рю жизненного тепла. Но в нашем конкретном случае ошибочность такой концепции очевидна; именно кровь в действительности отвечает за естественное тепло тела. При нарушении циркуляции конечности становятся холодными, и именно на этот симптом Вепфер жаловался так часто».
На здании гуморальной теории начали появляться первые трещины, но до полного разрушения было еще далеко. До этого момента лишь несколько исследователей работали над подтверждением взаимосвязи между симптомами и органами, которые их вызывают. Однако другие ученые, не менее заслуженные в мире медицины, включая ведущего врача Англии Томаса Сиденхема, считали поиски в этом направлении бесперспективными. Основания для разногласий с патологоанатомами сформулировал друг Сиденхема знаменитый Джон Локк, который также был врачом: «Даже разрезая тело и заглядывая внутрь, мы видим лишь внешнюю сторону органов и открываем для обозрения лишь новую поверхность… Природа выполняет все свои манипуляции в теле настолько мелкими и незаметными порциями, что даже применение очков или других изобретений не поможет их разглядеть». Такое заявление не умаляет величие Локка как философа; оно просто делает очевидным тот факт, что он был плохим пророком.
До этого времени не составлялся подробный план аутопсии, обнаружение клинико-патологических корреляций было случайным, а полученные результаты не систематизировались. Большинство свидетельств обнаруживались непреднамеренно и описывались в анекдотическом стиле. Все еще не существовало веских оснований не выказывать пренебрежительное отношение к тем, кто утратил веру в традиционные, проверенные временем теории. Первая значительная попытка представить и упорядочить аргументы в пользу взаимосвязи симптомов, наблюдаемых при жизни, с данными аутопсии была предпринята Теофилом Боне из Женевы в 1679 году в публикации под названием Sepulchretum Sive Anatomica Practica («Морг, или Практическая анатомия на основании вскрытия трупов больных»). Основной тезис книги в полной мере выражает английский перевод заголовка: «Морг, или Практическая анатомия на основании вскрытия трупов умерших от заболеваний, с историями болезни, отчетами об изменениях человеческого тела с указанием обнаруженных причин смерти». На самом деле, она [анатомия] заслуживает того, чтобы называться основой подлинной патологии и правильного лечения болезни, а также, пожалуй, вдохновением для старой и современной медицины. К сожалению, Боне не справился с поставленной перед собой грандиозной задачей. Потребуется научная точность Джованни Морганьи, чтобы добиться результата, достойного великого замысла.
Боне же собрал из уже существующей литературы около трех тысяч случаев, когда клинические истории болезни коррелировали с отчетами об аутопсии, снабженных комментариями. Наличие такого количества примеров свидетельствует о том, что все больше внимания уделялось патологоанатомическим исследованиям умерших, хотя и без какой-либо системы. Этот факт также подтверждается тем, что Боне процитировал работы 470 авторов на 1700 страницах своей книги. Серьезные проблемы возникли с Sepulchretum, когда Мангет в 1700 году выпустил второе расширенное издание трактата. Его дополнения сделали работу практически бесполезной для ученых из-за ошибок в цитатах, неправильного толкования и неточных наблюдений. Кроме того, в книге отсутствовал надлежащий указатель, что делало поиск информации трудоемким, а иногда просто невозможным. В следующем столетии Рене Лаэннек назовет работу «непереваренной и непоследовательной компиляцией».
Молодой Морганьи, тем не менее, внимательно изучил Sepulchretum. Ему стало ясно, что, раз концепция основана на фундаментальной истине, необходимо пересмотреть работу, чтобы исключить все неточности и сделать ее удобной для пользования. Переписывание массивного тома показалось бы абсолютно невозможным любому, только не страстному юноше, неспособному в полной мере оценить обременительные требования академической жизни медика. Позднее Морганьи так написал о своем решении начать работу:
Помню, что тогда, как все молодые люди, которые, как правило, достаточно самонадеянны, чтобы лелеять мысли о самых сложных и трудоемких начинаниях, я даже не чувствовал отчаяния. Я думал, что, если у меня будет в будущем довольно свободного времени, мне придется не только исправить недостатки, которые я указал в Sepulchretum, и другие, помимо этих, но также переделать указатели. Я даже составил план, следуя которому все это можно сделать, и сообщил о нем уважаемому обществу, которое сейчас называется Академией наук.
Последнее предложение дает ключ к определению момента, когда Морганьи начал свой труд. После окончания медицинской школы в 1701 году в возрасте девятнадцати лет он был приглашен на место своего учителя Вальсальвы, который в то время уехал в Парму. Благодаря популярности среди учащихся его вскоре выбрали президентом общества увлекающихся наукой студентов и недавних выпускников, которое сами они называли Академией непосед. Как следует из названия, организация состояла из молодых людей, которых не удовлетворяли теории их предшественников, и место лояльности к медицине древних заняло стремление самим раскрыть тайны природы. В 1714 году это общество было преобразовано в Академию наук Болоньи; таким образом, Морганьи, по-видимому, было около двадцати или двадцати одного года, когда он начал собирать материал, который в конечном итоге станет книгой Sepulchretum.
Джованни Баттиста Морганьи. Портрет французского гравера Жана Ренара. (Предоставлено Йельской медицинской исторической библиотекой.)
Хотя первоначальным планом Морганьи, возможно, было просто отредактировать Sepulchretum, в конце концов, он создал совершенно новую работу, основанную на подробных описаниях клинических наблюдений, бо́льшая часть которых включала отчеты об аутопсии пациентов, выполненной им самим или Вальсальвой. Он привел очень точные данные, не загромождая их незначительными подробностями, которые менее квалифицированные врачи не могли отличить от важных деталей процесса эволюции болезни. Он рационально интерпретировал факты, используя время от времени физиологические эксперименты для доказательства некоторых из своих выводов, при этом все его рассуждения опирались на хорошее знание исторического наследия древних медиков. В эту огромную работу он привнес свой выдающийся талант практикующего врача, неоспоримое превосходство опытного анатома, изобретательность физиолога-экспериментатора и бесконечное терпение. Способность Морганьи интегрировать и синтезировать информацию, а также его целеустремленность позволили ему справиться с задачей и создать труд, в котором остро нуждалась медицинская наука для дальнейшего развития. Независимо от того, осознавали современные врачи существующее положение вещей или нет, но без этого шага ни о каком прогрессе в диагностической и терапевтической методологии не могло быть и речи.
Книга De Sedibus et Causis Morborum per Anatomen Indagatis («О местонахождении и причинах болезней, открываемых посредством рассечения») написана в форме семидесяти писем к молодому человеку, с которым Морганьи встретился в процессе своей работы. Своего адресата ученый описал как «одаренного в изучении наук и, особенно, медицины». Юноша обратился к Морганьи с просьбой присылать ему для коллекции описания историй болезни и наблюдений, подобные тем, что составляют Sepulchretum. По-видимому, тогда пятидесятидевятилетний профессор начал в 1741 году посылать своему анонимному (или, возможно, вымышленному) другу одно за другим письма с тщательным анализом историй пациентов, до тех пор, пока не завершил создание пяти книг, озаглавленных в соответствии с категориями: (1) «Заболевания головы», (2) «Заболевания груди», (3) «Заболевания живота», (4) «Хирургические и универсальные расстройства» и (5) «Дополнение», к которому прилагалась серия указателей для удобства поиска нужного материала.
Каждая из пяти книг посвящена выдающимся зарубежным врачам: две – медикам из Германии и остальные – докторам из Франции, Англии и России. В семидесяти письмах содержатся истории болезни, согласованные с результатами аутопсии, соответствующими ссылками на других авторов, историческими справками, а в некоторых случаях с описаниями экспериментов, проведенных автором с целью уточнения деталей течения болезни. Создавая De Sedibus, Морганьи стремился составить руководство, с помощью которого практикующий врач мог бы установить взаимосвязь каждого симптома с пораженным органом, ставшим причиной его появления.
Книги написаны простым доступным языком, вызывающим у читателя чувство, словно он слушает наставника, который делится с ним своим опытом и пониманием жизни по мере того, как история каждого пациента постепенно разворачивается перед его глазами. Автор приводит исторические справки, прослеживая эволюцию современных суждений, цитируя признанных авторитетов, обсуждая их теории, шаг за шагом, проясняя логику развития своих выводов. Комментаторов оригинального латинского текста поражали литературные достоинства описаний историй болезни, настолько скрупулезных, что они позволяли реконструировать каждый симптом, начиная от ощущений больного и заканчивая клиническими проявлениями, фиксируемыми лечащими врачами.
Морганьи делает своего читателя свидетелем каждого этапа вскрытия и отправляется вместе с ним в библиотеку ссылок. Вся книга написана от первого лица в форме обращения к читателю, который рассматривается не как ученик, а как уважаемый коллега, коими являлись и молодой адресат-аноним, и профессора-иностранцы, которым посвящены отдельные тома. Таким образом, молодой человек становится медиумом, через которого каждый читатель получает персональные инструкции.
Итак, многотомный труд De Sedibus вышел далеко за рамки первоначального замысла автора. Сочинение, начинавшееся как переработка Sepulchretum, превратилось в колоссальный литературный музей клинической медицины, в котором экспонаты организованы в таком идеальном порядке, что каждый случай можно найти без малейшего усилия и каждый значимый элемент снабжен указателем для облегчения поиска дополнительных ссылок. Один из перечней позволяет читателю находить патологические данные со ссылкой на клинические симптомы и заболевания, в то время как другой, напротив, направляет к результатам аутопсии, идентифицируя страницу, на которой можно обнаружить клинический симптом, вызвавший смерть пациента. Третий указатель содержит список элементов в алфавитном порядке, организованный в виде оглавления. И, наконец, последний регистр озаглавлен в соответствии с содержанием: «Названия и параграфы, заслуживающие наибольшего внимания». Таким образом, указатели служат каталогом музея медицины Морганьи, благодаря которым каждый экспонат находится в моментальном доступе. Сам автор описал назначение указателей так: