Хальер кивнул, и первый дознаватель иронично поклонился Алесе:
– Будем знакомы еще раз, прекрасная Алеся. Как хорошо, что меня не казнили после нашей первой встречи. Хотел бы сказать, что то свидание было незабываемым, но увы, вы не оставили мне возможности наслаждаться воспоминаниями о нем. Я могу рассчитывать на вторую встречу, которую мне позволят запомнить?
– Лоурес, – предостерегающе прорычал Хальер, – ты можешь рассчитывать на крупные неприятности, если скажешь еще хоть слово в том же тоне!
Алеся опять растерялась: она могла бы поклясться, что эти слова продиктованы ревностью и ничем иным. Первый дознаватель недоуменно моргнул при виде неприкрытой ярости своего начальства, перевел ошеломленный взгляд на Алесю и тоже пришел к каким-то выводам, заставившим его сделать пару шагов назад.
– Не покидай кабинет до моего возвращения, – велел дознавателю Хальер. – Алеся, будь добра, не усложняй больше жизнь моим сотрудникам стиранием памяти о себе и попытками побега, я ведь внятно объяснил, что бежать тебе некуда?
– Да, вы объяснили это достаточно ясно, – еле сдерживая гнев, ответила Алеся. И это благодарность за ее старания в течение этого дня?! Рабыня, она и есть рабыня: сиди на месте, жди хозяина, ни с кем заигрывать не смей. Не то, чтобы хотелось, но... хоть назло, что ли? Однако Лоуреса так запугали, что он ей теперь и не улыбнется.
Глава 17. Неожиданное известие.
После отлета главы тайной канцелярии ажиотаж в посещениях его кабинета заметно спал. Заскакивали только рядовые сотрудники по всяким мелочам: подписать рапорт у Лоуреса, занимавшегося теперь собственными делами в кабинете Хальера; получить или сдать амулеты, которые, в отличие от большинства других, держали не в хранилище управления, а в сейфе кабинета главы; подмениться с кем-то на дежурстве и так далее. Алеся навела порядок на рабочем столе и задумчиво посмотрела на первого дознавателя: какие инструкции на ее счет оставлены, кроме тех, что при ней озвучены были?
– Я могу позвонить по личному делу с рабочего амулета связи? – спросила она.
Ее собственный амулет лежал в кармане камзола, можно было попросить зарядить его (магии в тайной канцелярии было навалом, ее накопители лежали буквально на каждой поверхности), но на расспросы девицы, звонящей с никому не известного номера, отвечать не станут, а на столе Хальера лежала самая последняя и надежная модель этого магического девайса связи, номер которого точно во всех управлениях сыска известен. И он не защищен от чужих рук, как личный амулет Хальера: Алеся видела сегодня, как им пользовались оба дознавателя и начальница подразделения крупных краж, высокая дородная женщина.
– Недолго и пока амулет не сообщит о входящем вызове, – кивнул Лоурес, с откровенным интересом ее разглядывая. Мужчина явно старался вспомнить их прежнее знакомство, но Алеся могла только посочувствовать этим бесплодным попыткам.
Список номеров всех управлений лежал на столе под стеклом, Алеся набрала Кресси.
– Здравия желаю, слушаю вас! – гаркнул знакомый голос прежнего начальника Алеси, в чьем кабинете ей не раз доводилось полы намывать.
– Вас беспокоят из центрального управления (никакой лжи, прошу заметить), рейт Ник Дирас и Рислирин Хорс в вашей тюрьме находятся?
Алеся решила проверить верность сообщенных ей сведений, что товарищи живы и здоровы.
– Никак нет, – ответил начальник сыска Кресси, и сердце Алеси захолонуло, – с Хорса же сняты все обвинения, а рейт Дирас с самого начала только как свидетель по делу о нападении на ира проходил. Вся группа этих мелких подпольщиков содержится теперь в центре защиты свидетелей, туда звоните.
– Спасибо. Значит, я неправильно поняла ира Хальера, извините за беспокойство.
Алеся отложила амулет и нахмурилась в недоумении. Глянула на смотрящего на нее с любопытством Лоуреса и спросила:
– Сняты все обвинения?
Первый дознаватель кивнул и сообщил:
– В стране действительно недавно завелась преступная шайка, умудрявшаяся протаскивать через границы империи запрещенные амулеты с другого материка. Бандиты действовали настолько осторожно, что трудно было выманить их из нор, а когда в газетах объявили, что вместо них поймали и готовятся казнить других людей, то банда осмелела и мы вчера мигом накрыли всю шайку. Настоящих преступников теперь отдадут под суд, а в газетах уже по всей стране раструбили, как ловко ир Хальер провел бандитов, и что группе товарищей Рислирина Хорса объявлена благодарность за огромную помощь следствию и вручены денежные премии.
– То есть, эта обманка с арестом была не только ради моей поимки затеяна? – осознала Алеся.
– Ир Хальер умеет решать несколько проблем одновременно, – с гордостью возвестил Лоурес.
– Это верно, – пробормотала ошеломленная Алеся.
Так, раз друзей теперь не держат за преступников, то у них наверняка есть при себе амулеты связи. Алеся подзарядила магией собственный амулет и позвонила на номер Риса.
– Кто это? – настороженно ответил верный товарищ.
– Я. Разве у тебя не высветился номер?
Принцип использования магического амулета связи мало чем отличался от принципа работы мобильного телефона, разве что функций у него было несравнимо меньше: с амулета можно было позвонить и принять звонок, стандартная недорогая модель удерживала в своей памяти сто номеров.
– Мало ли кто с амулета позвонить может, голос-то я не помню.
– А портрет мой помнишь или опять память себе стёр? – грустно спросила Алеся. Про Дираса ей Хальер сказал, что он ничего не помнит, неужели и Рис снова все забыл?
– Зачем мне повторно ее стирать, если я за один день своего побега ничего сверхсекретного не узнал? Сведения о беглой магине уже не секрет, а за «помощь следствию в деле нейтрализации банды» всем нам по 10 рохов премии выдали. Рейт Дирас советовал от этих грязных денег отказаться, но мы с ребятами решили, что золотые карман не тянут, – равнодушно ответил Рис. Он явно не поверил, что звонит сама Алеся.
– Правильно решили: объедините капиталы, откроете собственную типографию и будете выпускать юмористический журнал, – посоветовала Алеся. – Ты прекрасно рисуешь шаржи и карикатуры, дело будет выгодное, помяни мое слово, хоть и не веришь, что это я.
– Хм-мм... возможно, уже верю. Ты где?
– В центральном управлении тайной канцелярии, где ж еще, – вздохнула Алеся. – Со мной все в порядке, не переживай, пока даже в тюрьму не посадили и в Греблин не отправили, только кучей работы завалили. Видимо, Хальер решил, что я должна отработать потраченные на мою поимку средства.
– Боюсь, тогда тебе долго отрабатывать придется, – ответил Рис, – нас-то завтра утром по домам отпустить обещают. «Пожертвования» магистрата – всё, что осталось – у нас забрали и вернули владельцам, но раз нам теперь нет надобности бежать в Торийскую империю, то мы отдадим тебе наши «премии».
– Глупости, Рис, ты же понимаешь, что меня все равно не отпустят.
– Понимаю, – ответил друг, – но мы вытащим тебя и из тюрьмы, и с острова! Долг платежом красен, а за нами долг.
– Не выдумывай, вас посадили в тюрьму для того, чтобы меня выманить, так что это я вам вдвойне должна с компенсацией морального ущерба.
– Компенсацией чего? – изумился парень.
– Морального ущерба, в моем мире так говорят. Рада была слышать тебя, позванивай, я пока на связи, так и запиши, а сейчас работа в дверь стучится.
Работа действительно стучалась. В кабинет вошел седенький, но бодрый старичок, окинул Алесю орлиным взором и крякнул довольно:
– Эх, какие девки нынче с сыск работать идут, где мои молодые годы! Ты б присмотрелся, Лоурес, хватит уж борзым кобелем бегать, остепениться пора.
– Ир глаза за такой присмотр выколет и лечиться запретит, – буркнул первый дознаватель. – Я теперь понял, чего это он мне напоминал, что его магические способности достаточно развиты, чтобы убить меня. Я-то думал из-за бумаг утерянных, а теперь вот думаю иначе...
– Да-аа? – подивился старичок. – Девица не похожа на вертихвостку-то.
– Девица вообще-то тут сидит и невежливо говорить о ней в третьем лице, – заявила Алеся, которой совсем не понравились намеки, что она – очередная любовница Хальера. Рабыня – да, но не добровольная любовница! – Вы с чем пожаловали?
– Результаты экспертизы принес по последним случаям насилия, целитель я штатный, жертвы лиходеев на ноги ставлю и всё, что в результате лечения вскрылось, до сведения дознавателей довожу.
Старичок протянул ей тонкую стопку исписанных крупным, трудночитаемым почерком листов (всех врачей во всех мирах специально так писать учат, чтобы никто ничего понять не мог?).
– И что мне с этим делать?
Ответил Лоурес:
– Прочитать, по каждому случаю сводную ведомость заполнить и в папку с соответствующим делом вложить. Все случаи изнасилований рассматриваются иром особенно строго.
«Да, слышала и читала об этом и снова недоумеваю: как можно рьяно защищать жителей своей страны и при этом так равнодушно уничтожать людей другого мира! Впрочем, на Земле поступают так же, достаточно вспомнить фашистскую Германию и не только ее. Арийцы – вершина эволюции, а всех других – в лагеря, трудиться на благо элиты», – подумала Алеся.
Лоурес вручил ей пустую сводную ведомость. Алеся вчиталась в бумаги, выданные старичком, в графы ведомости... и ее затошнило от ужаса. Внутренние разрывы, кровотечения, переломы рук, чтобы сломить сопротивление жертвы...
Листы рассыпались по столу, Алеся метнулась к окну, распахнула его и склонилась, тяжело дыша. Ее обхватили за плечи руки Лоуреса.
– Тише, тише, успокойся, – заговорил мужчина, осторожно оттаскивая ее от окна и усаживая в кресло, – воды попей. Не сообразил, что ты первый день в нашей трясине, не привыкла еще.
– А к такому не привыкнешь, – сказал старичок, – мне сколько лет не привыкнуть, всегда вскипает желание самолично повесить негодяев. Надо напоминать себе, что твоя работа в том и состоит, чтобы спасти несчастных и сделать всё, чтобы впредь не допустить подобного: если все твердо знают, что наказания не миновать и наказание будет очень суровым, то мало кто отважится на такое гнусное дело.