Поэтому пришлось заняться подготовкой к ритуалу. Чтобы поговорить с заколдованными Совнами, следовало стать хоть немного подобным им. Конечно, превратиться в камень у меня не выйдет, но частично измениться вполне возможно. Задуманное получалось из рук вон плохо, вставать приходилось до рассвета, весь день работать и к ночи падать на кровать, мгновенно засыпая. Подготовить живую плоть к чему-то чуждому и холодному – камню, металлу или еще чему – не так легко.
Сегодня узор заклинания ложился уже как надо, а найденные у реки камни оказались прекрасными проводниками.
– У всех хозяева как хозяева, – услышал я за спиной ворчание, – едят, спят, девок на сеновал тягают, не то что мой.
Что-то звякнуло, Йорд засопел и выдал искреннее троллиное ругательство.
– Господин Оларс, отдайте мне ту тряпку.
– Какую? – удивленно спросил я и обернулся к нему.
В рот тут же сунули кусок лепешки.
– Получилось, – удовлетворенно отметил он, – а то еще немного – и я окажусь на службе у скелета.
Лепешка оказалась божественной: свежей, хрустящей и немного сладковатой. По-моему, ничего вкуснее я в жизни не ел! Кстати, а когда в последний раз ел вообще? Откусив и на секунду довольно зажмурившись, я все же спросил:
– А что за тряпка?
Рисе тем временем уже забрал старую рубашку, служившую мне подстилкой для камней, и принялся вытирать пол. Оказалось, звенело ведро, из которого их неуклюжее величество умудрились разлить воду.
– Я тут это… воды принес. Из реки.
– Из реки? – Я поперхнулся. – Йорд, я же просил из колодца! Из реки еще рано, нам не нужен голос некк днем.
– Колодец чистят, – невозмутимо ответит тот, продолжая вытирать лужу и даже не соизволив повернуться ко мне. – А вы не сказали, для чего вода нужна.
Я молча дожевывал лепешку, прекрасно помня, как и что говорил. Однако… Я вздохнул – ну и ладно, что невнимательный слуга, зато кормит неплохо.
– Еще вот что. – Рисе принялся выкручивать тряпку в ведро. – Линд пришел в себя, через старосту просил, чтобы вы заглянули.
Я вскочил на ноги:
– Что ж ты сразу не сказал?
И не дожидаясь, пока слуга что-то ответит, бросился к двери. Но тут же поскользнулся на ступеньке и едва не рухнул вниз, чудом удержавшись за косяк.
– С утра подмораживает, господин Оларс, – философски заметил Йорд, – будьте осторожнее.
Выпрямившись и отмахнувшись от рисе, я быстро спустился со ступенек. На улице стало заметно прохладнее – не стоило вылетать в одной рубахе. Местные жители косились на меня, но глупых вопросов не задавали.
Жилище старосты находилось за четыре дома от нашего, поэтому долго идти не пришлось. Собака на привязи – огромный волкодав – начала громко лаять, однако выскочивший на порог Линд тут же прикрикнул на нее:
– Брун, тихо!
Собака недоуменно глянула на хозяина, словно не понимая, зачем в доме полумертвец.
– Господин Оларс, проходите, она вас не тронет, – тихо произнес парень. Кстати, он оказался моложе, чем мне сперва показалось.
Пока я шел по узкой дорожке, собака, ворча, спряталась в будке.
– Спасибо, что пришли. Я и не надеялся…
– Все в порядке, ты мне тоже нужен.
Линд удивленно вскинул брови, но кивнул и пропустил меня в дом. После пробежки по холоду тепло показалось неземной сказкой. Но наслаждаться было некогда.
Опустившись на первый попавшийся табурет, я посмотрел на него:
– Что ты хотел сказать?
Парень немного смутился, он явно не знал, о чем говорить, точнее, с чего начать.
– Ваш слуга все рассказал, вы – Посредник.
Я молча кивнул, отметив, что глаза собеседника загорелись восторгом.
– Простите, – он смутился еще больше, – раньше я только слышал о таких… как вы. Никогда не мог подумать, что судьба пошлет счастье увидеть живого Посредника.
Я закашлялся:
– Ну-ну, и откуда же такой интерес к Посредникам?
– Мне от матери достались магические способности, а от отца – лекарские. – Видимо, стоять у двери ему надоело или интерес к Посреднику взял свое, и Линд, приблизившись ко мне, сел на лавку. – Отец своему делу учит, а вот с магией… Мать умерла, когда мне было три года, а магов в деревне больше нет. Вот и…
Я изогнул бровь. Так-так, а Хакон говорил несколько другое. Или просто решил не упоминать покойную жену?
– Говоришь, у матери были способности мага?
– Небольшие, и не всегда она могла с ними управиться – мало знала. А потом, – парень замолк и тихо вздохнул. – Потом некк ее убила.
Так, теперь понятнее, но все равно есть вопросы:
– А как получилось, что ты разбудил Хильду?
При имени некк Линд вздрогнул и тут же передернул плечами:
– Сам не знаю. Я тогда… поругался с отцом сильно. Пошел бродить по округе и случайно забрел на пепелище – бывший дом Совнов. Там ничего не осталось, не знаю даже, сколько времени там пробыл, но после почувствовал что-то странное. Так, будто кто наблюдал за мной. А потом… потом увидел серебристую девушку и пошел за ней. Сам не понимая, почему. Шел, господин Оларс, как очарованный, не мог остановиться. А как почувствовал, что уже стою по пояс в воде, словно очнулся ото сна. Начал отбиваться, пытался выбраться, но чувствовал, как все глубже впиваются в бедра острые когти, и некк с силой тянет меня на глубину. – Он шумно выдохнул. – Уж не знаю, что было бы, если б не прибежал ваш Арве…
Линд отвел взгляд, понимая, что в каком-то смысле из-за него погиб мой фоссегрим, поэтому не решался продолжать.
– И все?
Я встал. Не слишком густо – что ж, и такое бывает. Но нечего рассиживаться, работы еще немало.
– Да, все. Только я вот что еще хотел сказать… – Парень посмотрел на меня почти умоляющим взглядом. – Я знаю, что вы не обязаны помогать нам и оплату берете немалую, да и после произошедшего, но…
– Но?
– Пожалуйста, помогите нам избавиться от некк. Мы найдем, чем вам заплатить, только сделайте что-нибудь, пожалуйста. Отец бы и сам вам это сказал, но почему-то медлит, что-то его удерживает. Но, господин Оларс, очень вас прошу… пожалуйста.
Несколько секунд я молчал, взвешивая и обдумывая, идет это вразрез с моими планами или нет. Получалось, что нет.
– Линд.
– Да? – Он встрепенулся. А в глазах было такое безнадежное выражение, что даже сердце сжалось. Интересно, он знает о словах призыва?
– Если действительно хочешь стать магом, уезжай в город. Здесь ничему обучиться не получится.
Линд хотел что-то сказать, но я развернулся и вышел из дома – больше задерживаться было незачем.
Тучи заволокли небо, скрыв луну и звезды. Плохо, придется потратить больше сил, но откладывать ритуал я не собирался. Йорд стоял чуть поодаль и наблюдал за происходящим. Все же рисе – живое существо, и подвергать его опасности не стоило.
Я сделал глубокий вдох. Тишина, покой, волны Скьяльвинд с еле уловимым шелестом накатывали на берег. В двух шагах от первого Холодного камня была поставлена глиняная плошка с водой и несколько камней, пропитанных магией, разбитых и собранных заново при помощи заклинаний. Одежду пришлось снять – сливаться с чем-то неживым лучше как есть… чтобы ничто не мешало. Ворожба мертвых умеет служить своему хозяину, если тот ничего не боится. Боялся ли я некк? Боялся ли безмолвных Холодных камней, угрюмо взиравших на пришедшего чужака, посягавшего на их покой? Нет. Не боялся даже того, что может пробудиться.
Но ни слова над шелестящими волнами, молчание – мой голос. Я окунул пальцы в воду, по ней пошли круги, что тут же вспыхнули лиловым светом. Ночная тьма сгустилась, рухнула в воду, растворяясь в тысячах пляшущих искорок. Лиловый и черный в одно мгновение переплелись, словно две змеи, и призрачно замерцали. Вода ожила – не осталось ни следа от прозрачного спокойствия, царившего тут еще несколько мгновений назад. Я бросил в плошку камни, лилово-черная вода зашипела и ослепительным фонтаном вырвалась вверх. Камни засияли аметистовыми огнями и рассыпались на мелкие осколки. Вода плеснула на камень, осколки кинулись ко мне, впиваясь в обнаженную кожу. Я стиснул зубы – утбурд забери эти ритуалы, как же больно! Но ни звука! Нельзя, иначе ничего не выйдет. Выступившая кровь устремилась к камню, алой лентой разрезала тьму и прошла сквозь лилово-черную завесу. Послышался громкий треск, странный вздох, будто каменный великан сбросил свое многолетнее оцепенение. Воды Скьяльвинд забурлили с неистовой силой, еще мгновение и…
Мое тело онемело: ни холода, ни боли больше не чувствовалось. Я медленно поднял руку: мраморная белизна, странная угловатость движений. И тихий шелест волн:
– Неживой… Родной…
Холодные камни, казалось, еще немного – и превратятся в жидкий огонь, только не оранжево-золотой, а ослепляющий лиловым серебром, который метнется в бурлящие волны Скьяльвинд.
Налетел жуткий ветер, но что ветер камню? Я даже не шевельнулся, оставшись немым изваянием на берегу. Снова затрещали Холодные камни, заплясали в хороводе вокруг них лиловые искры, вода хлынула на берег. Я протянул руку и коснулся ближайшего камня, ладонь тут же укололо, но странно, непонятно… Будто безжизненная скала признала своего и радовалась встрече.
Кажется, Йорд что-то прокричал, но сквозь ветер и неистовство Скьяльвинд я ничего не расслышал.
Холодные камни снова вздохнули, меня оглушил раскат грома. Но ни блеснувшей молнии, ни хлынувших с черных небес струй дождя не последовало. Новый раскат, но через миг я понял, что это вовсе не гром, а голос… голос одного из Совнов:
– Кто ты и зачем нарушил наш покой?
Однако ответить я не успел.
– Нет! Он мо-о-о-о-й! – раздался пронзительный женский крик, больше похожий на плач.
В мгновение ока поднялась огромная волна, рухнула на меня и тысячей невидимых рук утянула за собой.
Глава 5. Хильда, дочь Асмунда
Оглушенный и оцепеневший, я не сразу понял, что меня больше никто не держит. Тьма перед глазами начала рассеиваться, но толком рассмотреть ничего не получалось. Ни холода, ни боли – и, хотя кругом ледяная вода, дышалось на удивление легко. Или не дышалось? Йенгангер не дышит – именно так говорила моя бабка. Только никогда не поясняла значения этих слов.