Он здесь один и он ранен, мои люди выпустят ему кишки как свинье на бойне!!! Если ты не поедешь со мной! А что бы исключить погоню и всякое преследование со стороны твоего любовника, ты напишешь ему записку. Напишешь, что все, что было это ложь, что ты просто его обманула из кокетства или из-за чего угодно, а теперь ты едешь к своему жениху, которого любишь, а ему желаешь счастья. Ясно? Или не важно, что ты там напишешь, главное, что бы он в это поверил, а затем мы уедем, и ты будешь дожидаться свадьбы в моем доме!
– Я не буду этого писать.
Я с ужасом представила, что теперь будет, как жестоко со мной разделается Николай, когда я окажусь в его власти. Но еще больше – как сильно возненавидит меня Гриша.
Потоцкий кивнул своим людям и те пошли к выходу из конюшни, на ходу заряжая револьверы.
– Нет, нет, я сделаю все, что вы хотите, все что хотите, прикажите им остановиться! – Я в отчаянье обхватила голову руками.
Потоцкий махнул рукой и трое головорезов стали как вкопанные.
– Бумагу и чернила, Яшка.
Долговязый и худой, как щепка, слуга кинулся выполнять поручение.
– Я буду писать прямо здесь?
– А что ты думала я дам тебе возможность войти в дом? Нет, ты теперь ни на шаг от меня не отойдешь. А письменные принадлежности я всегда вожу с собой. Вместе с доской для письма. Иногда мне приходиться много времени проводить в седле, и я вынужден писать прямо в дороге.
Яшка появился через несколько минут и притащил с собой все, о чем просил князь.
«Дорогой Григорий Сергеевич, простите если обидела Вас, дав ложную надежду, но то лишь была моя Вам благодарность за то, что Вы спасли мне жизнь. Не держите зла на меня, может, не ведала что творю, но на миг мне показалось, что я могу быть с Вами. Но это лишь на миг. Я вынуждена уехать, что бы сохранить верность возлюбленному жениху моему и венчаться с ним в срок. Еще раз искренне прошу Вас простить меня. Поправляйте свое здоровье в моем имении столько, сколько потребуется, мои люди в Вашем распоряжении. Думаю и жених мой не стал бы возражать, тем более после того что Вы для меня сделали, буду рада ему о Вас поведать и о вашей чести, и благородстве. Низкий поклон Вам.
Прощайте.
Екатерина Павловна Соболевская».
Дрожащей рукой подала письмо князю. И, кажется, сердце на части порвалось, кровью истекло, я буквально чувствую, как она капает внутри и обжигает глаза слезами. Тот вырвал у меня бумажку и жадно пробежался по ней глазами. Затем злобно ухмыльнулся.
– Вы великая актриса Екатерина Павловна, от кого это в вас? Наверняка от папаши – француза, ваша маменька явно большим умом не обладала.Ты, Яшка снеси записку Марте, домоправительнице и вели передать графу,…затем нас догонишь.
Николай больно схватил меня под локоть и потащил за собой.
– Идемте, сударыня, нам пора, у ворот с другой стороны, нас ждет моя карета.
Я хотела вырвать руку, но князь сжал ее еще сильнее, и девушка закусила губу от боли. Во дворе я хотела обернуться на окна дома, но князь толкнул меня вперед к карете. Я села на роскошные белые сиденья и Николай напротив. Я стиснула зубы так крепко, что стало больно, чтобы не зарыдать от отчаяния. Ну вот и все! Теперь, правда, все кончено. Никитин никогда ей больше не поверит особенно после этого письма, а через несколько недель состоится венчание с Потоцким. И тогда Гриша будет утерян для меня навсегда. События развернулись столь стремительно, что мне казалось все дурным сном ведь каких то полчаса назад я целовала моего Гришу, как оказалось на прощанье… В последний раз…..А теперь я в карете с ненавистным князем, который с триумфом смотрел на меня сидя напротив. Нет, я не заплачу, не доставлю ему такого удовольствия. Как только мне удастся остаться одной я убью себя, но этому гаду не достанусь никогда. Я с ужасом представляла себе, что меня ждет в доме князя, нисколько не сомневаясь, что все правила будут уничтожены и сегодня же ночью он предъявит свои права на меня что бы сломить мою волю. Заставит жестоко расплатиться за свое унижение. Князь видимо прочел мои мысли.
– Если вы думаете, что вам удастся покончить с собой, вы ошибаетесь. В моем доме на всех окнах решетки, а вас будут стеречь мои люди, так что эту глупость можете выкинуть из головы. Скоро мы поженимся, и клянусь, я сумею вас привести в чувство.
С этими словами он достал из кармана своего камзола батистовый платочек и, смочив его водой, из фляги хотел стереть кровь с моей разбитой губы. Но я грубо и с отвращением оттолкнула его руку.
– Напрасно ты себя так ведешь. Ведь я могу быть нежным и внимательным. Хотя брыкайся, сколько хочешь, я имею полное право принудить тебя. И не буду с тобой особо церемонится, тебе же хуже, если не хочешь по-хорошему.
Я бросила на него взгляд полный презрения.
– Только силой ты и можешь, по-другому, такие, как ты, не умеют.
Князь засмеялся ей в лицо.
– С тобой нет! А зачем мне стараться, думаю, ты уже не девственница чего ж мне нежиться с тобой? Хотя судя по ужасу на твоем лице, смею предположить, что я все еще могу быть первым.
– Да, он не такой как вы. Но сейчас я очень об этом жалею.
Князь метнул на меня взгляд полный злобы, казалось, он снова может меня ударить, но он сдержался.
– Ну и глупец твой граф! Я бы на его месте воспользовался маленькой наивной дурочкой!
– Как же я вас презираю!– Мне хотелось плюнуть ему в лицо
– Ну и что, презирайте, сколько хотите, сегодня ночью вы будете принадлежать мне, нравится вам это или нет.
– Ни за что, лучше смерть!
Он снова мерзко засмеялся.
– Вы не умрете, моя дорогая, я не позволю. Может, когда надоедите мне.
Я отвернулась к окну. Какая теперь разница что именно с произойдет, если Гриша потерян для меня навсегда. Он никогда не поверит мне и не выслушает, да и скорей всего, когда мы встретимся, я уже буду княгиней Потоцкой. И откуда ему знать, что его жизнь стоила мне свободы.
Глава 17
Весь оставшийся путь я молчала, не в силах думать ни о чем другом кроме как о своей судьбе, которая изменилась так быстро и так решительно….Неожиданно полил дождь, как будто небеса плакали вместе со мной. Запахло сыростью и мокрой листвой, я всегда любила дождь, но сейчас он нагонял на меня еще большую тоску. В окне проносились деревья с желто – багряной листвой, осень полностью вступала в свои права.
– Что будет теперь с моими слугами, с Мартой и Савелием? Тихо спросила я, так и не повернув к нему головы. Смотреть противно, рвотные спазмы к горлу подступают и хочется заорать от отчаяния.
– Мне следовало бы их наказать за то, что помогали вам и покрывали, а не сообщили немедленно мне, продать бы их какому-нибудь проходимцу за гроши. Но я буду великодушен, они приедут к вам, но после нашей свадьбы. И, конечно же, если вы будете хорошо себя вести. А насчет вашего воздыхателя не беспокойтесь. Никто его не тронул. Пусть выздоравливает и убирается восвояси, думаю, после вашего письма это произойдет довольно быстро. Да и вряд ли он будет искать с вами встречи, после всего, что вы ему написали.
Я вскочила, и бросилась к князю, мне безумно захотелось расцарапать ему лицо, впиться в его наглые рыбьи глаза. Он, разрушил все мои мечты, втоптал их в грязь, сломал мою жизнь, потрепал мою гордость.
Князь силой толкнул меня на сиденье.
– Но-но, успокойтесь, моя дикая кошечка. Не то я быстро вам обломаю ногти. Я не учтив, как ваш офицер, могу усмирить вас и кнутом тоже.
– Вы самый подлый и самый низкий из всех людей, что я знала, вы и ваш отец! Вы негодяи! В вас нет ничего человеческого!
– Спасибо, моя дорогая, в ваших устах это звучит как комплимент.
Николай сжимал мою руку чуть повыше локтя и тащил меня к дому, хотя я и не сопротивлялась. Будь это при других обстоятельствах, наверняка восхитилась бы поместьем Потоцких. Все из белого камня с величественными белыми колоннами, лепкой по периметру всего здания. Такой дом не стыдно было иметь даже царю. Впрочем, когда-то так оно и было. Сам Петр Великий подарил этот дом деду Петра Потоцкого за военные подвиги. Но у меня не было желания восхищаться великолепным зданием. Это была тюрьма, в которую меня заточат на всю жизнь.
Двое слуг в белых ливреях, с нарядными галунами вышли навстречу князю, что бы распахнуть перед ним резные двери и склониться в поклоне. Николай не обратил на них внимания и втащил меня в дом, затем грубо толкнул на середину залы прямо к своему отцу, величественно восседавшему на кушетке и курящему трубку. В зале разожгли камин, и огненные блики бросали причудливые тени на мраморный пол. Зала поражала напускным вычурным великолепием, видно было, что хозяева кичились своим богатством.
– Здравствуй, племянник, что за грубость я вижу? Екатерина Павловна вы ужасно бледны, присядьте, а ты, мальчишка, повежливей обращайся с женщиной.
От звука его голоса, в огромной, словно королевской, зале разнеслось эхо.
– Повежливей, говоришь? – В этот момент весь гнев обманутого жениха выплеснулся наружу как огненная лавина.
– Она хотела сбежать, эта дрянь! Опозорить нас, нашу семью, оставить меня рогоносцем, смыться с любовником, грязная потаскуха.
– Колька! Не сметь так, разговаривать в этом доме и в моем присутствии. Мы не в борделе.
– Эта..эта…дрянь, приютила в моем доме Никитина…да дядя, именно Никитина, у них, видите ли, роман, любовь, черт подери, и они решили вместе бежать. Он – забыв о долге перед родиной, а она об обещании, данном нам, о свадьбе и о нашем добром имени.
Брови старого князя сошлись на переносице, а рука сжалась в кулак.
– Это правда? Ответь мне, Катерина, Николай говорит правду?
– Да, это правда.– Ответила, гордо вскинув голову – это правда, зато все, что вы сказали о Никитине, сударь это ложь, он благородный и честный дворянин и всегда служит Родине! Я не знаю кого-то честнее его!
– Благородный говоришь?– Николай подскочил ко мне, весь красный от ярости от чего его следы от оспы стали похожи на бордовые дырки, – А я? Я спас тебя, вытащил с монастыря, с каторги, я устроил твой побег, а ты неблагодарная дрянь.