[1868] Фактически Александра Федоровна не выбиралась из простуд вплоть до Пасхи 1899 г..[1869]
В январе и феврале 1900 г. проф. Н. П. Симановский в Зимнем дворце лечил принцессу Гогенлоэ[1870] (8 визитов) и в марте – императрицу Александру Федоровну (14 визитов).[1871] Судя по всему, недомогание было серьезным.[1872] По крайней мере в марте 1900 г. Николай II счел необходимым сообщить министру внутренних дел Д. С. Сипягину: «Ее Величество просит предупредить, любезный Дмитрий Сергеевич, что к крайнему Ее сожалению, но по совету доктора Симановского, Она не может быть на завтрашнем обеде у Вас». Одновременно с Симановским императрицу лечил ортопед К. Х. Хорн, и только за эти зимне-весенние визиты врачам выплатили по 2000 руб. Осенью проблемы возобновились, поскольку проф. Л. В. Попова дважды в сентябре приглашали в Петергоф к императрице.[1873]
Зиму 1901 г., в отличие от предыдущих, Александра Федоровна практически не болела. В документах упоминается только о трех визитах, нанесенных ей в Царском Селе проф. Симановским в течение зимы 1901 г. Кроме этого, он еще дважды приглашался в Александровский дворец «для пользования Их Императорских Высочеств Августейших детей Их Императорских Величеств».[1874]
Зимой 1902 г. императрица вновь болела, и проф. Симановского 3 раза приглашали в Зимний дворец к императрице (гонорар – 150 руб.) и 8 раз к великим княжнам.[1875] В июне 1902 г. терапевта проф. Л. В. Попова экстренно вызвали из его имения в Курской губернии к Александре Федоровне в Петергоф (3 визита).[1876] К сожалению, в бухгалтерских документах фиксировались только сам факт вызова врача и соответствующий гонорар.
Столь частые визиты проф. Симановского в императорские резиденции способствовали установлению неких неформальных отношений врача с его пациентами. По крайней мере, когда в январе 1902 г. была открыта новая клиника Симановского, Николай II и императрица Мария Федоровна сочли необходимым присутствовать на ее освящении.[1877] При этом Николай II, вероятно, знал, что в молодые годы Н. П. Симановский, как и многие студенты-медики, был причастен к деятельности революционной подпольной организации «Земля и воля». Более того, после неудачного покушения на шефа жандармов А. Р. Дрентельна (13 марта 1879 г.) Симановского арестовали и в течение месяца держали в Доме предварительного заключения.
1902 год закончился тем, что у Николая II 31 декабря «прихватило» ухо, которое начал лечить проф. Симановский. Впрочем, «недоразумения в ухе» не стали поводом для прекращения повседневной царской работы. Дневниковые записи императора дают некоторое представление о ходе заболевания и действиях врачей.[1878] Только 17 января 1902 г. врачи позволили императору начать выходить из Зимнего дворца, но лечебные процедуры проводились до 19 января 1903 г.
В феврале 1903 г. проф. Симановский лечил насморк, который Николай II «привез» из Ливадии еще в конце декабря 1902 г..[1879] Судя по записям Николая II, визиты лор-врачей продолжались до начала марта 1903 г..[1880]
Какие обстоятельства вызвали необходимость в проведении лор-операции императрице Александре Федоровне в 1903 г
В ноябре 1903 г., во время пребывания императорской семьи в Польше, в имении Скреневицы, лор-проблемы императрицы обострились настолько, что в газетах начали появляться бюллетени о состоянии ее здоровья, где указывалось, что императрица «заболела острым воспалением правого среднего уха». Лечили ее лейб-хирург Г. И. Гирш и проф. Н. П. Симановский. Последнего срочно вызвали в Скреневицы 9 ноября 1903 г..[1881] В бюллетенях, которые начали печатать с 5 ноября, отмечались «довольно сильные боли». Кризис в развитии болезни наступил 12 ноября, когда Симановским был сделан «прокол перепонки». На следующий день, 13 ноября, началось «обильное отделение гноя из больного уха», оно продолжалось вплоть да 15 ноября, и только 16 ноября бюллетени зафиксировали, что «общее состояние удовлетворительное».
Как обычно, Николай II, очень внимательно относившийся к супруге, детально зафиксировал развитие ее болезни в дневнике.[1882] Примечательно, что император, детально описывая свои охотничьи достижения, единственный раз упоминает в дневнике имя проф. Симановского – в день операции на ухе у Александры Федоровны. Официально императрица проболела с 3 по 17 ноября, и семья покинула Скреневицы с разрешения врачей только 21 ноября 1903 г. В Александровском дворце у императрицы была довольно долго повышенная температура, прошедшая только к началу декабря 1903 г..[1883]
Императорская резиденция в Скреневицах. Польша
Естественно, о болезни императрицы много говорили. Военный министр А. Н. Куропаткин записал в дневнике (13 ноября 1903 г.): «Сейчас светлейшая Мария Михайловна Голицына говорила мне о делах в Скреневицах. Болезнь государыни очень мучительна, теперь прокололи барабанную перепонку, гноя идет очень много». 17 ноября 1903 г. в газетах появился последний бюллетень, в котором сообщалось, что «отделение из уха постепенно уменьшается. В виду хорошего общего состояния здоровья и благоприятного хода местного болезненного процесса печатания бюллетеней прекращается». Тем не менее в декабре 1903 г., после возвращения царской семьи в Александровский дворец, терапевта проф. Л. В. Попова приглашали к императрице еще 9 раз.[1884]
Императриц а Александра Федоровна. До 1894 г.
С зимы 1905 г. Симановского стали вызывать к цесаревичу, которому тогда не исполнилось и года. В феврале—апреле 1905 г. проф. Симановский посетил цесаревича Алексея 12 раз.[1885] Кроме этого, он лечил великих княжон Ольгу (225 руб.) и Марию (175 руб.).
Весной 1906 г. заболела великая княжна, 6-летняя Мария Николаевна, и проф. Симановский приезжал к ней в Александровский дворец 16 раз.[1886] В июле 1906 г. камер-фрау императрицы М. Ф. Герингер упоминает об одном визите «горлового врача (ассистент Симановского)» Гелебского «один раз в июле». В декабре 1906 г. проф. Симановский посетил цесаревича в Александровском дворце еще 3 раза. В июне 1907 г. Симановскому выплатили за 3 визита в Александровский дворец Царского Села (150 руб.). Всего же в этом году Симановский нанес в семью императора 43 визита (гонорар – 2500 руб.).
В январе 1908 г. Симановский уже традиционно посетил Александровский дворец 19 раз (950 руб.).[1887] О причинах вызова упоминается в дневнике Николая II – у цесаревича Алексея болело ухо.[1888] В марте 1910 г. проф. Симановский лечил ухо «бедной Мари» – великой княжне Марии Николаевне.[1889] В ноябре 1912 г. и в марте 1916 г. в документах зафиксированы однократные приглашение к императрице Симановского. Поскольку у девочек время от времени болели уши, то, следуя детской моде, они зимой и вплоть до поздней весны носили башлыки.[1890]
Николай II с детьми. Царское Село. Александровский парк. Весна 1913 г.
Судя по всему, оториноларингологические проблемы Александры Федоровны носили хронических характер, поскольку о визитах специалистов этого профиля в императорские резиденции упоминается вплоть до 1917 г.
Императрица Александра Федоровна с детьми. Башлыки не одеты, но имеются у всех детей
Великие княжны Ольга и Татьяна в сопровождении А. А. Вырубовой у Александровского дворца
Действительно ли дочерям Николая II удаляли гланды
Младшая сестра Николая II, великая княгиня Ольга Александровна, абсолютно уверенная в том, что ее племянницы являются носительницами мутантного гена, порождающего гемофилию, вспоминала, какая поднялась паника в Царском Селе, когда великой княжне Марии Николаевне удаляли гланды: «Доктор Скляров, которого великая княгиня представила императрице, рассчитывал, что предстоит обычная несложная операция. Но едва она началась, как у великой княжны обильно хлынула кровь. Застигнутый врасплох доктор выбежал из операционной. И в этой экстремальной ситуации императрица Александра Федоровна проявила свой характер. Аликс спокойно взяла трясущегося от страха доктора за руку и спокойно, но твердо проговорила: „Прошу вас закончить операцию, доктор“. Несмотря на то, что кровотечение продолжалось, ему удалось успешно завершить операцию».
Трудно сказать, соответствует ли описанное действительности, но то, что такая операция имела место в стенах Александровского дворца в феврале 1912 г., – несомненный факт. Об этом свидетельствуют записи в дневнике Николая II: «Марии и Анастасии во время моего отсутствия д-р Поляков сделал операцию и удалил какие-то наросты в носоглоточной части, их уложили в кровати и обрекли на молчание и жидкую пищу» (13 февраля 1912 г.).