Рейт отошел, и императрица требовательно развернулась к Хальеру:
– Никакой политики, никакой работы! Коул, ты сегодня открываешь бал – выбирай партнершу для первого танца, раз невесту привести не удосужился.
Хальер недовольно скривился, и все его лицо стало казаться искаженным и изломанным. Он явно собирался резко запротестовать, но замер, услышав объявление церемониймейстера:
– Рейт Дирас со спутницей!
Медленно развернувшись, он уставился на вплывшую в зал гармоничную пару темноволосого красивого мужчины и кукольно-прелестной белокурой девушки. Синие глазищи этой девушки смотрели на мир с преувеличенной наивностью, она кокетливо улыбалась и стреляла глазками по сторонами – эдакий яркий образ недалекой содержаночки богатого рейта.
– Давненько рейт Дирас не баловал нас своими визитами, – заметил император. – Что это твой кровный враг пожаловал, а, Коул? Новая любовница убедила его зарыть топор войны ради посещения бала во дворце? Ему бы следовало жену себе присмотреть и с ней явиться, не с содержанкой, а то наследником так и не обзаведется. Коул, ты оглох?
В этот момент рейт Дирас наклонился к своей спутнице, приобнял ее, положив ладонь на обнаженный вырезом платья участок спины, что-то сказал. Девушка еле заметно вздрогнула от его касания и негромко рассмеялась грудным, бархатным смехом.
– Нет, не оглох. По требованию императрицы выбрал себе партнершу для танца, – внезапно севшим, сухим и колючим голосом ответил Хальер.
Император проследил за его взглядом и еле слышно застонал:
– О, нет, не вздумай спровоцировать Дираса на какой-нибудь скандал!
– Не о скандале думай, Адис. Мой амулет на тебе?
– Да, а что?
– Изо всех сил постарайся запомнить спутницу Дираса.
Император резко выпрямился, переглянулся с супругой. Во взглядах венценосной четы проскользнуло отчетливое опасение, Кларисса нервно оглянулась на своих сыновей. Леван не заметил ее взгляда, а Имир вопросительно поднял бровь и проследил за напряженным взором матери. Император чуть развернулся корпусом, непроизвольно стараясь прикрыть жену от приближающихся к ним новых гостей.
Летним вечером под руку с Ником Алеся поднялась по мраморным ступеням парадной лестницы: торжественные балы проводились в позднее время, когда пламя тысяч магических лампочек превращало здание дворца в волшебный ковчег, плывущий над городом в ночной мгле. На площадке перед входом в бальный зал им заступили путь охранники с определителями магических амулетов, личного резерва и оружия. Во дворец в целях безопасности гражданам было запрещено являться с полным личным резервом магии – полноценными магами с полным резервом тут были только охранники, телохранители, члены императорской семьи и глава тайной канцелярии со своими доверенными лицами.
«Итак, акт первый, сцена первая. Начинаем», – скомандовала себе Алеся.
Ник первым прошел проверку. Всё чисто. Охрана повернулась к Алесе, обнаженные плечи которой были укутаны длинным роскошным тонким шарфом, шитым золотыми нитями и усыпанным мелкими драгоценными камнями.
– Пожалуйста, поднимите руки, госпожа, – обратились к ней.
Алеся распахнула глазки, беспомощно взглянула на Ника. Тот нежно улыбнулся ей и поспешил на помощь своей даме: аккуратно размотал дорогостоящий шарф и держал его в руках, пока девушка в нарядном платье крутнулась перед охранниками.
Датчики магии, как обычно, высветили ноль, ничего подозрительного охрана не обнаружила.
– Проходите, – разрешили им, и плечи Алеси вновь укутались тонкой мерцающей тканью, когда Ник повлек ее к входу в зал.
Объявили об их появлении, и Ник прошептал на ушко Алесе:
– Ты была права, все гениальное – просто. Я бы вовек не додумался так лихо протащить мимо охраны напичканный магией амулет.
– Власть привычки: нечто тонкое и хрупкое никто не воспринимает, как основу для дорогущей магии. В успехе первой части акта я не сомневалась, а вот как привлечь внимание Хальера? Достаточно ли сильно вы враждуете, чтобы ему взбрело в голову увести у тебя содержанку, чисто чтобы позлить тебя?
Она подняла лицо в ожидании ответа и заметила, как вдруг помрачнел Ник, смотря куда-то в сторону венценосной четы. Алеся дотронулась до его плеча, он вздрогнул и хмуро уставился на нее.
– Внимание Хальера ты уже привлекла – он буравит тебя взглядом, – известил Ник.
«Так вот чей взгляд я ощущаю с момента появления в зале», – поняла Алеся, исподтишка глянув в сторону своего ненавистного врага. Он стоял рядом с императором, неотрывно смотря на нее: ярко синие глаза под тонкими черными бровями и лицо, как карнавальная маска: половина – лик прекрасного ангела, половина – искорёженный образ смерти.
Может, лицо отражает его внутреннюю сущность? Она потому и не может разобраться в характере своего врага, что в нем, как в докторе Джекилле, уживаются две личности и одна из них не всегда ведает, что творит другая?
«У меня припадок сентиментальной романтичности? – самой себе поразилась Алеся. – Передо мной стоит жизненно важная задача: крутиться вокруг Хальера в течение получаса, не отходя далее, чем на десять метров. Ребята сообщили, что у них все идет по плану, так что сегодня – наш единственный шанс спасти друзей. Возьми себя в руки, Алеся, философствовать будешь потом».
И она завлекающе улыбнулась Хальеру, заинтересованно сверкнула глазками, повела плечиками, блеснув камнями на шарфе. В последнее время Алеся не раз порадовалась, что увлечение Колей Корольковым частенько приводило ее на репетиции театральной студии их университета: искусство перевоплощения, что так старательно вкладывали в головы начинающих актеров режиссеры студии, многократно пригодилось ей в чужом мире. Куда больше основной специальности! Права была мама, приговаривавшая: «Знания на плечи не давят, их чем больше, тем лучше. Все изученное в жизни пригодится».
Ей удалось поразить своего врага: Хальер потрясенно моргнул, словно не верил глазам своим, настороженно обвел ее взглядом и напряженно свел брови, будто пытаясь разгадать сложный ребус.
– Мне надо выразить свое почтение императору, – сказал Ник.
– Чаще смотри в мою сторону. Лучше не своди с меня глаз! – напомнила Алеся.
Ник склонился к ней с улыбкой, приобнял:
– Впервые женщина требует от меня подобного внимания исключительно в деловых целях! – шутливо пожаловался он и Алеся рассмеялась.
Ник пошагал к трону, чтобы произнести положенные приветствия. Алеся осталась стоять в одиночестве, ведь содержанок императору не представляют, а только невест, супруг и родственниц. Ее даже церемониймейстер объявил без имени, просто как спутницу такого-то, тем самым обнародовав для всех ее статус. И пока Ник расшаркивался перед правителем страны и его супругой, коротко кивнув главе тайной канцелярии, Алеся равнодушно игнорировала множество презрительных и подчеркнуто брезгливых женских взоров, как и не меньшее количество оценивающих мужских. Пренебрежительные фырканья и шепотки вокруг нее никак не мешали ей наслаждаться вкуснейшим лимонадом, что поднес лакей. В деле лицемерия Велейская империя ничем не уступала другим странам: прийти на бал «со спутницей» – можно, представить ее хозяевам дома, как положено, – нельзя, не тот статус; именовать «знакомой» можно, а вслух признать, что у вас близкие отношения – нельзя, это неслыханный скандал.
Вокруг Алеси образовался островок отчуждения: «благовоспитанные» девицы были уволочены родителями подальше от непристойной особы, матроны постарше разглядывали ее с расстояния в несколько шагов, словно боясь замараться, если подойдут поближе, и одергивали своих спутников, если те слишком откровенно пожирали Алесю взглядом.
А Алесе было смешно: вся эта беспардонность казалась настолько мелочной в сравнении с целью ее пребывания здесь, в сравнении с долгими днями жизни в бегах, преследуемой и нищей, что она от души развлекалась, открыто улыбаясь Велейскому высшему обществу.
– Некоторым стоило бы больше понимать в приличиях и не торчать у всех у виду, – прошипела одна из благородных дам не первой молодости своей соседке. Ее желчность легко объяснялась: муж этой дамы чуть ли не облизывался, взирая на Алесю, и все пытался поближе подступить к ней и заглянуть за корсаж.
– Из какой деревни Дирас ее вытащил? – поддержала ее знакомая – пожилая женщина с узким лошадиным лицом и щуплым пучком волос на голове под неуместно кокетливой шляпкой. – Она думает, что если будет стоять тут молча, не шокируя общество своим невежеством и неотесанностью, то сойдет за благородную даму?
Плавно развернувшись, Алеся одарила говорливых особ ослепительной улыбкой и проворковала:
– Я думаю, что лучше молчать и слыть невоспитанной деревенщиной, чем раскрыть рот и развеять все сомнения в этом. Возьмите и вы на вооружение эту ценную стратегию.
Обе дамы побагровели от гнева и запыхтели, как два пухлых паровозика, услышав подавленные и поспешно проглоченные мужские смешки. Море женских лиц вокруг Алеси отразило возмущение ее наглой попыткой постоять за себя. Содержанке рейта следовало лебезить и пресмыкаться перед достойными представительницами женского рода, а не показывать зубки в ответ на оскорбления!
Только одна высокая черноволосая девушка в стильном, богатом, но не вычурном платье, искренне улыбнулась Алесе:
– Отлично сказано, – поддержала она опальную содержанку Ника Дираса.
Прекрасные карие глаза незнакомки с неподдельным интересом и хорошо замаскированным сочувствием остановились на Алесе. От девушки повеяло душевной симпатией и таким участием, что Алеся невольно ответила ей прямым, открытым взглядом, забыв на миг о своей роли недалекой куколки. В карих глазах мелькнуло понимание, и нотка сочувствия в спектре излучаемых брюнеткой эмоций усилилась. Она решительно шагнула к Алесе и представилась:
– Карилина Отес, старшая дочь рейта Отеса.
– Алеся Ритклифф, – назвала Алеся свое первое «законное» имя в этом мире. – Дочерью рейта не являюсь.