[1132] Именно в те годы в императорских резиденциях появились плевательницы.
Великий князь Алексей Михайлович
Туберкулезом болел великий князь Петр Николаевич (1864–1931), вынужденный долгое время прожить в Египте и в своем имении Благодатное с его живительным воздухом. Там за великим князем присматривал земский врач В. А. Тихонов (с 1897 по 1900 г.), который стал его домашним врачом.[1133]
От скоротечной чахотки умер внук Николая I – 20-летний великий князь Алексей Михайлович (1875–1895). В отличие от старших братьев не обладавший хорошим здоровьем. Закончив образование в Морском корпусе, он должен был отправиться в море. Во время плавания корабль попал в шторм, после чего у великого князя началась двусторонняя пневмония, переросшая в скоротечную чахотку. В 1894 г. Алексей Михайлович отправился на лечение в Сан-Ремо, где и умер, не дожив до 20 лет.
Для кого устроили кумысолечебницу на императорской Ферме в Царском Селе
Александр I, у которого были очень непростые отношения с супругой, в последние годы их жизни стал к ней очень внимателен. Побывав в сентябре 1824 г. в Оренбурге, где его поили кумысом, и зная о болезненной худобе супруги, что тогда считалось несомненным признаком чахотки, император распорядился устроить на Царскосельской ферме кумысолечебницу. Тогда врачи императрицы, видимо, колебались между двумя основными диагнозами: аневризма сердца и чахотка. Поэтому они, перестраховываясь, прибегли к кумысолечению.
Миракль с видом императорской Фермы в Александровском парке Царского Села. До 1825 г. Фрагмент миракля. Акварель К. И. Кольмана
Лейб-медик Д. К. Тарасов упоминает, что «сведение о свойствах кумыса[1134] сделалось известным императору, и государь поручил генералу Эссену к будущей весне отправить из Оренбурга двух опытных башкирцев с несколькими кобылицами (дойными) в Царское Село на ферму с тою целью, чтоб они приготовляли там кумыс для ея величества императрицы Елизаветы Алексеевны, коей здоровье начало приметно ослабевать».[1135]
Распоряжение императора выполнили. В феврале 1825 г. последовало высочайшее распоряжение о покупке для Царскосельской фермы нескольких кобыл с жеребятами. Одновременно в Петербург вытребовали трех башкир и башкирку для изготовления экзотического напитка. Занимался покупкой кобыл садовый мастер Ф. Лямин, консультировал проект лейб-медик императора баронет Я. В. Виллие.
0 степени внимания императора к этому проекту свидетельствует его прямое распоряжение (9 апреля 1825 г.) «приготовить башкирам в Царском Селе приличную квартиру». Выполняя распоряжение, генерал Я. В. Захаржевский отвел «башкирцам» квартиру со службами «на Леонтьевской улице, при каменном доме, которую некогда занимал Н. М. Карамзин». Кроме этого, «башкирцы» получали ежемесячное содержание на еду 300 руб., на наем квартиры, кухарки, на дрова и свечи еще 92 руб..[1136] В результате императрица несколько недель пила в Царском Селе кумыс. Однако, по свидетельству лейб-медика Д. К. Тарасова, «приготовляемый в Царском Селе кумыс не оказывал такого действия, как в степях оренбургских, и императрица не имела от него пользы».[1137] Поэтому после отъезда в сентябре 1825 г. императорской четы в Таганрог уехали на родину и башкиры.
Почему императрица Елизавета Алексеевна отправилась в 1825 г. именно в Таганрог
Причиной тому стало подозрение на развивавшуюся у императрицы чахотку:[1138] она постоянно простужалась и много кашляла. Так, в декабре 1824 г. Александр I писал Н. М. Карамзину: «Хотя есть некоторое улучшение в здоровье жены моей, но далеко еще до того, чтобы успокоить меня. Кашель не унялся и много ее беспокоит, но что еще важнее, мешает начать надлежащее врачевание, дабы уменьшить биение сердца и артерий».[1139]
Колебания в постановке диагноза между аневризмой сердца и чахоткой отчасти были связаны с тем, что эти диагнозы продолжали ставиться на основании «расспросов». Да и методика аускультации,[1140] то есть выслушивания внутренних органов с помощью стетоскопа, только-только входила в медицинскую практику (с 1816 г.). Поэтому отъезд императрицы на зиму из Петербурга рассматривался врачами в основном как противочахоточное мероприятие. Поскольку Елизавета Алексеевна категорически не желала покидать Россию, вопрос заключался в том, куда выехать на зиму из Петербурга.
Как писала матери императрица Елизавета Алексеевна в августе 1825 г., «мною изрядно занимались на сих днях в секретном (к счастию) комитете, составившемся из самого императора, Виллие и Штофрегена. Я тоже получила слово и, изъяснив свои мысли, сказала, что всецело полагаюсь на общее мнение. Было окончательно решено, ни под каким видом не оставлять меня на зиму в Петербурге. Сначала речь шла об Италии. Но среди ста тысяч неудобств, с нею связанных, я указала и на то, что столь долгое пребывание в чужих краях… будет для меня скорее испытанием, нежели отдыхом… Остановились на юге России, поелику в прекрасной Италии пришлось бы постоянно менять резиденции из-за малярии. К тому же возвращение из южных стран для обитательницы севера может оказаться слишком нездоровым. Виллие вполне резонно сказал мне: „В итальянской жаре вы захлебнетесь от пота!“. Наконец, было предложено три места,[1141] и император выбрал самое отдаленное, Таганрог, портовый городок на Азовском море. Поелику я не хотела заявлять какое-то свое желание, то отнюдь на сие и не возражала. В сущности мне все равно, и у меня нет никакого предпочтения для одного места над другим, кроме разве что удобства сообщений с Петербургом и с вами, матушка. Вот так обстоят дела. Император предлагает сопровождать меня до места назначения, после чего поедет в Астрахань, а затем возвратится в Петербург».[1142]
Дж. Доу. Портрет императрицы Елизаветы Алексеевны. 1828 г.
По воспоминаниям Д. К. Тарасова, «наконец сама императрица Елизавета Алексеевна приняла на себя положить конец всем прениям и объявила императору, что решается предпринять путешествие не иначе, как в Таганрог, который она, по внутреннему убеждению, предпочитает Крыму. Таким образом, прекратились все споры».[1143] 7 августа 1825 г. великий князь Николай Павлович записал: «Ангел[1144] сказал нам, что императрица проведет зиму в Таганроге». После принятого решения придворные хозяйственники начали готовить все необходимое к путешествию в Таганрог, из которого в Петербург не вернулись ни Александр I, ни Елизавета Алексеевна.
Подчеркну, что ближайшее окружение императрицы оценивало состояние здоровья Елизаветы Алексеевны весьма пессимистично. Например, близкий к императрице Н. М. Карамзин писал 6 сентября 1825 г. А. И. Тургеневу: «Мы на сих днях не без горести расстались с императрицею Елисаветою Алексеевною, которую медики отправили в Таганрог. Мысль: увидимся ли? естественно представилась ей и нам, или мне: в 8 месяцев много воды утечет!».
В результате чего умер кавалергард А. Я. Охотников в 1807 г
Говоря о проблемах с легкими Елизаветы Алексеевны, обратимся к еще одному «чахоточному эпизоду», непосредственно связанному с императрицей. Дело в том, что вторую дочку императрица родила от кавалергарда А. Я. Охотникова (1780–1807), которого, согласно устоявшейся легенде, тяжело ранили кинжалом 4 октября 1806 г., за месяц до вторых родов Елизаветы Алексеевны. «Заказчиком» убийства называли великого князя Константина Павловича, который таким образом вступился за честь старшего брата – императора Александра I. Скончался Охотников через три месяца (10 января 1807 г.) после ранения. Это устоявшаяся легенда воспроизведена в официальной истории Кавалергардского полка.
Однако в настоящее время выявлены документы, которые ставят под сомнение эти шекспировские страсти, сводя все к банальной чахотке. Дело в том, что имеется врачебное свидетельство, согласно которому Охотников еще в 1804 г. получил отпуск на четыре месяца по болезни, проведя его в своем имении в Воронежской губернии. Тем не менее он не смог вернуться вовремя на службу из-за горлового кровотечения. 27 октября 1806 г. Охотников подал по команде прошение об отставке, называя в качестве главной причины таковой «грудную болезнь», то есть чахотку.
Штаб-ротмистр Кавалергардского полка А. Я. Охотников
Подчеркну, что у Охотникова было горловое кровотечение как раз в период пика его романа с императрицей, которая зафиксировала в дневнике, что кавалергард бледен, по глаза закутан в шубу, болен, «грусть ужасная из-за болезни Vosdu[1145] и пересудов» (январь 1804 г.). А еще через несколько дней императрица записала: «В четверг утром жестокий удар, я узнала, что он страдает грудью» (21 января 1804 г.).[1146] Таким образом, ряд исследователей предполагает, что причиной смерти А. Я. Охотникова в 1807 г. был не удар кинжалом, а вполне банальная по тем временам чахотка.
Почему при Николае I на императорской Ферме в Царском Селе стали держать ослиц
После неудачного опыта с устройством кумысолечебницы на императорской Ферме в Царском Селе в 1830-х гг. стали держать ослиц, чье молоко также считалось эффективным противочахоточным средством.