Вдруг Сталина начала жаловаться, что одна из фельдшериц внезапно уходит в декрет. Как вся эта ситуация может стать нежданчиком для службы персонала – я представлял слабо, промолчал. Хотя и мог бы сказать пару ласковых. Но тут вспомнил, как Ашхацава ныл про деньги. Мол, родители не впечатлились помолвкой с Симой, прикрутили кран финансовых поступлений. Видать, у них свои планы были на дальнейшую судьбу сына. Манипровод из Абхазии пересох, а тут совсем близко свадьба, надо блеснуть перед будущими родственниками. Где брать шур-шурики?
Метнулся кабанчиком к Дыбе, расписал «князя». Между делом упомянул, что именно с Давидом мы выводили из запоев Галю, что, собственно, и стало причиной моего появления на Волынке.
– Ну раз ты за него так ручаешься. Под твою ответственность, – главврач уставила на меня наманикюренный пальчик. – Обычно мы без опыта работы не принимаем. У нас серьезная организация, а не проходной двор. Здесь никаких студентов до тебя не было.
– К моей работе претензии есть? Вот и Давид нахватается, – пожал плечами я. – Поставьте его в третью бригаду, им самые легкие случаи дают диспетчеры.
Заодно и наябедничал.
– Это вам кажется только так. Обычная бригада, – пояснила Дыба. – А тот факт, что там стажируются новички, не о легкости работы доктора говорит. Как раз наоборот. Потому что контингент остается тем же.
Теперь как в том анекдоте про челночную дипломатию, осталось уговорить жениха.
– Я? Таскать чемодан за доктором?
Ашхацава не впечатлился. На последней паре я поймал друга, расписал вакансию, но дождался только презрительно оттопыренной губы. Как же, будущий хирург, не хрен собачий.
– Во-первых, не таскать чемодан – а помогать с процедурами. Набьешь руку. Во-вторых, не ты ли мне ныл, что бабок нет?
– Я, – Давид повесил голову. – За квартиру плати, Симка финансы пылесосит…
– А у нас фельдшер больше врача в поликлинике получает! – я покачал пальцем перед носом Ашхацавы. – Старички со Старой площади на себе не экономят.
– Что, и членов Политбюро доведется полечить? – «князь» оживился.
– Скорее, их домохозяек, – посмеялся я. – В-третьих, запомни вот что. Женщины ценят не только удачливых добытчиков. Они любят трудолюбивых. Ну вот что ты на последнем курсе будешь делать? Остался считай семестр, не бей лежачего. На парах уже не проверяют, диплом писать не надо… А в московскую больничку тебе все одно пока не устроиться – там интернатура, только после института.
– Ну фельдшером можно, – протянул Давид, вздохнул. – Хотя, конечно, в кремлевской «скорой» работать – это уровень.
– Теперь Горбатый, – я хлопнул парня по плечу. – Я сказал: Горбатый!
– Банкуйте, – кивнул Давид.
– Андрюш, а почему девушку, которая встречается с несколькими парнями, – осуждают и называют шлюхой? – Анечка перевернулась на живот, оперлась на мою грудь.
Родственники, обвешанные покупками, укатили обратно в Орел, у нас с невестой сразу образовалась возможность уделить время второй половине. Хочешь в ванне? Пожалуйста. На столе в кухне? И это без проблем. Замотали друг друга до кругов под глазами.
– Странный вопрос, – зевнул я, поглаживая открывшуюся грудь Анечки. Похоже, мы сейчас зайдем на новый круг – сон резко пропал. – Есть какие-то жизненные планы на этот счет? Или тайные желания?
– Нет, я чисто гипотетически, – засмеялась Азимова. – Это как-то несправедливо. Парней-то наоборот за беспорядочные связи друзья хвалят, а любовными победами принято хвастать. Мне Симка рассказывала, что тебя в институте первокурсникам в пример ставят.
– У меня не было никаких беспорядочных связей, – рука автоматом съехала на оттопыренную попку девушки. – Только упорядоченные.
– Ври больше. Я теперь знакома с Шишкиной. И даже видела, как тебя царапала Томилина! Кстати, как она?
Этот внезапный переход охладил мой пыл.
– Звонил отец ее. Очнулась, но пока пускают только родственников. Там еще не одна операция предстоит. Слушай, может, мы вернемся к теме промискуитета?
– Она тебя возбуждает?
– Нет. Вспомнил восточную мудрость. Один отшельник сказал: женщина это замок от дверей, а мужчина ключи. Плохо, когда замок открывается любым ключом, но хорош тот ключ, который открывает любые замки!
– Ты у нас, значит, ключ?
Аня меня больно ущипнула.
– Что ты! Моя открывашечка только для твоего замочка, – я взял руку Ани, повел ее в сторону поднявшегося «ключа».
Наконец-то я вернулся в свою родную бригаду. Геворкян с Валентином, по крайней мере, встретили с нескрываемым удовольствием, старый доктор даже приобнял. А мой первый номер сообщил, что надоело уже кататься со штатной стукачкой Павловой. Как говорится, ни вздохнуть, ни пернуть. Обо всем сразу же идет доклад наверх. А что не знает точно, так еще и придумает. Прямо писательница-фантастка.
– Как вы с ней хоть работаете? – удивился я. – Устроили бы поганку какую, ну, не наркотики потерять, но что-то такое…
– А зачем? – ответил Валентин, выкладывая ампулы на стол, чтобы протереть и без того чистую емкость. – Страна должна знать своих героев. Всё равно кто-то, да будет всех сдавать, а так можно лить начальству в уши правильную информацию.
– Как в анекдоте про крокодила и Шапокляк?
– Что за анекдот? – встрепенулся доктор. – Не знаю такого, рассказывайте.
– Гена с зоопарком уезжает за границу, типа обмен опытом. Ну вот приходит к Шапокляк и спрашивает, что привезти. Она заказала всякого товара, крокодил записал и говорит: «Пойду к Чебурашке, спрошу, что ему надо». Старуха думает: «Сейчас ушастый закажет фигню всякую, а на мои подарки денег не хватит». Звонит в домик друзей, говорит: «Чебурашка, зеленый на КГБ работает, не слушай его». Приходит крокодил, так и так, что хочешь? «Ничего, – говорит Чебурашка, – у нас всё есть, я и в магазине куплю». Ну, тот уходит, а Чебурашка ему вслед: «Гена, слава КПСС!»
Посмеялись, тут нас и на вызов позвали. Геворкян записал адрес, вздохнул.
– К Волобуевой.
И Валентин тоже не обрадовался, кивнул, начал собирать чемодан.
– Это какая-то местная легенда? – спросил я, когда мы спускались по лестнице.
– Ага, – кивнул фельдшер. – Наркоманка. Сейчас опять начнет симулировать.
– Постоянная клиентка?
– Случается. Её в стационаре за задницу схватили. Легла якобы с переломом ребра. И не заживает, зараза, а она стонет день и ночь, боль адская. Ну, кололи наркотики, жалко человека. А на рентген ходила с полотенцем, грудь заматывала, говорила, что стесняется, про смягчение излучения что-то несла. Ну, и в один прекрасный день наш «фотограф» снимки сравнивает и говорит: не пойму, было пятое ребро сломано, а сейчас шестое. А эта звезда иголку под полотенце лепила, а на рентгене как перелом.
– Хитрая, однако, – заметил я. – Выгнали?
– Скандал замяли, сам понимаешь – дочка какого-то там генерала из Минобороны. Но вот как у нее марафет достать не получается, начинает на «скорую» звонить. Сейчас посмотрим, что она петь будет.
Волобуева на классическую наркоманку с сальными волосами и выпавшими зубами, как их в кино показывают, не похожа была совсем. Лет тридцати, худощавая, с модной стрижкой «сэссун». Бледновата слегка, но не более того. Ну лицо стервозное, так это к делу не пришьешь. У нас тут как раз оценка личности по паспорту, не по роже.
– У меня почечная колика, – заявила она с порога. – Срочно уколите мне морфин, сил нет терпеть!
– Ну поедемте в больницу тогда, – обреченно произнес доктор. – Там анализы сдадите, посмотрят, что за колика такая.
– Вы меня растрясете!
– Мы поедем аккуратно, да и камень, возможно, выйдет.
– Дайте морфин! – крикнула она, вставая со стула.
– Нет!
– Ах ты тварь! – клиентка полезла с кулаками на Геворкяна, но мы с Валентином оттеснили ее в сторону.
Пока мы делали это, узнали много нового о себе, отдаленных предках, несостоятельной эрекции, половых девиациях. Столько интересного за один раз голова не вмещает. Впрочем, дамочка быстро пошла на второй круг, вплетя в нить повествования папу-генерала, который обязательно подгонит пару танков, исключительно чтобы расстрелять нас. Стандартный набор. Думаю, попасть в армейский центр по реабилитации наркоманов на архипелаге Новая Земля у нее шансов больше.
Уже в машине я рассказал про маршальскую вдову, и Авис Акопович поведал нам, что Трунову объявили выговор. И даже завернули характеристику на выезд в Болгарию в мае. Не погреется «Гойко» на Золотых песках с Лизуном…
Давид на свою первую смену заступил утром. Мы с ним встретились после планерки. Ну дал я ему пару напутствий, как без этого. Расписал кто что из себя представляет, предупредил не лезть в трусы к Дыбе – даже если сама предложит.
– Мне?! – удивился Ашхацава. – Не гони… Это ты у нас красавчик и все девки твои, а мне ни одна просто так не давала – всегда бегать приходилось. Цветы, рестораны, подарки…
– Начальница у нас такая… – я замялся. – Специфическая. Как выпьет, на перепихон тянет. Подарки не понадобятся.
– Ну так это же здорово! Видел я ее. Хоть и бэу, но вдувабельная. Трахнуть ее, и считай, все надбавки твои. Двойное удовольствие!
Давид заулыбался, прямо как кот над сметаной.
– Ты дурак?
– А что такого? Главное про презерватив не забыть. Ты же не вломишь меня Симке?
– Не вломлю. Но ты подумай головой, а не головкой! Тебе с Дыбой еще работать. А если она еще кого к себе в кабинет поведет на твоих глазах?
– Зарэжу! – засмеялся «князь», хватаясь за воображаемый кинжал на поясе. – Обоих!
– Ладно, зайду с другой стороны. А если поссоритесь? Она же тебе тут жизни не даст! Испортит характеристику.
Рассказал про историю с Труновым. Как быстро обламывают борзых врачей. А уж про фельдшеров и вовсе говорить нечего… Это подействовало. Рисковать характеристикой и будущей работой в московских больницах Давид не хотел.