– Но вы почему-то не уничтожили материалы по Митрохину-старшему, я правильно понимаю? – возразил Олег. – И поделились с Тимуром. Он, как я предполагаю, решил воспользоваться вашими сведениями в собственных целях?
– Когда мы разговаривали, – кивнул Чекало, – младший Митрохин был еще жив, и я думал, что моя информация поможет ему узнать правду об отце. Я взял с Тимура слово, что он расскажет обо всем только Илье. От денег я отказался: это было бы похоже на мародерство, ведь старший Митрохин мертв!
– Мудрое решение, тем более что Тимур вряд ли смог бы вам заплатить: дела у него идут не ахти.
– Я это понял, потому и решил подсобить парню – все-таки коллега по цеху. Я могу позволить себе быть щедрым, потому что мой собственный бизнес, тьфу-тьфу-тьфу, процветает.
– Но почему вы сами не пошли к Митрохину-младшему, ведь он просил Тимура найти вас? Было бы логично, если бы вы…
– Может, и логично, да только со времени гибели Антона Митрохина я с подозрением отношусь к этой шайке-лейке!
– Вы имеете в виду…
– «Фармаконию», разумеется, что же еще? Удивительно, чего только не узнаешь, пытаясь уличить кого-либо в супружеской измене! Как правило, я фиксирую все, что на первый взгляд даже может не иметь отношения к делу, а потом сортирую, отбирая лишь факты, могущие заинтересовать клиента. Остальное уничтожаю.
– Но не в случае «Фармаконии»?
– Верно. Сам не знаю, зачем я все оставил.
– Может, потому, что вас заинтересовала гибель Антона Митрохина?
– Может, и поэтому. Когда появился Тимур, я подумал, что он при помощи моих сведений сумеет распутать этот клубок. Я решил, что Илья Митрохин… А, чего там сейчас судить да рядить! – Чекало досадливо махнул рукой. – Илья погиб, и дело, казалось бы, сошло на нет, а теперь появляешься ты и говоришь мне, что на Тимура напали. Как думаешь, почему?
– Наверное, он решил шантажировать кого-то? – предположил Олег. – И этому «кому-то» такой расклад не понравился?
– Если только это не случайность, а в случайности я уже давно не верю.
– Согласен. Видимо, после неожиданного убийства Ильи Митрохина Тимур, так и не успевший поделиться с ним полученной от вас информацией, отправился прямиком к кому-то еще, кого, как он думал, эти сведения могут заинтересовать. Его дела настолько плохи, что он, вероятно, не хотел отказываться от денег и решил во что бы то ни стало их получить – не от Митрохина-младшего, так от другого человека!
– Ты быстро соображаешь, – одобрительно ухмыльнулся Чекало. – Но где гарантия, что ты не поступишь так же, как Тимур? Я не знаю, успел ли он растрепать обо мне тем, кто его избивал, – если да, то меня также станут искать. Это плохо для бизнеса и для меня лично. Но, если я поделюсь еще и с тобой, опасность возрастет вдвое!
– Вы не обязаны мне доверять, ведь однажды вас уже подвели, – согласился Олег. – Но все, что я пытаюсь сделать, так это спасти хорошего человека от тюрьмы. Я могу обещать, что не использую сведения, которые не имеют к этому отношения, но мне необходимо знать хоть что-то, чтобы продолжить расследование. Моя задача – узнать о «Фармаконии» все, что может помочь в оправдании Анатолия Кречета, и вы, похоже, единственный, кто обладает информацией. Я понимаю, что у вас нет оснований верить в мою порядочность, и все же прошу подумать и принять правильное решение.
С замиранием сердца Олег ожидал ответа Вадима Чекало. Этот человек вызывал уважение: у него имелся свой кодекс чести, и только на этот кодекс Олег и делал ставку: возможно, Чекало хотел бы довести начатое дело до конца и увидеть, как его сведения помогут раскрыть преступление?
– Хорошо, – произнес он наконец. – Будем считать, что ты меня убедил. Я расскажу тебе то же, что рассказал Тимуру. Допускаю, что снова совершаю ошибку, но, с учетом того, что теперь и моя жизнь в опасности, ты можешь помочь мне ее избежать, если разберешься с этим грязным делом. Ладно, слушай. Митрохин-старший, как я уже упоминал, нанял меня следить за своей женой, подозревая, что у нее завелся любовник. Она баба хитрая и изворотливая и, вероятно, очень не хотела, чтобы супруг узнал о ее походах «налево».
– Значит, походы имели место быть?
– А то как же! Правда, поначалу меня удивил круг знакомств вышеозначенной дамы!
– То есть?
– Ты когда из органов уволился?
– В две тысячи восьмом, а что?
– Значит, должен помнить Усмана.
– Усмана? Что-то знакомое… – пробормотал Олег, напрягая извилины. – Вы имеете в виду Глеба Усманова, главаря Колпинской ОПГ?
– Это он раньше был главарь Колпинской ОПГ, а теперь Глеб Иванович Усманов – уважаемый бизнесмен!
– Какое он имеет отношение к Елене Митрохиной?
– Митрохина встречалась с ним несколько раз. Я не мог поверить, что этот мужик и есть ее любовник, потому что она никак не походила на тот тип, который интересует Усмана. Он любит молоденьких девиц модельного типа с минимальным количеством мозгов. Елена не подходит ни по возрасту, ни по положению, да и сама она вряд ли спуталась бы с таким кадром, как Усман, – не ее полета птица. Нет, тут было что-то другое, и я решил выяснить – что, раз уж все равно за ней хвостом таскаюсь.
– И как, выяснили?
– Честно говоря, не успел. Одно очевидно: никаких личных отношений между Еленой и Усманом не было, хотя его знакомство с ней не поддается объяснению. Но, сопоставляя факты, можно прийти к кое-каким выводам. Во-первых, мы знаем, что дела у «Фармаконии» в то время шли далеко не блестяще. Потом, совершенно внезапно, они двинулись в гору – не связано ли это с нашим дорогим Усманом? Ты сам сказал, что фирма каким-то непостижимым образом выиграла конкурс на поставку медикаментов в Питере, и в этом чувствуется умелая и безжалостная рука человека, не чуждого насильственных методов.
– Думаете, Елена Митрохина как-то поучаствовала в этом? – спросил Олег задумчиво. – Какие у нее могли быть причины?
– Возможно, деньги? Усман богат, свое отсидел и захотел заделаться добропорядочным гражданином. Как это сделать, да еще и приумножить добытое преступным путем? Вложить в стоящее дело. Насколько мне известно, Усман является акционером нескольких небольших фирм в Питере, но «Фармакония» – лакомый кусок. Усман честолюбив и всегда мечтал стать не просто теневым воротилой, а респектабельным представителем питерского истеблишмента – так, кажется, это сейчас называется? На тот момент дела у «Фармаконии» шли плохо, и Усман мог воспользоваться ситуацией.
– Информация об акционерах «Фармаконии» весьма закрытая, – вздохнул Олег. – Известно, что среди них есть иностранные граждане. Вот бы выяснить, кто они!
– Можешь попытаться, но одному тебе не справиться – надо умельцев искать. Знаешь, если существует какая-то информация, ее всегда можно найти, только нужно обладать определенными навыками. Скорее всего, хороший хакер сумел бы взломать систему «Фармаконии» и пошукать там как следует. Другое дело, что для суда такой способ добычи сведений неприемлем, а потому бесполезен.
– А как же насчет любовника Елены Митрохиной? – задал вопрос Олег. – Удалось его вычислить?
– Да. У меня есть целый набор фоток, на которых Елена встречается с этим мужиком.
– Вы отдали их Тимуру?
– Естественно.
– А кто он, выяснили?
– До этого не дошло – Митрохин требовал только снимки. Но он этого типа знал, это точно! Елена встречалась с хахалем в мотелях и маленьких гостиницах – видимо, боясь, как бы муж не застукал. Однажды мне пришлось прокатиться с ними до самого Выборга. Парочка сняла номер и застряла часа на четыре. Потом разъехались в разные стороны, как будто и не знали друг друга. А в общем, их поведение было самым обычным, как у всех влюбленных. На фотках их отношения сомнений не допускают, и, если бы Митрохин не отправился на тот свет, полагаю, его браку пришел бы конец!
– Думаете, Елена Митрохина причастна?
– Что толку гадать? – пожал плечами Чекало. – В мою задачу не входило расследование гибели Митрохина. С другой стороны, к моменту смерти Антон Митрохин оказался практически банкротом – зачем Елене, даже если муж грозил разводом, его убивать? Думаю, она ничего не получила бы из активов компании – все ушло бы на уплату огромных долгов, которых успел наделать Митрохин. Но это так, спекуляции на тему, как ты понимаешь: на самом деле мы ничего не знаем наверняка.
– А откуда Илья узнал о вашем существовании? – спросил Олег.
– Понятия не имею. Могу только предположить, что он нашел в бумагах отца ссылки на меня или, возможно, фотографии, которые я успел ему передать. Видимо, он не смирился с гибелью отца и пытался выяснить причины, побудившие его совершить самоубийство.
– Что ж, и на том спасибо… А не могли бы вы переслать мне пару снимков Елены с ее любовником?
– Почему нет? Давай свой электронный адрес!
…Перед тем, как сесть за руль, Олег сделал один звонок.
– Слушай, Степаша, – сказал он в трубку, как только услышал голос абонента, – тебе знакомо имя некоего Вадима Чекало?
– Некоего? В смысле, полковника юстиции Вадима Палыча Чекало, бывшего прокурора области?
– Вот, черт… – пробормотал Олег, в мозгу которого после этих слов приятеля словно сверкнула молния. – Ведь знал же, знал, что видел это лицо раньше!
– А ты что, встречался с ним?
– Как раз сегодня.
– Отличный мужик был, бескомпромиссный, ничего не боялся.
– А почему ты говоришь – «был»?
– Извини, сорвалось. На самом деле, я думал, его уж и в живых-то нет.
– Так он же не такой старый!
– Дело не в этом. Он ушел с поста прокурора лет семь назад, да как ушел – на больничную койку!
– Заболел?
– Стреляли в него. Дело было громкое о хищениях в особо крупных размерах, и большие люди оказались замешаны.
– Почему я не помню?
– Так замять же все пытались, сам понимаешь. Никак им было Чекало не сломать – и подкупали его, и угрожали, но ничего не помогало. Тогда решили устранить физически. Его охраняли, но где-то что-то «протекло», и его изрешетили в переулке, где располагалась конспиративная квартира… Значит, он жив? Это хорошая новость, Олег, ты меня порадовал!