Я двинулся вперед, начав медленный спуск с холма. Боги. Или Древняя раса. Так до сих пор и неясно – это одни и те же или совершенно разные создания. Те, кто приходил к людям, называли свои имена, ничего не боялись. По словам бабушки, раньше господином и госпожой звали лишь тех, чьи силы были непонятны человеку, – ночь, смерть, боль, любовь. Но после что-то изменилось, боги стали уходить из этих мест, стерлись из памяти их имена. Так и с Госпожой Луной. Раз она была покровительницей города, значит, к людям выходила, молились ей, совета спрашивали. Но пришли Повелители Холода и…
Я вздохнул, спрятал монеты в деревянную коробочку вместе с узкими серебряными цепочками, недавно купленными на ярмарке.
Навстречу ехала повозка с двумя весело смеющимися ванханенцами. Дорога от Ярлунга ровная и хорошая, поэтому неудивительно, что она никогда не пустует. Ванханенцы – мужчина и женщина – так увлеченно разговаривали, что толком не смотрели по сторонам и не обратили на меня внимания.
Ванханен… Интересно, получится у меня когда-нибудь добраться до родных мест? Почему-то вспомнился наш дом, штормящее море, храм Гунфридра на скале. И…
Я задумался. Гунфридр не скрывал своего имени и приходил к морякам. И вряд ли кого-то боялся. А оспорить мощь Морского Владыки не решался никто. Как? Как же получилось, что некоторые боги все же остались тут? Ведь есть Гунфридр, есть праотец Огонь-Солнце Бранн, есть Яралга Северная заря, есть Леле Славная – богиня, пришедшая из тех мест, где живут гарды.
Я мотнул головой и поправил ворот рубахи – холодно. Хватит думать о глупостях. Сегодня ритуал, надо все сделать на совесть. И стараться не допускать мысли о том, что будет при неудаче.
Снова подул ветер, принося запах пожухлой травы, пыли и поздней осени. Скоро, скоро уже придет Госпожа Зима, недолго осталось.
…Вернулся я к постоялому двору быстро, но всю дорогу то и дело возникало ощущение, что кто-то смотрит мне в спину. Один раз даже удалось заметить мелькнувший серый плащ. А может, и не плащ вовсе – так, клочок тумана. Или Нороа почувствовал и понял мой замысел?
На постоялом дворе меня встретил Арве:
– Оларс!
Я спустился наземь и, ухватив коня под уздцы, подошел к фоссегриму:
– Что случилось?
– Тебя искали тут.
Я удивленно посмотрел на него:
– Кто?
– Люди, такие как ты. Из Ванханена.
Рангрид надела мне на шею кожаный шнурок с овальным костяным янтарем. И хоть камень был с изъяном, я тут же почувствовал приятное тепло.
– Это должно помочь. Ночной ритуал отбирает много сил, уж коль я тебя послушалась, то прими хотя бы камень. Он не позволит силам утекать так быстро, как случается обычно.
Я поймал ее руку и коснулся губами тыльной стороны ладони. Нет, чудесница не растаяла и не смутилась, но и волком больше не смотрела. И настояла, чтобы мы отправились к озеру вместе. Йорда я оставил на постоялом дворе, наказав присматривать за Арве. Не ровен час, опять что-то с фоссегримом стрясется.
Вокруг царили тишина и покой. Свет звезд и луны лился на землю, тонул в темных водах озера. Ночью тут совсем не так, как днем. Даже казалось, что место вовсе изменилось.
– И как тебе не холодно было? – спросил я, глядя на воду.
Рангрид не сразу поняла, о чем речь, а потом тихо засмеялась.
– В Мерикиви-то мы привычные. А чудесницы и подавно. Холодная вода закаляет тело и несет здоровье.
Я кивнул и сказал:
– А теперь оставайся здесь, и ни на шаг ближе.
Рангрид хотела было что-то ответить, но промолчала. Вот и славно.
Оставив ее возле зарослей кустов, я подошел к самой кромке воды. Хорошо, что здесь озеро, – не надо воду нести. Да и ночь выдалась тихая, безветренная, ничто не помешает. Положив деревянную коробку на берег, я достал монеты и четыре цепочки. Руки противно дрогнули. Спокойно, Оларс, забудь обо всем, не время сейчас.
Вдох-выдох. Я пропустил цепочки между пальцами левой руки, чтобы они, свисая, касались ее тыльной стороны. В правой зажал монеты. Всего несколько мгновений – металл потеплел.
– Ты, что царишь на ночном небе и повелеваешь звездами. Ты, что льешь свет на спящую землю и хранишь покой. Холодная и мудрая, Великая сестра Огня-Солнца, ты видела рождение и смерть, ты знаешь тайны, ты оберегаешь от страха вечной тьмы! Услышь, помоги, не оставь в беде…
И голос, будто не мой – чужой и странный, – мигом стал высоким и звонким, словно были хрустальными струнами лунные лучи, а из ниоткуда появившийся ветер начал играть на них древнюю мелодию.
Под ногами вздрогнула земля, а по озеру прошла волна. Монеты начали жечь кожу, но я сжал их крепче и соединил руки.
– Призываю тебя, Госпожа Луна! Из тьмы небес да веков помоги своему слуге, забери Лунного всадника!
Музыка хрустальных струн взметнулась, потекла мелодией – старой, но завораживающей.
Цепочки дрогнули и засияли, переплелись, будто живые змейки. Я не шевельнулся. Через секунду монеты вспыхнули, окутали белым светом всю кисть.
И словно вздох донесся издалека: еле слышный, мягкий, нечеловеческий. Белый свет и серебро уже окутали меня полностью, замерли, а потом – удар! – я мигом оказался в воде. Но холода не почувствовал, только завороженно смотрел, как белое серебро струилось из моих рук, превращая воду в расплавленный металл. И нет – не металл… что-то живое, дышащее… За спиной послышалось ржание, я резко обернулся. В озеро входил Лунный конь, смотрел прямо на меня невероятными глазами. Приблизился, мотнул головой, ткнулся мордой в плечо. По телу тут же пробежала дрожь, и стало так холодно, будто Лунным льдом коснулись.
– Что ж ты своего хозяина оставил? – ласково шепнул я, мягко коснувшись его гривы.
Конь вздохнул, мотнул головой и сделал еще шаг. Миг – и сам засиял серебром.
– Нороа… – неожиданно прошелестел шепот над озером, и к воде устремилась лунная дорожка.
Я замер, сердце бешено застучало. По ней медленно и спокойно спускалась женщина. Только не разглядеть ее, будто она в полупрозрачную вуаль закутана, лишь смутные очертания, а сама горит-полыхает, как… как лунное пламя.
– Нороа…
Из озера метнулись четыре белых луча, перевитых серебром, и застыли. А потом внезапно дрогнули, послышался хрустальный звон, они метнулись к лунной дороге. Мгновение – лучи слились с ней, связывая озеро и… неужто саму Луну?
Плечо вдруг обожгло, я вздрогнул.
– Не зря я тебя выбрал, – прошелестел голос. – Спасибо.
На тело накатило оцепенение, не получалось пошевелить даже пальцем.
Нороа обошел меня, держа под уздцы коня.
– Спасибо, – повторил он и улыбнулся, в серых глазах сияла благодарность. – Что бы ни произошло – назови мое имя, и лунные стрелы придут тебе на помощь.
Вокруг все поплыло. Едва удерживая сознание, я все же видел, как он спокойно пошел по лунной дорожке, а потом замер перед лунным пламенем – Госпожой Луной. Поклонился ей в пояс. Она кивнула, протянула руку и коснулась его плеча. А после повернула голову и поглядела на меня. Дыхание перехватило – ни отвернуться, ни смотреть в глаза богини сил нет. Или показалось, или за маревом сияния я увидел прекрасное лицо и… грустную улыбку на губах.
Повинуясь странному порыву, я сделал шаг вперед, но она покачала головой и подняла руку. Будто подталкиваемый чужой силой, я повернулся и почти бегом кинулся к берегу. Воды уже было по щиколотку, когда грудь взорвалась болью, я вскрикнул и провалился во тьму.
Глава 6. Ночь у костра
Прохладная ладонь на лбу и тихий женский голос помогли очнуться. Только веки словно стали каменными – и не поднять.
Незнакомые слова – мягкие и тягучие, как мед диких пчел, – продолжали звучать дивным заклинанием. Казалось, каждое из них вынуждало биться сердце, согревало кожу, заставляло вспыхивать маленькие солнца под закрытыми веками.
Я шумно вздохнул. Слова смолкли, повисла напряженная тишина, будто кто-то ждал, что я стану делать. Сделав усилие, все же открыл глаза и увидел склоненное над собой лицо Рангрид. Рядом весело трещал костер, и в отблесках пламени оно казалось старше и серьезнее.
– Как ты?
Тела я почти не чувствовал, но явно еще не попал в мир мертвых.
– Не умер. А что произошло?
Я попытался приподняться и оглядеться, спину тут же пронзила боль, и я, едва сдержав вскрик, упал обратно.
– Лежи, не двигайся. – Она наклонилась (рыжие прядки коснулись моей щеки, ноздри защекотал аромат мяты) и поправила что-то у меня под головой. Через миг дошло, что там нечто вроде подушки. Судя по жесткости – седельная сумка чудесницы. Но и нам том спасибо.
– Я видела сияние, а потом все померкло, и послышался твой крик. Прибежав сюда, увидела, что ты без чувств. Вытянула на берег, развела костер и, как могла, постаралась помочь. Спасибо целебнику, – Рангрид указала на камешек у меня на груди, – он тебя долго держал, не дал всем силам уйти в воду.
М-да. Все же не стоит больше связываться с богами. Раньше к столь древним силам я не обращался, поэтому и не знал, чем это может грозить.
Я принюхался:
– Странный костер, совсем не чувствую дыма.
Она усмехнулась:
– Как и положено огню чудесницы – горит жарко, греет ласково, дымом не чадит.
– Буду знать, – пробормотал я. – Долго я приходил в себя?
– Где-то с час, – пожала она плечами. – Да только боюсь, что нам тут всю ночь придется провести.
Неприятно слышать, но Рангрид может быть права. Прямо сейчас вскочить на ноги я не сумею. А забраться на коня и подавно.
– Не жалеешь?
Медные брови изумленно изогнулись, а потом она расхохоталась.
– Чудной ты, Оларс, все же. Ты, считай, за меня все сделал, так что жалеть не о чем. Я еще и твоя должница.
Я промолчал, потому что как-то об этом не задумывался. Не так плохо, когда тебе должна чудесница. К тому же… такая.
– И что дальше?
– Дальше? – Она бросила быстрый взгляд на огонь. – Дальше ждем, пока тебе станет лучше, и идем на постоялый двор.