Должность лейб-акушера, как правило, получали крепкие практики, специализировавшиеся в области акушерства. Например, с 1844 по 1855 г. должность лейб-акушера занимал Василий Богданович Шольц (1798–1860), который с 1840 г. выполнял обязанности гоф-акушера.[493] Еще до своего назначения на должность лейб-акушера, он в 1842 г. принял роды у цесаревны Марии Александровны. Кроме указанной должности, он являлся профессором Повивального училища при Воспитательном доме.[494] В 1845 г. лейб-акушер В. Б. Шольц был назначен лечащим врачом цесаревны, великой княгини Марии Александровны.[495]
Лейб-акушер А. Я. Крассовский
С 1859 по 1874 г. должность лейб-акушера занимал Яков Яковлевич Шмидт (1809–1891). Выпускник медицинского факультета Дерптского университета, он три года специализировался в лучших европейских университетах и клиниках. В 1857 г. последовала вторая командировка, предполагавшая посещение акушерских клиник Германии, Франции, Бельгии и Италии. Наряду со своей придворной должностью Я. Я. Шмидт занимал должность директора Родовспомогательного заведения Воспитательного дома.
Лейб-акушер Д. О. Отт
На момент увольнения Я. Я. Шмидта имелся квалифицированный кадровый резерв на должность лейб-акушера в лице профессора А. Я. Крассовского, который с 1858 по 1876 г. возглавлял кафедру акушерства Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии. О профессиональном уровне А. Я. Крассовского свидетельствует то, что именно он 23 декабря 1862 г. в стенах Академии выполнил первую в России операцию удаления опухоли яичника с благоприятным исходом. Также о квалификации А. Я. Крассовского говорят несколько рапортов, направленных летом 1866 г. Главным доктором Царскосельского городского госпиталя Ф. Ф. Жуковским-Волынским на имя управляющего Придворной медицинской частью. В рапортах сообщалось о виртуозной работе молодого хирурга-акушера Крассовского. Например, в ходе 45-минутной операции он удалил 40-летней княгине Энгалычевой опухоль правого яичника, причем «вырезанный мешок содержал до 60 фунтов водянистой жидкости». Подобных операций было проведено семь, и только одна закончилась летально. Даже для лучших клиник Европы это был невероятный успех.[496] Блестящего акушера[497] отправили за границу для усовершенствования, одновременно назначив «почетным лейб-акушером Двора Его Императорского Величества» с указанием состоять «консультантом по акушерству и гинекологии в больницах Придворного ведомства».[498]
Когда 18 апреля 1874 г. Я. Я. Шмидта высочайшим указом уволили «по домашним обстоятельствам», уже 27 апреля на его место назначили почетного лейб-акушера Антона Яковлевича Крассовского[499] (1821–1891).[500] Именно он с 1874 по 1895 г. принимал все роды великокняжеского и императорского уровня.[501]
Преемником А. Я. Крассовского в должности лейб-акушера стал Д. О. Отт, который проработал «на высочайшем уровне» с 1895 по 1917 г. Он принимал все роды императрицы Александры Федоровны в паре с акушеркой Евгенией Конрадовной Гюнст.
Рождение крупных младенцев на протяжении XIX в. систематически приводило к родовым травмам, что, в конечном счете, вызвало деградацию династии, а затем и ее падение в 1917 г
Полный бред, хотя младенцы, действительно, рождались крупными. Заметим, что эта сплетня, запущенная «либеральной общественностью» в 1890-х гг., была подхвачена большевиками в 1920-е гг. И те и другие всячески изыскивали аргументы, свидетельствовавшие о «деградации династии».[502] Удивительно, но и сегодня можно услышать это утверждение как аргумент, подтверждающий, что Россией правили «ненормальные личности». По мнению некоторых «специалистов», именно родовые травмы привели (!) к Отечественной войне 1812 г., восстанию декабристов (1825 г.) и поражению в Крымской войне (1853–1855 гг.) (?!).
Что касается крупных младенцев, то эта «традиция» пошла от супруги Павла I – императрицы Марии Федоровны, дамы гвардейских статей. Когда она в 1796 г. родила будущего Николая I, Екатерина II совершенно искренне называла младенца богатырем. Действительно, переводя в современную метрическую систему, рост девятого ребенка Марии Федоровны составил 62 см, что соответствует весу под 6 кг.
Даже когда миниатюрная супруга Александра III «подпортила породу», то и у невысокого Николая II (168 см) рождались крупные дети (см. табл. 3). Но если на головку первого ребенка лейб-акушер Д. О. Отт был вынужден наложить щипцы, то все последующие, не менее крупные дети рождались без проблем. Например, своего пятого ребенка, царевича Алексея, императрица Александра Федоровна родила буквально за 20 минут.
Таблица 3
Оценивалось ли врачами состояние здоровья родившихся царственных младенцев
Как известно, в наше время для быстрой оценки состояния новорожденного используется шкала Апгар.[503] В XVIII в. врачи после рождения очередного младенца также составляли официальный документ, в котором прежде всего фиксировалось его «здоровое сложение».
Метрическое свидетельство Александра I. 13 декабря 1777 г. (ГМЗ «Павловск»)
На следующий день после рождения будущего Александра I (12 декабря, в 9 часов 45 мин. 1777 г., Зимний дворец) петербургские нотариусы Ш. Ф. Крупс и Ж. Бек заверили метрическое свидетельство великого князя, составленное лейб-медиками К. Ф. Крузе[504] и И. Ф. Беком:[505] «После внимательного изучения телосложения Его Императорского Высочества, новорожденного Великого Князя Александра мы обнаружили, что у него все члены прямые и здоровые, без каких бы то ни было следов искривления или природных дефектов, и все природные функции находятся в прекрасном состоянии здоровья. И этот ребенок крупнее обычного, поскольку мы обнаружили, что его рост – тринадцать вершков с небольшим, а окружность головы – восемь с половиной вершков.[506] В подтверждении чего мы и подписали настоящий документ в Санкт-Петербурге 13 декабря 1777 года».[507] В апреле 1779 г. лейб-медики составили метрическое свидетельство великого князя Константина Павловича.[508] Кроме этого, сохранилось свидетельство, подписанное теми же лейб-медиками К. Ф. Крузом и И. Ф. Беком от «1784 г. декабря 13 о здоровом сложении великой княжны Елены Павловны».[509]
Добавлю, что состояние родившихся младенцев самым тщательным образом оценивалось и ближайшими родственниками. Когда 13 декабря 1784 г. появилась на свет упомянутая великая княжна Елена Павловна, бабушка-императрица Екатерина II писала: «Малютка эта – чрезвычайной красоты, вот почему я назвала ее Еленой, то есть в честь троянской красавицы Елены Прекрасной».
Кто занимал должности повивальных бабок
Как известно, основные манипуляции у родильного стола выполняют повивальные бабки (акушерки). Врачи-акушеры вмешиваются, когда течение родов переходит в патологическую плоскость.
Одной из первых ученых акушерок, практиковавших в России, стала ученая повитуха-немка, приехавшая в свите брауншвейгской принцессы Кристины Софии Шарлотты. В брачный контракт принцессы был включен специальный пункт, в котором прописывалась эта возможность. Эта акушерка приняла в 1714 г. будущую великую княжну Наталью Алексеевну. Некая повивальная бабка Мария фон Гуссе оказалась среди арестованных в Петербурге в 1718 г. по делу царевича Алексея. Когда в летом 1740 г. пришло время рожать племяннице императрице Анны Иоанновны – великой княгине Анне Леопольдовне, императрица специальным указом повелела доктору медицины Блюментросту отыскать в Москве повивальную бабку «капитаншу Енгельбрехт».[510] Эта акушерка обучалась в Амстердаме, практиковала в Петербурге и Москве. Роды прошли успешно.
Акушерка Адриана Карловна фон Дершарт принимала роды будущей Екатерины II осенью 1754 г. в летнем дворце императрицы Елизаветы Петровны. Позже, при Екатерине II, в Зимнем дворце работали различные повивальные бабки. Екатерина Зорич[511] принимала роды первой супруги великого князя Павла Петровича. Когда в декабре 1777 г. Мария Федоровна рожала будущего Александра I, в документах упоминается некая «мадам Гелд».[512] Великую княжну Екатерину Павловну (род. 1788 г.) принимала повивальная бабка Штилх (?); великую княжну Ольгу Павловну (род. 1792 г.) и будущего Николая I (род. 1796 г.) – повивальная бабка Авдотья Рейнтмейстер.
Судя по всему, в самом конце XVIII в. началась придворная карьера повивальной бабки Гессе. Исходя из документов, упомянутая повивальная бабка принимала царственных младенцев четверть века, вплоть до середины 1820-х гг. Так, в книге «О пожалованных подарках» из Кабинета императора Александра I упоминается, что в июле 1801 г. повивальной бабке Гессе выдали «перстень бриллиантовый с сапфиром» стоимостью в 1100 руб.[513]