пьянство, стресс и «звездняк» тюремной шконкой не лечатся, отнюдь.
Для этого существуют и другие, гораздо менее радикальные, методы.
И почему эта же милиция ни фига не хочет понимать, что лично мне глубоко неприятные идиоты с фанатского виража «Локо», в общем-то, учудили нечто совершенно по тяжести аналогичное.
И что это никакие не экстремиствующие боевики, а обыкновенные молодые придурки, по собственной дурости умудрившиеся залезть в такую задницу, из которой и не со всяким фонариком-то выберешься.
А – только с проводником, постарше и поопытнее.
Но это сути дела-то все одно не меняет.
К тому же эти малолетние клоуны много моложе вышеупомянутого актера, и их от этого элементарно жальче: ничего нового и какого-то «сверхреволюционного» они, в общем-то, на стадионной террасе не натворили, такие вещи многократно, увы, случались и до этого, и не только в России.
Так что же нам, теперь количество этих малолетних идиотствующих «узников совести» множить, что ли?
В Веймаровской Германии тоже, вон, одного художника, увлекшегося, как многие артистические натуры того времени, расовыми идеями, сдуру в начале 20-х годов в тюрьму посадили.
Ничем хорошим это, как известно, не кончилось.
Вместо художника молодой человек решил, – не исключено что и от тюремной тоски, – стать писателем.
А дальше – та-а-акое началось…
…Но дело тут даже не в этом, не надо умножать сущности.
Надо просто одинаково классифицировать совершенные людьми проступки.
А то, пока этого не случится, многие просто тупо будут чувствовать вопиющую несправедливость происходящего.
Перед законом – все должны быть равны, мне почему-то так кажется.
И симпатичные, и – не симпатичные.
Где-то так…
Патриотизм и трудовая миграция
Есть вещи, которые меня даже не удивляют, а откровенно пугают. И в первую очередь это те удивительные метания из крайности в крайность, которые возникают в нашем общественном сознании.
Я бы даже сказал – не метания. Превращения. Метаморфозы, ага. И чаще всего они почему-то происходят с людьми, пределы нашей страны по каким-то причинам, скажем так, временно или постоянно покинувшими…
…У меня после столь неожиданной и одновременно долгожданной победы моего любимого «Спартака» над его извечными врагами в лице «ефрейтора Вагнера», «сержанта Красича» и прочих «рядовых Одиа», естественно, телефон просто-напросто раскалился.
Звонили, наверное, все, что, в принципе, неудивительно.
Слишком уж долго мы ждали этой победы, слишком долго все было очень и очень непросто в моем любимом футбольном клубе.
Да что там – «непросто».
Откровенно хреново, если уж совсем честно.
Впрочем, зачем повторяться: любой, кто хотя бы краем глаза следит за первенством России в этом, самом популярном в мире виде спорта, и сам все уже давно и прекрасно знает.
И желание поделиться радостью в такой момент, в принципе, вполне естественно. Я и сам пару-тройку телефонных номеров с о-о-огромным удовольствием набрал, чего уж там, ага.
Но вот один телефонный звонок выбесил просто до крайности, врать не буду. И вовсе не потому, что звонивший был мне чем-то лично неприятен. В общем-то, как раз даже и наоборот: милейший человек, мы с ним еще с институтских времен приятельствовали. Трепач, балабол, анекдотчик. Да и за «Спартак», вроде, болеет довольно искренне, хоть и на террасе стадионной в последние годы фактически не появляется. Кстати, по его собственным словам, – по идеологическим соображениям: типа, там очень много фашистов и прочих разных расистов собирается.
Угу.
Врет, разумеется.
Потому как до «Лужников» из милого европейского городишки, куда он в свое время так удачно, с его точки зрения, эмигрировал и где теперь успешно проживает на деньги своей европейской супруги, и без всяческих расистов с фашистами добраться, мне почему-то так кажется, довольно затруднительно.
Да и – зачем?
Он и в молодости-то большей частью относился к тому виду болельщиков, которых в фанатской среде презрительно называют «тапочниками». Потому как футбол они предпочитают наблюдать по принципу «диван-тапочки-телевизор».
Ибо на стадионе им слишком громко и суетно.
А, ну да.
Еще бутылочка пивка, разумеется.
Или – две.
Особенно если учесть тот факт, что в его новой стране пребывания пиво варят уж куда лучше, чем искренне любимое им по молодости «Жигулевское».
Я иногда даже думаю, что эту свою толстожопую германскую корову, аж на двенадцать лет старше себя, он не только из-за денег и приносимого ими комфорта, но и из-за пива, которое у нее на родине варят, выбрал.
Что все-таки говорит и о каком-то врожденном вкусе и других, не менее положительных человеческих качествах…
Ну да ладно.
Как там у Левитанского: «Каждый выбирает по себе – женщину, религию, дорогу». Не мне судить, в конце-то концов.
Живет себе человек – и живет.
Может быть даже и счастлив.
Меня, как вы понимаете, далеко не это взбесило. А сама цель полночного (чтоб было подешевле) звонка.
Он ведь не поздравить меня позвонил.
А, типа, «использовать момент для аргументации».
– Вот, – говорит, – Лекух. Помнишь, о чем мы с тобой в тот раз в Германии спорили? Ты еще все количеством гастарбайтеров в Москве возмущался. Ну и как тебе, к примеру, гастарбайтер по фамилии Лаудруп?!
Я, врать не буду, не сразу нашелся, что ответить человеку.
А что ему, скажите, отвечать, если у этого бедолаги так в мозгах-то, простите, нагажено, что он даже экспата от гастарбайтера отличить не в состоянии?!
Не говоря уж о том, что подобного рода сентенции выглядят особенно умилительно из уст человека, еще в девяностые годы радостно и, простите, даже как-то торжественно отказавшегося от российского гражданства.
Впрочем, последнее как раз и неудивительно.
Достаточно вспомнить о гражданстве и «постоянном месте жительства» очень и очень многих, продолжающих нас исправно поучать о «правах человека» и прочих «демократических ценностях» либеральных, Господи прости, «публицистов».
Заметьте – не национальности.
Национальность тут никакой роли не играет: Россия, пусть это кому-то и не нравится, – вообще государство полиэтническое, имперское. Причем изначально, со времен Киевской Руси, хазар, татар и прочих норманнов с варягами.
Но вот какое право имеет добровольно покинувший страну «публицист» учить меня «правильной жизни в России» из далекого Парижа или Вашингтона – это мне, простите, совершенно непонятно.
Тут ведь – все просто.
Я мог, к примеру, как угодно относиться к текстам откровенно идеологически мне чуждой и даже враждебной Анны Политковской, но я просто не мог к ним, пусть временами и злясь, не прислушиваться.
А как иначе?
Человек жил, боролся и погиб в моей стране и за мою страну, как бы по-разному будущее этой страны мы с ней ни видели.
Причем, что самое смешное, имел полное право уехать: родившись в силу стечения обстоятельств в США, Политковская, естественно, имела полнейшее право на американское гражданство.
Но жила и дралась здесь.
И как мне ее в этом случае не слушать?!
Спорить – да, не соглашаться – тем более.
Но – не слушать?!
Уши затыкать, что ли?!
…А этим-то, простите, что от меня надо?
Нет, поймите меня правильно, я совсем не против тех, кто когда-то и по каким-то причинам покинул Россию. У меня у самого масса друзей из «уехавших»: в Германии, во Франции, в Англии, в Израиле, в тех же США. Поверьте мне, это вполне достойные и вполне себе вменяемые люди, просто жизнь так сложилась: кто-то обладал невостребованной на тот момент в России специальностью и элементарно не хотел переквалифицироваться из биофизика в рыночного челнока, у кого-то хотели уехать родители, да мало ли у кого были какие причины.
Многие из этих людей, я, кстати, совершенно уверен, когда-нибудь обязательно сюда к нам вернутся.
Не в этом дело.
Трудовая и прочая миграция – это вообще вещи в современном мире, увы, абсолютно нормальные и естественные.
Просто никому из них, поверьте, никогда не придет в голову сказать ту фразу, которую произнес этот звонивший мне «воспользоваться моментом» придурок, в ответ на мое вежливое:
– А тебе-то, Володь, собственно говоря, до всего этого в твоем «европейском далеке» какое дело? Ну, в смысле, до Лаудрупа и до московских гастарбайтеров? Пей себе пиво в свое удовольствие да об Ангеле Меркель рассуждай вместе с ее социальной, внешней и прочей политикой…
– Да вот, – вздыхает, – у меня национальная гордость страдает, глядя на то, что вы там, в вашей стране, творите. Патриотизм, понимаешь, мучается…
Догадываетесь, в каком направлении после этих слов я его отправил путешествовать?!
Думаю, догадываетесь.
Хотя бы потому, что, как мне кажется, любой относительно вменяемый и образованный человек прекрасно понимает, что никакая «национальная гордость» и «патриотизм» рядом со словами «вы», «ваша страна» и т. д., и т. п. и близко не лежали.
Умер, простите, Максим, да и хрен с ним.
Всего доброго.
Надеюсь, что больше уже никогда не встретимся.
Я, по крайней мере, приложу для этого все возможные и даже, наверное, невозможные усилия.
Согласно ранжиру
Все-таки футбол значит в нашей обыденной, повседневной живой жизни гораздо больше, чем представляют себе даже самые искренние, преданные и фанатичные поклонники этой великой игры.
Да и «переплетен» он с этой самой «живой жизнью» так, что мало, простите, никому не покажется.
Скажем, я абсолютно уверен, что локальный, в общем-то, успех сборной России на последнем Евро значит для становления национального сознания едва ли не больше, чем, скажем, признание нашей страной новых независимых республик, еще недавно бывших частью территории вполне себе суверенного, хоть и слегка больного на голову, государства.