А что вы хотели?
Девушка – по крайней мере – профессионал и, как говорят, – даже трудоголик (как бы к ее профессии ни относиться).
Она, в отличие от вас, хотя бы понимает, что в камеру лучше улыбаться, чем слюной брызгать…
Это элементарно эффективнее, извините.
Потому как относительно молодая и белозубо улыбающаяся девушка по-любому выглядит симпатичнее плюющегося слюной великовозрастного растрепанного маразматика.
Ничего личного, только бизнес.
Что она вам довольно неплохо и доказала, мне почему-то так кажется…
…А вот тот замечательный факт, что эту шнягу с умнейшим видом обсуждал целый выводок разного рода значимости медийных персонажей, да еще и по федеральному каналу, меня, врать не буду, – откровенно порадовал.
Потому как есть такая штука, под названием «народная интуиция».
И можете мне поверить, если бы народ был чем-то серьезным по-настоящему озабочен, он сейчас бы не поднимал рейтинги «программам про Ксюшу», а вовсю сметал с полок соль, спички и сахар.
Это, ведь, простите, – ложь, что «телевидение зомбирует нацию». Телевидение – всего-навсего зарабатывает деньги и, соответственно, показывает только то, что эта самая нация смотрит и за что готова платить.
А значит – все у нас будет хорошо. Народ, по крайней мере, в этом абсолютно уверен. В том числе, надеюсь, и в экономике. Иначе б его, – народ, в смысле – какой-нибудь Доу-Джонс интересовал куда больше, чем Ксюшино, простите, исподнее вместе со всеми остальными «культурологическими» форматами и феноменами, ага…
…А то заладили, понимаешь: Ксюша – ангел, Ксюша – демон.
Прям – ромашка какая-то.
Вам-то, простите, какая разница?
Не нравится – не смотрите.
Это – в конце концов – даже не церковь.
А всего-навсего телевизор…
Девушки из провинции
У меня тут приятель недавно развелся.
Нехорошо, конечно.
Но – не смертельно.
Даже для небольшой заметки ни фига не повод.
Дело-то, что называется, житейское: познакомился когда-то столичный мальчик с молоденькой, мечтающей о карьере модели провинциалкой.
Сначала вставил ей, неиспорченной, на место мозги, потом кое-что еще на надлежащее место вставил, а потом – влюбился и женился, ребенка родил.
И – затосковал.
Потому как даже вставленным на место мозгом девушка предпочитала смотреть «Фабрику звезд» и сериалы про нянь, а всякие Тарковские с Антониони, как и раньше, вгоняли ее в глубочайшую, ничем неистребимую депрессию.
А в остальном – полный порядок.
Дом – полная чаша, девушка – влюбленная и заботливая.
Они, по-моему, даже не изменяли друг другу.
Вот только его любимые развлечения типа футбола, скалолазания и экстремального сплава на каяках через некоторое время начали казаться этой дурочке какими-то «плебейскими».
А в Куршавель, который он вполне себе мог позволить, не хотелось уже ему.
А че там делать привыкшему к фрирайдерскому «пухляку» экстремальщику?
Шампанское литрами глотать да черной икрой зажевывать?
Так это он и в Москве может себе позволить…
А еще он не выносил маленьких собак.
Ну еще бы: мы с ним и познакомились-то в свое время на собачьей площадке, где его кавказской красотке Белле приглянулся мой тогдашний питомец Абакан. Если у кого были большие собаки, тот поймет – какие уж тут, на фиг, после этого йоркширы.
У меня у самого при виде этого недоразумения самое большое желание – дать с ноги.
А учитывая хорошо поставленный футбольный удар, лететь этому чудовищу пришлось бы до-о-олго…
…В общем, они расстались.
Спокойно и, что называется, без пыли.
Обычный мезальянс – дело совершенно житейское.
Я и историю-то эту вспомнил исключительно ради одной фразы, которую он мне после развода сказал по телефону:
– Можно, конечно, вывезти девушку из деревни, невозможно – вывести деревню из девушки.
Тоска в голосе была – смертельная.
Можно понять человека.
Потому что «провинции» в самом дурном смысле этого слова ему и помимо обычной домашней жизни хватало.
И в бизнесе и, простите, по телевизору.
Провинции наглой, агрессивной и трусливой одновременно, решившей, что ей при наличии бабла все дозволено, но при этом все одно трусовато оглядывающейся «на Европу», типа: а как там, оценили?
Как относятся?
Что подумают-то, а?
Я уже настоящая «рублевско-европейско-элитарная» модель с крутыми лейблами на обтянутой «брендовыми» штанами жопе – или по-прежнему обычная деревенская лахудра, которой бы, по-хорошему, на рынке семечками торговать?!
Все это очень смешно со стороны выглядит, вот только смех этот – очень и очень грустный получается.
Потому что провинция это не география.
Она, как и разруха, – прежде всего в мозгах.
И одним из последствий ее усиленного и активного внедрения в наше с вами сознание, к сожалению, оказывается и такая «побочная фигня», как комплекс национальной неполноценности.
«Наш шоу-бизнес в Европе признан», – че уж тут какая-то Москва с ее рок-клубами и консерваториями, ага.
Тут ведь что страшно: провинциальное сознание у такого человека, иногда даже талантливого и многого добившегося в жизни, неистребимо ничем, даже, к сожалению, высшим образованием.
И в этом, в принципе, не было бы ничего плохого, если б не одно «но»: очень часто добившийся чего-то по этой жизни провинциал начинает чувствовать себя куда более «столичным» и «приличным», чем любой коренной житель нашего с вами мегаполиса.
Хотите примеры?
Да пожалуйста!
Зайдите в любой «элитный» фитнес-центр, посмотрите на беговые дорожки, и первое, что вы там увидите, будут девушки с дико высокомерным выражением лиц и в спортивных костюмах со стразами везде, в том числе и на, простите, вполне себе даже откормленной заднице.
Вот на фиг тебе, дуре, стразы в тренажерном зале, среди потеющих, скидывая лишний вес, мужиков?!
Ржут все, включая инструкторов.
Те, конечно, это делают как можно более аккуратно, чтобы их ненароком с работы не выгнали.
Да и остальные, типа меня, тоже в открытую не насмехаются: неудобно.
А девушки тупо млеют от сознания собственной крутости и ничем не омраченной значимости.
В том числе – не омраченной ни интеллектом, ни воспитанием.
Одна даже мне не так давно замечание сделала.
– Как не стыдно, – говорит, – молодой человек. И деньги у вас на дорогой фитнес есть, и машина приличная, а ходите как черт знает кто, в растянутом свитере…
Я, признаться, – только сглотнул.
Потому как объяснять, что мне, несмотря на приличную, в общем-то, спортивную форму, уже за сорок, а линии CP и SI я просто люблю уже хотя бы за то, что их не знают и не носят такие вот провинциальные идиоты обоих полов, – ну совершенно в данном случае бессмысленно.
Тупо не поймет.
Да, в принципе, и не надо…
Потому что все это – пена, которая, конечно, рано или поздно сойдет.
Вот только почему-то уж очень сильно хочется, чтобы побыстрее…
Просто мужская работа
Самолеты, увы, иногда падают.
А подводные лодки – тонут.
Так бывает.
И страшно тут даже не то, что они падают и тонут, и – даже не то, что при этом гибнут нормальные, здоровые русские мужики: это, увы, как ни цинично сие прозвучит, – к сожалению, издержки выбранной ими нормальной мужской профессии.
Это вам, ребят, не в телеке гламурничать, извините за выражение: там-то всех рисков – возможный нежданный триппер, пардон, в заднем проходе. Что, собственно, тоже является частью профессионального риска.
Просто – профессии разные.
Такие дела…
Страшно другое: после каждой такой, – увы, с точки зрения статистики, неизбежной – трагедии, на ее место неизбежно слетается целая туча падальщиков. Пытающихся найти в ошметках человеческих тел свой маленький, но личный профит.
И не важно, профит чисто политический, или – тупо финансовый.
А какая, в принципе, разница?!
Одно в другое – просто поверьте – иной раз весьма даже недурственно конвертируется…
…Некоторое время назад в подмосковном небе погиб замечательный мужик, командир пилотажной группы «Русские витязи», русский ас с украинской фамилией, Игорь Ткаченко. Погиб, так же, как и жил – в небе. А это – очень достойная жизнь, и, как это страшно ни прозвучит, – очень достойная смерть.
И – сейчас пойдут разговоры: об адреналиновой наркомании, о запрете «всяких подобных штучек», о «человеческом факторе», о прочей лабуде.
Это очень смешно, когда «либеральный» офисный планктон начинает примерять поступки подобного рода людей на себя: а что, типа, меня могло толкнуть туда, в это страшное небо?
И – убеждается, что – только поиски какого-то уж совсем изощренного удовольствия: отсюда и неизбежные, кстати, разговоры об адреналиновой наркомании. Потому как планктон искренне верит: все люди выглядят изнутри именно так, как он, любимый, неплохо, по этой жизни, устроившийся.
К счастью, – это не так.
Иначе б человек не лез туда, куда собака хвост не совала: в тот же космос, к примеру…
Просто потому, что – надо.
И – не… гкхм… ну вы меня понимаете…
…Мы будем его помнить – потому что таких, как он, – не принято забывать.
Да и глупо это, поверьте: забывать своих собственных героев.
Потому как если ты начал забывать своих героев, кому тогда придет в голову мысль, что надо помнить – тебя?!
А падальщики…
А что падальщики?!
У них – свой профессиональный риск, и свой триппер в заднем проходе они тоже, рано или поздно – заработают.
Чисто – с точки зрения все той же статистики.
Где-то так…
О цене свободного выбора
Вообще, конечно, в интересное время мы с вами, господа, живем.
Захочешь – не соскучишься.
То у нас самолеты не взлетают, потому что им керосина не дают, потому что они за предыдущую заправку не расплатились. То, простите, просто падают, хорошо еще, что не на жилые кварталы. То у нас в стране целая эпидемия маниакальной педофилии провинции сотрясает, то в Штатах ураганы вполне себе симпатичное до их появления побережье уродуют. То мировой финансовый кризис, то американский флот в двухстах километрах от сочинских пляжей.