– Скажи, а вот ты врач – и куришь. Ты в курсе, что капля никотина убивает лошадь?
– Один из самых страшных мифов, которые поддерживает человечество – это миф о вреде курения. Один мой товарищ, врач, писал на эту тему диссертацию, собирал факты. Так оказалось, что у человека, который курит до пачки в день, риск заболеть раком или эмфиземой такой же, как у некурящего, разница там на уровне погрешности. Это немножко большое надувательство, типа мифа о здоровой пище – когда идет американец весом полтора центнера и радостно поливает свой гамбургер низкокалорийным майонезом. Ну я не курил пару лет, потом закурил, может, снова брошу. Конечно, это не очень полезная привычка, вред от нее, конечно, есть, но он очень сильно преувеличен. И он бывает обычно при превышении критических доз…
– Вот ты жил в Казахстане, – а язык выучил?
– Я казахский не выучил и сейчас жалею.
– Если бы русские знали местные языки тех советских республик, где жили, могло все по-другому повернуться.
– В общем, да.
– Даже если ты, деятель культуры, не выучил…
– Это просто не было нужно. Все говорили по-русски.
– Вот-вот, все так говорят… В 1997-м ты, значит, уехал из Алма-Аты в Россию.
– К этому времени я уже что-то заработал: проявился интерес к русской фантастике, и за нее стали платить деньги. До этого писатели работали в стол. Некоторые просто бросили писать. Был период, когда считалось, что русские не любят своей фантастики и надо им давать американскую. Ее давали, – ну такую, прогрессивно-гуманитарного содержания – но тем не менее хорошую. И переводили тогда серьезные люди: Стругацкие, Райт-Ковалева… До нас доходили сливки, прекрасно к тому же переведенные.
Уехал я не из-за гонений, их не было – спасибо Назарбаеву. Но я себя всегда считал гражданином СССР, хотя родился и вырос в Казахстане. Во мне половина татарской крови, четверть русской и четверть украинской – но я себя считаю русским шовинистом. Когда это произошло, когда страна распалась, я решил, что не хочу жить в суверенном Казахстане. Я не говорю, что они не правы, но я хотел, чтоб мои дети родились в России и жили в России. Притом что пройдет какое-то время, и наши страны снова будут вместе, в какой-то форме. Я ведь абсолютный имперец.
– Ты уехал, как только появились деньги.
– Да. Когда меня стали издавать, я сказал жене: «Вот у меня есть пять книжек, за каждую дадут по 5 000 долларов, этого хватит на хорошую квартиру в Питере. А там у нас много друзей». Жена вздохнула и говорит: «А давай лучше купим самую плохую квартиру в Москве!» И правда, я сам по менталитету больше московский, чем питерский.
– «Золотая дремотная Азия опочила на куполах» – это не про Питер, а про Москву. А вы же из Азии приехали, вам Питер совсем чужой…
– Я поехал в Москву, пришел в издательство АСТ… Они, конечно, такие же акулы империализма, как все, – но при этом еще и любят фантастику. Я сказал, что хочу переехать, и попросил аванс за пару книг, – чтоб не снимать квартиру, а купить. Они согласились, мы подписали контракт, который не был чудовищно кабальным. Поэтому я люблю это издательство: они тогда проявили себя по-доброму, по-человечески. Они помогли мне, дали денег, и я купил квартиру. Однокомнатную. (Позже писатель переехал в большую квартиру, где и живет с женой, двумя детьми и двумя собаками, которые тоже члены семьи. – И. С.)
– Причем от чувств – рядом с издательством! (Которое, да, когда-то располагалось на Звездном бульваре, недалеко от метро «Алексеевская».)
– Абсолютно случайно! А пока мы не купили жилье, жили в одной из квартир знакомого бизнесмена, любителя фантастики, он нас пустил.
– Значит, Москва тебя встретила как родного.
– А у нас очень хорошая тусовка. Писатели-фантасты и любители фантастики – это особая каста. Даже когда я был не очень известным, все равно знал, что могу проехать всю Россию и в каждом городе найду своих, меня накормят, и напоят, и спать уложат, и будут мне, в принципе, рады. Это очень интересная субкультура… Мы тогда поселились возле ВДНХ, я полюбил этот район, с тех пор я вообще обожаю северо-восток Москвы. Потому что мы именно там поселились, когда мир раскололся, и мы безумно штурмовали столицу, уехав из Казахстана… Мы были счастливы, что из провинции – все-таки провинции – перенеслись в среду, где жизнь бурлит. А свою однокомнатную в Алма-Ате мы продали за 4000. Сейчас она стоит, наверно, 40 000, но тогда нам те деньги были важны: мы на них после жили целый год, пока я отрабатывал выданный издательством аванс.
– А ты же еще готовишь.
– Конечно! Это же удовольствие! Мужик, который не умеет приготовить пару фирменных блюд, – чудак на букву «м»!
– А ты что можешь приготовить?
– Я могу сготовить все, что угодно! Венгерский гуляш. Блины у меня очень хорошие получаются. Плов – легко. Шашлыки – само собой.
– Казан из Алма-Аты вез?
– Нет, тут купил. Американский – но его похвалил Сталик (Ханкишиев, известный московский кулинар. – И. С.). Сказал, что это правильная фирма – Longhi, настоящий чугун.
– А как научная еда, как тот же Волков?
– Ну ходил я к Волкову. Меня укололи иголкой, взяли кровь… Но ведь понятно, что это разводилово! Мне дали список, из которого следует, что у меня аллергия на мучное и на сладкое – ну это же смешно! Смешно говорить об этом взрослым людям!
– Тем более дипломированным врачам. Но несмотря на твой скепсис, некоторые у Волкова серьезно худеют.
– Да! У меня есть друг, который у Волкова похудел со ста семидесяти до ста пяти и мечтает еще упасть до ста.
– Так в чем же дело?
– А в том, что не надо жрать мучное и сладкое, вот и все! Нормальное разводилово, прекрасное разводилово; если человек заплатит свои кровные деньги и под этим соусом перестанет сжирать на ночь пару тортов, это прекрасно! Он, естественно, похудеет. Надувательство имеет право на существование, если оно помогает людям.
– Итак, мы с тобой обсудили уже два медицинских мифа: что курение вредно и что лишний вес вреден.
– Понятно, что можно дожить до девяноста лет, будучи большой жирной тушей, – тут уж как Господь положит. Но, конечно, лишний вес вредней, чем курение. Я почему снова начал курить? Потому что к своим большим килограммам набрал еще семь, которые уж совсем лишние, и я до сих пор их не могу сбросить. Курение же хорошо тем, что отбивает аппетит. Когда человек бросает курить, то начинает искать, что бы в рот засунуть. Как сказала Майя Плисецкая, чтоб похудеть, надо просто жрать меньше. А все диеты – говно! (Он все больше увлекается. – И. С.) Если у тебя есть сила воли и тебе надо похудеть, ты похудеешь.
– Почему же мы с тобой не становимся стройными, если все так просто?
– А мы не замотивированы! Это для нас неважно. Иначе б мы быстро и легко похудели. Если стимул такой, что лень идти смокинг покупать в «Трех толстяках» – так это не стимул, это не работает. А если в двадцать хочется нравиться девочкам или если в пятьдесят лет мальчику захочется поправить здоровье – то он похудеет. В юности я сбросил вес со ста кило до семидесяти двух, за год. Я просто перестал жрать!
– В молодости ты хотел, чтоб тебя любили, – и похудел…
– А сейчас нас и так любят и ценят, и нам незачем ограничивать себя в таком удовольствии, как еда. И не надо нам никакого Волкова. Я к нему шел именно с таким пониманием, что я валяю дурака. Я к нему пришел с женой, которая тоже хотела изменить вес – добавить. Она у меня очень хрупкая, миниатюрная женщина. Мы когда идем с ней в магазин, то мне нужен самый большой размер, а ей самый маленький. Как это ни странно, анализ крови выявил у нее аллергию на растительные продукты, и ей прописали – не на глаз, а после уникального анализа! – есть больше хлеба, мяса и жира…
– Как тонко!
– А у меня, понятно, все наоборот.
– Сергей! Ты давно уже обещаешь написать классический детектив…
– Я придумал наконец самое главное – фигуру сыщика.
– Не с себя списал?
– Это банально, это не работает. В чем основная прелесть классического детектива? Мы его читаем не для того, чтоб узнать, что сыщик поймал преступника…
– …а мы смотрим на Шерлока Холмса – морфиниста!
– Да! Нам интересна фигура. Она должна быть любопытной. Шерлок Холмс – человек не от мира сего… Сыщик должен быть странным и забавным.
– Лучше всего ему быть бабушкой.
– Да. Старушкой. Она смотрит на лорда и говорит – он похож на нашего дворника, который отравил жену, и я подумала, что это тот самый тип… Гениальный ход, прекрасная бабулька. Она смотрит, кто какому типу соответствует, и сразу все понимает. Или Ниро Вульф: толстый и ленивый, он сидит в кресле, сделанном по спецзаказу, у него орхидеи в оранжерее, и больше его ничего не волнует.
– А Мегрэ – это совсем просто. Трубка, и все?
– Это очень интересный вариант, он простой буржуа, весь такой среднестатистический, добропорядочный, обедает дома – но раскрывает все тайны. А в чем секрет женских детективов?
– Ну, потому что там сыщица – кошелка такая…
– Да! Баба разбитная, напилась, ее стукнули по голове и отвезли в Гималаи, где ее встретил Махатма Ганди и хочет узнать, какой секретный код ей прошептали. Читательница думает: «Вот такая же баба, как я». Фигура сыщика – это самое главное, я над этим бился лет пять. Как отбить хлеб у Акунина и придумать свое – это мне неинтересно, но интересно поработать на этом поле, потому что обожаю детективы классического плана. Заслуга Акунина в том, что он возродил классический детектив в русском медийном поле. И вот я придумал своего сыщика…
– Какого – это секрет, наверное?
– Конечно. Потому что главное – фигура сыщика, а что он будет расследовать – неважно. То ли олигарх подавился итальянским стилетом XVII века, то ли убили бомжа… Детектив – это большая игра, она должна кончиться торжеством справедливости. В жизни это не так, но когда мы читаем детектив, все и