Это знала и я. Но все же сочла нужным уточнить:
– Значит, ты не замечала, что Кира списывает очень мало остатков наркотиков?
– Вы думаете, она могла подворовывать? – Казалось, такое предположение Жанну здорово ошарашило.
– Такое ведь случается, верно? – пожала я плечами. – На эти документы обычно смотрят сквозь пальцы до тех пор, пока не происходит что-то неординарное.
– Да, вы правы… Но какое отношение это имеет к смерти… к убийству Киры? – все еще не понимала Жанна.
– Пока не знаю. Но еще раз прошу тебя проявлять осторожность: постарайся никуда не ходить одна, особенно в темное время суток.
– Агния Кирилловна, я же за городом живу! – развела руками девушка. – В электричке каждый день езжу, иногда поздно, так что…
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – вздохнула я, понимая, что отныне жизнь Жанны может превратиться в один сплошной кошмар.
Мы немного помолчали, и в этой тишине я услышала знакомый громкий голос.
– Кто-то кричит? – спросила Жанна, прислушавшись.
– Похоже на то, – ответила я и открыла дверь в коридор. Теперь не оставалось сомнений: голос Шилова я узнала бы даже в толпе пассажиров на вокзале в час пик.
– Где она? – вопрошал он на повышенных тонах, и я поняла, что речь обо мне, а вопрос, скорее всего, обращен к народу в ординаторской. – Сейчас рабочее время, черт подери!
– Ч-что это? – испуганно поглядела на меня Жанна.
– Бывший муж, – вздохнула я. – Ты иди, а мне придется повоевать.
С этими словами я направилась в сторону ординаторской. Шилов уже несся мне навстречу на всех парах. Увидев меня, он затормозил и заорал:
– Как ты могла?! Натравить на меня эту, эту… Как такое вообще пришло тебе в голову?!
Я была напугана, но старалась не подать виду: Абель предупреждала меня о том, что подобное может произойти, поэтому я давно настраивала себя на сохранение спокойствия при любых обстоятельствах.
– Если ты снизишь тон и соблаговолишь объяснить… – начала я, но Олег тут же перебил меня:
– Объяснить?! Что я должен объяснять – что твой адвокат выставила меня перед опекой сущим злодеем?
– Перед опекой? – Я понятия не имела, что Абель предприняла какие-то шаги за моей спиной.
– Не строй из себя святую невинность! – Олег был в ярости, и я начала опасаться, что он способен, чего доброго, поднять на меня руку, хотя и хотелось надеяться, что врожденная интеллигентность не позволит ему этого сделать. – Зачем Абель рассказала представителю опеки о смерти моей дочери? Это не ее дело и не твое, раз уж на то пошло! Какое ты имела право?!
Значит, моя адвокат нарушила наше соглашение и все-таки упомянула о трагедии? Этого я не ожидала, а потому растерялась.
– А самоубийство Инги – оно-то какое отношение имеет к тому, каким я могу быть отцом? – продолжал бушевать Шилов. – Ты же знаешь, что у нее были проблемы с психикой, она постоянно лежала в дурке, так почему я должен отвечать за то, что с ней случилось?! Даже ее отец в конечном итоге понял, что я ни в чем не виноват, а ты…
– Ты тоже используешь запрещенные методы! – попыталась защититься я от его обвинений. – Рассказываешь, какая я плохая мать, как подвергала опасности свою и Анюткину жизнь…
– А что, неправда?
– А разве неправда то, что Инга сиганула из окна и… и что твоя первая дочь умерла по недосмотру матери, когда тебя не было поблизости, чтобы предотвратить катастрофу?!
– Да как ты…
– Прекратите немедленно! – раздался властный голос, и из-за моей спины вынырнула Охлопкова. Скрестив руки на груди, она выпрямилась во весь свой небольшой рост и от этого почему-то показалась удивительно высокой. Ее тонко выщипанные брови были сведены на переносице, а серые глаза сердито сверкали из-под стекол очков. – Здесь больница, Олег Валентинович, а не ваша гостиная!
Она знает Олега по тем временам, когда он еще работал в нашей больнице в отделении травматологии. Знает она и о том, что в данный момент мы находимся в жесточайшей конфронтации из-за ребенка. Думаю, Охлопкова, сама не имеющая детей, на моей стороне.
– Это не ваше дело, Елена Георгиевна! – отчеканил Шилов, окинув женщину свирепым взглядом, от которого бы даже скала рассыпалась в прах. Однако с моей заведующей этот номер не прошел.
– Все, что происходит в моем отделении, меня касается непосредственно, – холодно ответила она. – Вы нарушаете режим работы, беспокоите сотрудников и больных, а это абсолютно недопустимо! Ваши с Агнией Кирилловной споры должны происходить вне стен больницы, и, так как ее рабочий день только начался, я требую, чтобы вы немедленно покинули отделение!
– Или что? – с вызовом спросил Шилов.
– Или я вынуждена буду вызвать охрану, и вас вышвырнут отсюда в два счета!
Несколько секунд эти двое буравили друг друга взглядами: Шилов – с ненавистью, Охлопкова – с сознанием собственной правоты. Наконец Олег отвел глаза, и я с облегчением почувствовала, как спадает напряжение.
– Разговор не окончен, – предупредил он. – Мои адвокаты с тобой свяжутся!
С этими словами Шилов развернулся и зашагал к выходу из отделения. Я с шумом выдохнула и виновато посмотрела на Охлопкову. К моему удивлению, она улыбалась!
– Не расстраивайтесь, Агния Кирилловна, – сказала она, похлопывая меня по руке. – Люди меняются, когда разводятся.
– Извините за эту сцену, – пробормотала я, все еще не веря, что заведующая на меня не сердится. – Я не ожидала, что Шилов…
– Бросьте! – отмахнулась она. – Конечно, вы не знали, что он прибежит к вам на работу ругаться, но, в принципе, это можно было предвидеть: он готов на все, чтобы заполучить ребенка. Как, полагаю, и вы сами?
Она не ждала ответа, хоть и произнесла последнюю фразу с вопросительной интонацией.
– А теперь вам следует собраться, – продолжила Охлопкова. – Если не ошибаюсь, времени у вас, только чтобы переодеться!
Я смогла связаться с адвокатшей лишь в конце рабочего дня и набросилась на нее с упреками. Абель едва сумела вставить слово в поток моей обвинительной речи.
– Агния, успокойтесь, пожалуйста, и попытайтесь здраво посмотреть на проблему. Не я была инициатором похода в органы опеки, а адвокаты вашего бывшего мужа. Они хотели сделать все шито-крыто, но я обо всем узнала. Беспокоить вас не имело смысла – в конце концов, Шилова там тоже не было – он просто прислал своих представителей, и мы поговорили.
– Он сказал, что вы упомянули смерть его первой дочери, – мой гнев улетучивался по мере того, как адвокат рассудительно объясняла обстоятельства происшедшего.
– Я знаю, что вы не хотели этого, но мне пришлось, так как Шабес начал рассказывать небылицы про то, какая вы безответственная мать, на что я просто не могла смолчать и обязана была напомнить ему о трагедии в аквапарке. Да, произошла она в то время, когда Шилова не было с ребенком, но – почему его не было? Я также заметила, что и ваш старший сын, и малютка, дай им бог здоровья, оба живы, а ведь вас называют плохой матерью – разве это справедливо?
Я уже жалела о том, что обвиняла Абель, а ведь она, как Матросов на амбразуру, бросилась на мою защиту против двух свирепых адвокатов! Видимо, она почувствовала перемену в моем настрое, потому что ее голос зазвучал мягче.
– Что касается случая с несчастной девушкой, выскочившей из окна, то он говорит о нестабильности вашего бывшего и о его неспособности отвечать за свои поступки. Помните, ведь Шилов сбежал из Москвы, когда это произошло, и спрятался в Питере, где никто не слышал о его проблемах?
Я бы не назвала его переезд побегом, но в логике Абель не откажешь!
– Так что, – подытожила адвокат бодрым голосом, – не волнуйтесь, Агния: все под контролем. Теперь я больше чем уверена в победе – нам нужно только сохранять спокойствие и еще немного надавить, чтобы Шилов и его борзые адвокаты сами запросили пощады!
Господи, подумала я, нажав кнопку «отбой», как же мы с Олегом докатились до такой жизни?! Ведь между нами всегда царило взаимопонимание, мы берегли чувства друг друга… А теперь стали соперниками. Разве я мешала ему видеть дочку? Может, Олег боится, что Андрей начнет мешать? Я-то уверена, что этого не случится, но можно ли требовать той же уверенности от Шилова? Или я ошибаюсь и, как уверяет Абель, все происходящее – месть брошенного мужа? Он изменил мне первым, но ожидал ли, что измена приведет к таким последствиям? С другой стороны, Олег женился на женщине, с которой меня обманывал, – разве это не доказательство его вины? Он твердил, что их отношения несерьезны, но результат говорит сам за себя! Если, конечно, это не способ показать органам опеки, что он достойный отец и что ребенок будет расти в полной семье.
Артем немного потоптался у двери, хотя уже и так было ясно, что ему никто не откроет. Время, конечно, не самое удобное для визитов к соседям Киры Шемякиной: кого можно ожидать застать дома в половине третьего дня? Беда в том, что вечером ему предстоит банкет, так как у шефа празднование шестидесятилетия. Он еще не купил подарок, но откладывать дело до завтра не хотелось – оно и так грозило выпить из подполковника немало крови. Начальство уже пожурило его, пока что сравнительно мягко, за статью в газете «Правда жизни»: какой-то журналист, явно по наущению редактора, накатал здоровенный некролог на смерть Нины Митиной, в котором не забыл упомянуть о врачебной халатности и выразить беспокойство по поводу того, что виновники, скорее всего, выйдут сухими из воды. В статье упоминалось имя Киры Шемякиной и самого Карпухина – откуда-то они прознали, что он ведет дело! Это-то как раз и не устраивало начальство, и по этой самой причине подполковник решил сам наведаться сюда, а не перепоручать проблему подчиненным: хочешь, чтобы дело сделали правильно, сделай его сам.
Выйдя на черную лестницу, Артем посмотрел вниз. Погода стояла отменная – после суток беспрерывного дождя весна, похоже, решила реабилитироваться. Ярко светило солнце, и на лавочке у подъезда рядком сидели всеведущие старушки, обмениваясь сплетнями. Вот кто может оказать следствию неоценимую помощь, подумал он и вернулся на лифтовую площадку.