с вами лично, а в вашей новой стране, в Штатах, но там даму посадили, она отсидела (за совращение несовершеннолетнего), вышла и снова побежала к тому парню (своему любовнику). Два мира, два детства, – можно сравнить? У вас в Талсе тоже, наверно, обсуждали тот американский случай? А что было б в Союзе с ней и с вами, тогда, случись на этой почве скандал?
– Вы пишете: «Поскольку Зинаида Ермолаевна (мать поэта. – И. С.) была в разводе с мужем (в 1938 году он оставил семью, боясь, что арест отца жены – Ермолая Наумовича – бросит тень на его карьеру), то она без сожаления решила переписать сына на свою фамилию. Для возвращения в Москву детям старшего возраста нужен был особый пропуск. Одновременно пришлось сыну убавить один год. Так в свидетельстве о его рождении появилась не только новая фамилия, но и новая дата – 1933 год вместо 1932-го». Подтверждаете эту версию? Что стало с арестованным дедом Ермолаем? А отец после как-то комментировал этот поступок?
– Снова цитата, из вас: «У меня есть строчка: “Россия без поэзии российской была бы как огромный Люксембург”». Поди плохо! В Люксембурге люди хорошо живут… Да?
– Вы писали, что все русские поэты похожи на Есенина. «…но все мы чем-то связаны одним: любой из нас хоть чуточку Есенин. И я – Есенин, но совсем иной». В чем сходство?
– Вот вы тоже уехали из России, с дамой (имеется в виду англичанка, одна из жен. – И. С.). Есенин не смог жить на Западе, «там не перед кем раскрыть свою душу». А вы – смогли? Прокомментируйте эту его реплику, пожалуйста.
– Цитата: «Было бы некрасиво сказать, что я работаю в Штатах только из-за денег. Хотя это фактор немаловажный, безусловно». Здесь, в России, вы думаете, не смогли бы хорошо зарабатывать?
– Тема отъезда. Звезды русской культуры – Эрнст Неизвестный, Межиров, который сочинил текст «Коммунисты, вперед!» (не знаешь, смеяться тут или плакать, когда вперед – значит в Нью-Йорк), Бродский («на Васильевский остров я приду умирать»), вы – уехали в Америку. Именно туда. А не, допустим, в Париж, Гавану, Киев или Тарусу. Это потому что Америка – самая богатая страна?
– Нет ли у вас ощущения, какое бывало у меня: что пока ты за границей, в России происходит что-то интересное, вообще жизнь, а ты из жизни вывалился и возвращаешься к ней, прилетая в Шереметьево? Я помню, прилетая оттуда на побывку, когда я жил в Штатах, всех спрашивал: ну как у вас тут, что? Они говорят – да ничего не происходило, всё как всегда, а я не верил.
– Часто ли вам говорят русские – вот бросил нас, дезертировал, а мы тут на фронте? (Мне такое даже на Украине говорят, кстати.)
– «Хотят ли русские войны?» И теперь вы живете в Штатах, которые ведут суровую войну. Забавно. Что можете про это сказать? Тут были жесткие дебаты, когда Штаты бомбили Югославию. А у вас были скандалы? Что вы там тогда чувствовали? Протестуете ли против войны в Ираке? Или вам, как иностранцу, которого приютила Америка, неловко их ругать?
– Вы смотрите там американский футбол и бейсбол, это уже интересует?
– Вы там, в Штатах, рассказываете студентам, как немецкие летчики учились в Липецке, перед войной, и мы с фашистами проводили совместные парады в Брестской крепости? И делили Польшу? И расстреливали поляков в Катыни?
– Расскажите про своих детей! Они – уже иностранцы? Очень редко увезенные дети остаются русскими. Почему русскость так нестойка? Удается вашему младшему сыну жить на две страны? Он на границе русского и американского, такое возможно – или нельзя быть немножко беременной?
– Вы – как Пушкин? Который смеялся над друзьями, которые возвращались с Запада, типа если б его выпустили, он бы уж не вернулся?
– Возвращение Солженицына из Америки в Россию – вызвало в вас какие-то эмоции? Или вы просто пожали плечами?
– Солженицын сюда, а вы отсюда, почти разминулись. Это напоминает Алексея Толстого и Макса Горького, которые тоже разминулись, да?
– Не взяли орден из рук Ельцина. А Солженицын взял из рук Путина, – вы получаетесь больший радикал, чем Исаич? Кстати, как вам показались его книжки при советской власти, было вам как социалисту с человеческим лицом обидно?
– У вас были волнения, как у Высоцкого, перед 37-м днем рождения? С него типа в момент слетал хмель… А вы? Вы себе представляете Пушкина, который отмечает 75-летие? Или, допустим, Лермонтова? Какими бы они были? Что тут можно об этом понять?
– «Дружба с Феллини, близкое знакомство с другими мастерами мирового экрана» – пожалуйста, подробней об этом. Какой был Феллини? Поняли бы его, работай он сейчас?
– «Желание сыграть Сирано де Бержерака в фильме Э. Рязанова не осуществилось: успешно пройдя пробы, Евтушенко решением Комитета кинематографии не был допущен к съемкам». Почему же?
– «Товарища хороню» (который на самом деле жив, просто для вас он умер) – про что? Написано вами в 57-м, – это про Венгрию, про 56-й год? Сейчас, кстати, про то восстание (отзывались ли вы на него?) говорят, что в нем участвовало много фашистов, что Венгрия, вообще говоря, воевала на стороне Германии… Что вы об этом думаете?
– Ваша «Ярмарка в Симбирске»:
Храни Христос тебя, яснолобый.
А я уж как-нибудь сама дойду. –
Это намек на то, что лучше б Ленин не трогал Расею?
Границы мне мешают… Мне неловко
не знать Буэнос-Айреса, Нью-Йорка.
Хочу шататься, сколько надо, Лондоном,
со всеми говорить – пускай на ломаном.
И ведь все сбылось?
Хоть скройся в Мекку,
хоть прыгни в Лету,
в кишках – Россия.
Не выдрать! Шиш!
Невозвращенства в Россию нету.
Из сердца собственного не сбежишь. –
Это 1965-й. Вы как знали, что уедете; это было гениальное озарение?
– Кто занял место больших русских (советских) поэтов – телеведущие, олигархи, футболисты?
– На вашем примере видно: что ни делай, каких подвигов ни совершай, будут говорить: ну и что? Что нужно сделать, чтоб реально заценили?
Не получив ответов на вопросы от классика, я решил написать про него своими словами
Считается, что Евгений Александрович Евтушенко родился 18 июля 1933 года на станции Зима в Иркутской области. По другой версии – в 1932 году в Нижнеудинске. Отец – Гангнус Александр Рудольфович, геолог. Мать – Евтушенко Зинаида Ермолаевна, геолог, актриса.
В 1947 году переехал в Москву. Печататься начал в 1949 году. В 1951 году был принят в Литинститут, в 1952 году, после выхода первого сборника стихов – в Союз писателей. В 1954 году его отчислили из института. По одной версии – за то, что выступил в защиту романа Владимира Дудинцева «Не хлебом единым». По другой версии – за прогулы.
Самое известное из написанного: «Бабий Яр» (1961), «Наследники Сталина» (1961), «Братская ГЭС» (1965), «Под кожей статуи Свободы» (1970), «Мама и нейтронная бомба» (1984), сборники «Шоссе энтузиастов» (1956), «Интимная лирика» (1973).
Поставил два фильма по собственным сценариям: «Детский сад» (1984) и «Похороны Сталина» (1991). Мир эти ленты не сказать чтоб перевернули.