жениться.
Юленьку тут же окружили вниманием. Понятное дело, никому и в голову не пришло утешать ее – Аллу. Она-то тут при чем?! И она в который раз за последние месяцы, недели и дни похвалила себя за осмотрительность. Умница, что не стала афишировать их адюльтер. Умница!
А Геральд, конечно, мерзавец! Как смел обманывать ее?! Как смел навязывать ей переезд?! Торопить. И когда, интересно, успевал с Юлькой любовь крутить? На дежурствах?
От участия в инициативной группе, взвалившей на себя хлопоты по похоронам и поминкам, ее освободили.
– Не трогайте ее, – приказал гравврач, когда кто-то попытался внести ее в список. – Ей своей беды хватило через край! Пусть хоть отойдет…
Скажи ему Алла, что давно уже обрела душевное равновесие и даже больше того, пытается вовсю флиртовать с мужчинами – с Зайцевым вот, например, – тот, возможно, был бы и шокирован. Алла всегда была для коллектива воплощением стиля, порядочности, целомудрия. Никому и в голову не пришло бы уличать ее в двуличии, фальши, лжи.
А она такой вот именно и была. Лживой, двуличной, фальшивой. Жила с Ванькой, спала с ним, улыбалась ему, готовила на него, обстирывала, а ненавидела. Спала с Геральдом, изменяя ненавистному Ваньке, но тоже, как оказалось, не из любви великой. Нравился, как самец, но не более. И даже сейчас, узнав о его внезапной кончине, Алла не могла не поймать себя на мысли, что в глубине души испытывает крохотное, едва ощутимое облегчение.
Ну вот и свершилось, и не надо теперь копий ломать, объясняясь с ним до хрипоты, почему она не хочет с ним дальше продолжать отношения.
Нет, нет, она, конечно, не желала ему смерти!!! Тьфу-тьфу-тьфу!!! Пускай бы жил, плодился и размножался, но нет вот теперь его, и пускай нет. Одной обузой меньше стало.
Может, ей съездить куда-нибудь отдохнуть, а? Отпускных недогулянных дней у нее за три года скопилось месяца на полтора. Загранпаспорт имеется. А что? Побросать вещи в чемодан – десяти минут хватит. Доехать до турагентства, схватить горящий тур какой-нибудь прямо из рук оператора. И улететь.
Антон!!!
Господи, как она могла забыть о сыне?! На кого она его оставит?! Что будет с ним в ее отсутствие?! Он два дня подряд звонит ей и говорит подолгу. Вроде и ни о чем, а в то же время тревожно как-то.
Алла вставила ключ в дверной замок своей квартиры, повернула один раз, и дверь неожиданно распахнулась.
Антон!!! Ее мальчик дома! Наконец-то! Со дня смерти отца он почти не появлялся. О его присутствии она лишь догадывалась по сдвинутым с места вещам. Ну, еще забегал денег перехватить. Так даже не разувался, топтался у порога с виноватой улыбкой. А тут дома и, кажется, принимает душ.
Алла прислушалась. Точно, в ванной шуршала вода в душевой кабине. Но и на кухне кто-то двигался. К удивлению своему, она обнаружила на обувной полке пару женских сапожек на тоненьком каблучке и короткую серую дубленку на вешалке, и шарф еще ярко-алый и такую же шапочку.
Невеста…
Антон привел в дом невесту. Ох, господи, она как-то даже не готова. Алла разделась, переобулась в тапочки и пошла в кухню. Девушка стояла у плиты и что-то переворачивала в глубоком сотейнике. Пахло затейливо, но не мясом.
– Здравствуйте, – поздоровалась Алла от входа, внимательно рассматривая узкую спину, тонкую талию, длинную шею, выглядывающую из кружевной лиловой кофточки.
Девушка повернулась, улыбнулась как-то так мило, всем лицом, и сразу ей понравилась.
– Здравствуйте, Алла Ивановна. Я – Альбина! Я невеста вашего сына.
– Очень приятно. – Алла тоже улыбнулась и потянулась к девушке руками. – Иди ко мне, милая…
Они обнялись, Альбина даже прослезилась, прижавшись к ее груди. Потом подхватила с пола пакеты с покупками, которые Алла выронила, обнимаясь с будущей невесткой.
– Вы отдыхайте, отдыхайте, я все разберу, – суетилась она, выдвигая из-под стола стул, распахивая холодильник и начиная сортировать покупки по полкам. – Ужин скоро будет готов. Я для вас специально салат приготовила. Антон сказал, что вы любите овощной. Нам-то с ним все больше мяса хочется.
– А что на плите? Пахнет замечательно.
Алла продолжала улыбаться девушке, которая нравилась ей с каждой минутой все больше. Даже позволила себе помечтать о недалеком будущем. Вот и станут они все втроем жить-поживать, вместе отдыхать, вместе готовить. Будут ходить по театрам, выезжать за город. Потом они взвалят на нее внуков, но она этому будет только рада.
– Вы замечательная мама, – стрекотала от плиты будущая невестка. – Антон вами просто бредит! Мама так делает, мама то, мама это…
– Ага, именно поэтому он с мамой видится так редко, – с ревнивыми нотками перебила ее Алла, но тут же спохватилась, заметив, как напряглись у девушки мускулы на шее. – Но я ничуть не против. В жизни каждого мужчины со временем появляется одна-единственная и самая главная женщина. Я очень рада, что это вы, Альбиночка.
– Как здорово! – Девушка отодвинула сотейник в сторону, поставила на газ чайник, метнулась снова к ней, присела перед Аллой на корточки, обняла. – Я так рада, что мы с вами как-то так сразу понравились друг другу. Это ведь редкость, правда?
– О-оо, я вижу, что тут полный порядок! – раздался от двери голос Антона, и следом он счастливо рассмеялся. – Девчонки, вы просто прелесть! Избавили меня от необходимости знакомить вас.
– Да, да, мы уже познакомились. Альбиночка мне очень понравилась. – Алла придирчиво оглядела сына. – Ты похудел и осунулся, мальчик мой. Работаешь? Или за компьютером много сидишь? Вам следует беречь его, у него слабое здоровье, милая.
Она не хотела, но последние слова прозвучали как осуждение, как упрек. Молодые сразу нахохлились, замолчали. И тарелки потом на стол ставили бок о бок в полном молчании.
Алла ругала себя за неосмотрительность, но как исправить ситуацию, пока не знала. Начать сюсюкать и заискивать? С Антоном такие вещи не пройдут. Он может высмеять ее даже при своей девушке. Лучше помолчать. С первым бокалом вина, глядишь, тонкий ледок оттает.
И правда, стоило им пригубить из высокой черной бутылки, откупоренной в полном молчании ее сыном, как разговор снова завязался и потом уже не умолкал. Ребята делились планами. О том, что собираются в скором времени уехать работать за границу по контракту. Пообещали, что с внуками тянуть не станут, если Алла Ивановна возьмется им помогать.
– Конечно! Неужели вы могли подумать, что я вас брошу! Со мной, все только со мной! – поклялась она, прижимая руки к груди, и вдруг поняла, что сильно опьянела. – Я ни за что не оставлю вас! Антон – это все, что у меня осталось! Всегда вместе, всегда с вами!
– Вот видишь, милый, – встряла Альбина, улыбаясь будущей свекрови через стол. – А я что тебе говорила! Твоя мама – это…
Мысль она не закончила, тут же метнувшись к Алле.
– Господи, да что это с вами?!
– А? Я? Ой, кажется, я уронила тарелку, хихи-хихи, – она глупо хихикнула, прищурила один глаз, отстранилась от девушки. – Все в порядке, не стоит беспокоиться. Просто… Просто пьяна мама Антона. Просто все в последнее время не так как-то…
Девушка попятилась, потому повернулась к ней боком, ссутулилась, сунув руки в карманы широких брюк. И Алла ахнула, замахав руками в ее сторону:
– Господи, Антон, я ее знаю!!!
– Откуда, ма?
Голос сына доносился, как сквозь вату. И наверное, поэтому казался чужим, холодным и отстраненным. Алла пошатнулась на стуле, вцепилась в столешницу и постаралась сфокусировать взгляд на собственном ребенке. Картинки не получалось. Она расплывалась, прыгала. Отчетливой виделась лишь девушка, которую она узнала.
– Я ее знаю, сынок! Она… Она следила за мной! Понимаешь?! Это… Это аферистка, милый!!!
– Почему ты так думаешь, ма? – снова голос сына ровный и бесстрастный.
– Я узнала ее. Она всегда была в мужской куртке и кепке, иногда в очках.
Язык заплетался. Руки, ноги не слушались. Тело казалось тяжелым и безвольным. Алла выхватила взглядом свой бокал и с удивлением обнаружила, что не выпила и половины. Что с ней тогда? Почему она слабеет? Они…
Они что-то подсыпали ей?! Господи! Антон!!! Нет!!!
Потом она слышала, как они спорят.
– Ты не можешь поставить под удар все, что мы уже сделали! – верещала девушка, которая следила за ней с непонятной целью в последние недели и месяцы.
Наводила справки о будущей свекрови?
– Она моя мать! – возражал Антон, но как-то неубедительно, слишком слабо. – Я не могу.
– А я?!
– Ты можешь, тебе она никто. Сама, Алина, сама…
Что сама?! Что он не может?!
Алла попыталась встать, но тут же кулем свалилась на пол, потащив со стола за собой скатерть. Откуда-то издалека донесся звон разбившихся бокалов, потом чертыханье детей. И тут же ее поволокли куда-то, подхватив под мышки и коленки.
– Куда?! Куда вы меня несете? – шепелявила она едва слышно.
– Молчи! – рявкнул на нее Антон и, запыхавшись от тяжести ее тела, затараторил: – Молчи, гадина!!! Молчи… Ненавижу!!! Ненавижу вас всю жизнь: и тебя, и отца!!! Суки!!! Что вы сделали со мной??? Что??? У всех семьи, как семьи, любовь, мир, лад. Даже денег нет, а лад и мир. А у вас?! Грязь!!! Одна грязь!!! А ты, сука грязная!!! Как ты могла с этим докторишкой трахаться?! Ты – старая сука, как могла?! А папаша слюнявый все знал, видел, как вы… Он видел все и знал, и терпел! Мерзкий слюнявый червь… Лучше молчи… Мне так было больно! И вам… Вам должно быть так же больно. Как мне!
Они швырнули ее на постель в спальне. Сели к стене на полу, подтащив коленки повыше, и уставились на Аллу, как два голодных жадных до добычи зверя. Такими ей показались их глаза – страшными и алчными.
Они убьют ее, поняла она еще до того, как они заговорили. Сначала накачали снотворным, а как она уснет, что-нибудь придумают. О, кажется, они уже приступили к обсуждению.
– Что сделаем? В петлю или с балкона? – спросила ровным спокойным голосом девушка и ткнула Антона локтем в бок. – У нее сто причин покончить с собой. Сначала мужа схоронила, потом любовника.