Я поклонился, а Розумовский пожал мою руку и тихо сказал.
–Береги себя, ты один из лучших. Как и твой отец. Рассчитываю на тебя.
Мне было лестно такое отношение со стороны такого важного человек, настолько приближенного к государыне, сердце радостно забилось, наконец-то я понадобился, и не буду прозябать без дела. Сразу две депеши одна из которых настолько важна, что может стоить мне жизни.
Я вышел из кабинета в твердой уверенности, что справлюсь со своей задачей. Пусть тщеславие – это порок, но если оно толкает на подвиги, то не так уж этот порок страшен. По крайней мере так говорил мой отец, а из его фраз можно было составить целый цитатник.
Я, немедля оседлал Ветра и отправился в путь. Даже не успел заехать в Покровское. Дорога была дальней, а каждая минута слишком дорога, и я решил, что поесть и передохнуть можно будет по пути. Выехал из города и поехал через окрестные деревушки, стараясь остаться не замеченным. Лучше всего будет пробираться по лесной дороге, там легче затеряться от посторонних глаз. Все время я внимательно наблюдал за тем, что бы меня не преследовали. На данный момент все было чисто. Ничего подозрительного я не заметил. Внимательно приглядывался к каждому, кто встречался на моем пути…Готовый вспороть брюхо тому, кто соберется мне помешать. Полный отчаянной злости, ревности, мыслей о ЕЕ измене, о ее вранье я готов был сражаться со всеми, кто попадется на моем пути.
Начало смеркаться, я успел свернуть на лесную тропу, усталости не чувствовал. Меня подхлестывало желание отличиться, получить повышение и похвалу государыни. А еще, мне ужасно хотелось ввязаться в хорошую драку, что бы излить всю злобу, накопившуюся во мне за это время на врагов. Мысли о замужестве Соболевской не давала покоя, но он гнал их от себя, стараясь думать о деле, о службе и о продвижении которое возможно мне светило в том случае, если его предприятие пройдет удачно.
Солнце село за горизонт, и полумесяц освещал дорогу, пробиваясь через кроны деревьев, тусклыми серебряными лучами. Внезапно издалека до меня донеслось ржание лошадей и топот копыт. Притормозил и прислушался, насторожился. Судя по всему всадников было с десяток, не меньше. Вспомнил предостережение графа насчет погони. Было бы глупо пуститься наутек и тем самым выдать себя с головой. Тем более отряд ехал вслепую, если бы они были точно уверенны в моем местонахождении, то двигались бы гораздо быстрее. Хотя возможно это не преследователи, а просто путники. В любом случае стоило принять меры предосторожности. Я спешился, тихо спрятал коня в зарослях ежевики, а сам влез на дуб и скрылся в густой листве. Мне не пришлось ждать слишком долго. Видимо следы заметили, и отряд сбавил скорость, теперь они двигались очень медленно, тихо, словно крадучись, цепочкой. Я уже не сомневался, что эти люди ищут именно меня. Месяц осветил всадников во всем черном, их лица скрывали маски. Наемники…проснелось у меня в голове. Они остановились неподалеку от моего укрытия. Я видел их прямо под собой.
– Ничего не пойму – сказал один из них – где подевался этот чертов юнец, плутает по лесу как зверь, не иначе как учуял погоню. Меня предупреждали, что он хитер и опасен. Значит, так – мы разделимся. Четверо останутся здесь, а остальные за мной. На тот случай если он где-то спрятался. Вы помните приказ. Гонца – убить, письма конфисковать. Самое главное депеша Розумовского к Шетарди, она должна остаться целой.
Предводитель пальцем выбрал пятерых и вместе с ними направился вперед, а остальные остались под деревом, на котором я спрятался. Охренеть. Значит я везу депешу самому Шетарди. Тайную депешу. За это и правда могут открутить голову.
Глава 11
-Искать мальчишку в этом лесу все равно, что иголку в стоге сена. – Проворчал один из бандитов
–Да уж точно. Но нам нужно остановить его, пока он не доставил письмо, которое грозит массой арестов и срывом всех планов.
Значит это не просто наемники, точнее это даже не бандиты, это заговорщики, но кто они и что затеяли? Политические интриги до этого времени были мне чужды. И я понятия не имел, что могло быть в этой депеше, да и в письме тоже. А они осведомлены довольно хорошо. Попахивает чем-то очень и очень мерзким. Переворотом, например. Завуалированно Розумовский имел ввиду именно это. Депешу нужно доставить во что бы то ни стало.
– Если доставит в крепость указ…все планы могут сорваться!
Крепость…Да, я должен направиться в Шлиссельбургскую крепость. И я понятия не имею, что может скрываться за ее каменными стенами. О крепости ходила весьма дурная слава. Я снова весь обратился в слух, возможно, кто-то из заговорщиков проговорится.
– Вы слышали о свадьбе Потоцкого?
Я внутренне напрягся, невольно, эти люди в масках, заговорили о событии, которое занимало все мои мысли даже больше чем сама депеша.
– Слыхали, как не слыхать. Об этом весь двор гудит. Странно, вдруг, откуда ни возьмись эта опальная княжна, при том, под покровительством самой императрицы. И кто, дочь прощелыги Павла. Да еще и замуж за Потоцкого. Я говорил, что он мне не нравиться, этот лис, и вашим и нашим.
–А я слыхал, что она красавица, каких поискать.
–Та еще шлюха, небось, переспала со всеми охранниками и тюремщиками. А то, как бы смогла сбежать с каторги! И пусть мне не поют песни, что сама императрица поспособствовала. Нужна она девка подзаборная самой царице…хотя и царица наша святостью не отличается. Тоже та еще…
У меня внутри поднялась адская, пылающая волна бешеной ярости, застилая глаза полотном, перекрывая мне дыхание. Я спрыгнул с дерева прямо на шею одного из ублюдков.
– Марает имя женщины тот, кто сам бесчестный шакал!
Перерезал бандиту горло. Сука. От уха до уха. Кровь брызнула в разные стороны. Трое других подонков, ошалели, от неожиданного нападения. Но уже через секунду сжимали в руках шпаги. Я столкнул труп с лошади и ринулся в бой, стараясь держаться спиной к деревьям, чтобы все противники оставались у меня на глазах.
–Вы безумец, сударь, если считаете, что вам удастся остаться в живых и справиться со всеми нами. Лучше сдавайтесь по-хорошему. Отдайте письмо и мы отпустим вас, скажем остальным, что вы сбежали…Вы ведь умеете хорошо бегать, а Ваша Светлость?
Бандит нагло захохотал, а с ним и двое других
– Но-но, не слишком ли сильно сказано, сударь?! Одного из вас, увы, уже нет с нами. А еще двоих мне, возможно, тоже удастся отправить на тот свет. Вы, господин карлик, можете оказаться среди них.Как думаете остальные вернуться или ваши тела останутся тут кормить червей и удобрять землю?
И я презрительно засмеялся. Бандит и правда был небольшого роста, с длинным, узким носом и двумя посаженными близко глазками. Он напоминал белобрысую обезьяну с румяными толстыми щеками.
–Ах ты, щенок, я кишки тебе выпущу!
Распаленный гневом коротышка сделал грубую ошибку и напал слишком резко, он тут же получил молниеносный удар шпагой в живот и с криком повалился с лошади. Двое других тут же бросились на меня. Я ловко отражал удары, мне помогали молодость и задор, адреналин от драки зашкаливал. Я ведь лучший ученик по фехтованию. Имел знаки отличия. Выигрывал поединки. Вот наконец-то применю свои навыки на деле. Не считая дуэлей, естественно в которых поднаторел за годы обучения.
Я уже получил несколько царапин, но мне было на них насрать. Главное, что беспокоило, чтобы те пятеро не вернулись. Заметил, что один из бандитов выбился из сил, и рана у него на лбу кровоточила, сильно ему, мешая, кровь капала на глаза. Я сделал ложный выпад в сторону, а потом силой вонзил острие шпаги бандиту в горло, тот с хрипом завалился, рухнул на землю, запутавшись ногами в поводьях. Лошадь с диким ржанием понесла его в глубь леса.
Я слишком долго задержал свой взгляд на убитом и в этот момент почувствовал жгучую боль над левой ключицей. Шпага последнего нападавшего насквозь пробила плечо, и кровь фонтаном брызнула на мундир. С диким ревом я бросился в драку, но противник оказался сильным и выбил шпагу у меня из рук. Я не растерялся, быстро вскочил на спину лошади во весь рост и ударил бандита каблуком сапога по переносице, послышался отвратительный хруст и тот закрыл лицо руками. Я бы справился с ними сам. Мне реально хватило бы сил, возможностей и азарта. Если бы не появился еще один. Видимо его прислали проверить что происходит у остальных.
Я наклонился и вырвал шпагу из рук одного из мертвых нападавших, лежавшего у ног чужого коня, на которого я успел взобраться. Появившийся мужчина бросился ко мне. Бой был неравный. Я измотанный, израненный, весь в мелких порезах, из раны на плече течет кровь, она уже залила мундир и рубашку и совершенно свеженький, здоровый, как буйвол, противник верхом на гнедой кобыле. Но, тем не менее, мне удалось выбить врага из седла. Я и сам спрыгнул с лошади, неловко подвернул ногу и выронил шпагу. Вдали послышался конский топот, приближались его дружки. Нужно было поторопиться, иначе живым мне уже не уйти. Я схватил оглушенного от удара о землю противника за острие его шпаги и силой дернул ее на себя, от неожиданности бандит выпустил ее из рук и тут же завязался рукопашный бой. Я понимал, что должен выжить, во мне, как всегда, проснулся тот самый дьявол, которому в принципе наплевать на смерть, но упрямство не даст умереть. Я озверел от боли, от запаха крови и от понимания, что возможно сейчас сдохну, потому что еще с парочкой точно не справлюсь. Топот копыт приближался. Мужчины упали на землю, и я сжал железной хваткой горло противника. И вдруг мой правый бок обожгла такая дикая боль, под ребром, что у меня потемнело в глазах. Бандит вонзил в меня кинжал по самую рукоять. Я выхватил револьвер из-за пояса врага и выстрелил ему в голову. Шатаясь, отступил в сторону, едва держась на ногах, выдернул кинжал, торчащий под ребром, и швырнул его в кусты, зажал рукой глубокую рану в боку. Кровь хлыстала фонтаном, нужно поскорее убираться. Мой терпеливый конь с радостным ржанием пришел на зов хозяина, послушно прогнулся, помогая забраться к себе на спину.