вобрачной длинным шлейфом потянулась по мостовой, усыпанной опавшими желтыми листьями. Появилась карета императрицы, в воздух полетели шапки, толпа загудела, ожила словно улей. Про венчание на время забыли, и только я смотрел вслед этой наглой, лживой суке и понимал, что переоценил себя. Нужно было не приходить сюда. Завадская с досадой смотрела на меня, от ее любопытных глаз не скрылось мое настроение. Она надменно сказала:
– Мне не по душе вся эта церемония. Сплошной фарс. И откуда только взялась эта княжна. Никогда о ней не слышала, где только Потоцкий ее выискал в какой подворотне? Поверьте если бы не ее Величество, меня бы тут не было, да и многих из гостей тоже.
Мне не захотелось и дальше развивать эту тему, тем более друг с братом последовали в собор.
– Вы неотразимы сегодня, Татьяна Николаевна, впрочем, как и всегда, но сегодня даже больше.
Я снова поцеловал ей руку, щеки Завадской зарделись, вспыхнули румянцем.
– Спасибо, граф, но, похоже, именно сегодня, кроме вас этого никто не заметил. Все мужчины заняты созерцанием княжны Соболевской. Новая женщина при дворе, все лавры ей.
– Красота физическая, далеко не всегда означает красоту душевную – я мрачно усмехнулся.
– Мне кажется, что этот брак один из немногих, что заключается по любви. Вы слышали их историю? Это просто поразительно….
Княжна затронула больную тему, и я не совсем вежливо ее прервал.
– Да слышал, простите. Но я должен следовать за моими друзьями, вынужден откланяться. Не хочу пропустить церемонию.
Поклонился и быстрым шагом направился к воротам.
***
Татьяна Завадская долго смотрела вслед удаляющемуся мужчине, на ее лице отразилось разочарование. Девушка сжала руки в кулаки и закусила нижнюю губку
– Ничего, моряк, – процедила она сквозь зубы – придет время, и ты станешь моим! Вот увидишь!
***
Я медленно продвигался между гостями в первые ряды. Отец Михаил уже читал священное писание, стоя перед новобрачными. Я не мог устоять перед искушением увидеть лицо проклятой лживой дряни, посмотреть в ее лживые глаза, услышать священные клятвы, которые будут произносить уста, которые так страстно меня целовали всего несколько недель тому назад. Уста, которые шептали мне слова любви. Я с трудом, настойчиво пробился сквозь толпу и стал в первом ряду неподалеку от невесты. Мне был виден ее аккуратный профиль с маленьким курносым носиком и остреньким, упрямым подбородком. Уголки ее губ подрагивали, казалось, что она вот-вот расплачется. Несомненно, то будут слезы счастья. Жених надел на палец княжны обручальное кольцо, заботливо поднесенное им на бархатной подушке лакеем, настала очередь невесты, дрожащими пальцами она взяла перстень поднесла к руке жениха, хотела надеть, но кольцо выскользнуло из рук и со звоном покатилось по каменному полу. Народ замер, тихо ахнули гости. А злополучный перстень все катился, провожаемый испуганными взглядами пока не остановился у моих, черт бы его разодрал, ног.
– Плохая примета…– пронесся шепот среди гостей.
Под ропот толпы невеста бросилась поднимать кольцо, но я опередил ее, когда девушка, наклонилась, поднял его с пола и протянул ей на раскрытой ладони. Катя подняла голову и наши взгляды встретились. Я мрачно улыбнулся, сердце забилось с такой адской болью, что стало трудно дышать. Какая горькая ирония, подать ей чужое кольцо. Той, кого я мечтал назвать своей. Девушка побледнела, ее губы зашевелились, словно она хотела что-то сказать, в глазах притаилось отчаянье, дрожащей рукой она взяла перстень. Еще раз посмотрела на меня и вернулась к жениху, который сверлил ее гневным взглядом. В этот раз княжне удалось надеть кольцо на безымянный палец Николая. Тогда священник взял два гладких венца, сверкающих позолотой, дал поцеловать новобрачным, возложил венки на их головы и снова начал читать молитвы. Он соединил правые руки молодых провел их по храму троекратно. Потом взял чашу с вином и дал испить жениху с невестой.
Я закрыл глаза, когда отчетливо услышал ее проклятое тихое «да», а затем отец Михаил провозгласил Екатерину и Николая мужем и женой. Наверное я скривился как от боли, меня буквально сгибало пополам. Кто-то ободряюще похлопал меня по плечу. Я обернулся, сцепил зубы, всем усилием воли, стараясь держать себя в руках. Василий с Глебом стояли позади меня, но я совсем забыл об их присутствии. Они смотрели на меня с искренним сочувствием. Люди весело закричали, захлопали в ладоши, а я сжал руки в кулаки с такой силой, что ногти впились в кожу. Потоцкий целовал свою жену на глазах у ликующих гостей. Мысль о том, что этой ночью он будет ласкать ее тело, была просто невыносимой.
Я сейчас не выдержу, я убью его! Его и ее! Нужно немедленно убираться отсюда!
– Держи себя в руках! – прошептал брат – Ни одна женщина этого не стоит, тем более та, которая не любит тебя!
Все бросились поздравлять молодых, а друзья потащили меня к выходу. На свежий воздух. «Все кончено» пульсировало у меня в голове, так безжалостно и жестоко. Бляяядь! Чужая жена! Не моя! До последнего момента я надеялся на чудо. Вдруг невеста передумает или что-то им помешает, но этого не произошло, и мне придется терпеть этот ад до самого вечера. Смотреть на них и сгорать на медленном огне жгучей ревности.
– Давай сбежим!– Голос Волкова вывел его из оцепенения. Я отрицательно покачал головой. Ну, уж нет, я не слабак, я буду держать себя в руках. Я не доставлю ей удовольствия насладиться моей болью когда поймет, что я не выдержал и уехал.
–Когда весь этот балаган кончиться мы едем по бабам! И никаких возражений! – Рявкнул Васька и поджал губы, – Будем трахать все что движется и пить водку!
Знатные гости направились к экипажам, что бы продолжить гуляния в поместье Потоцких. Где ожидался фейерверк и пышный бал.
***
Имение было готово к пышному торжеству. Аллеи сада украшены разноцветными гирляндами цветов, повсюду били фонтаны, играла музыка. Гости собрались у парадного входа, осыпали жениха и невесту лепестками роз.
Я едва держалась на ногах, голова кружилась, подгибались колени. Хотелось кричать и биться в истерике, бежать отсюда, куда глаза глядят. Но я мужественно шла рядом с мужем и даже улыбалась гостям. Николай бросал на меня страстные взгляды, но я его даже не замечала. Я думала о том, о другом, которого любила всем сердцем. Мне казалось, что я умру, когда увидела лейтенанта в кругу гостей. Я заметила графа, как только вышла из кареты. Его и красавицу Татьяну, они мило беседовали и в мою сторону Гриша даже не посмотрел.
Инцидент с кольцом добил меня окончательно. Большей иронии даже представить себе нельзя. Григорий подал мне проклятый перстень и смерил взглядом полным ненависти и презрения. Мне не верилось, что эти же глаза смотрели на меня с обжигающей страстью, от нее не осталось и следа. Мне захотелось сгореть живьем прямо там… я и так горела, мне казалось, что с меня облезла кожа до мяса.
Двор и лестницы заполонил народ, люди пили и болтали в предвкушении грандиозного праздника. К нам подошла сама царица и я присела в глубоком реверансе.
Но Елизавета Петровна тронула меня за плечо, заставляя подняться.
– Встаньте, моя милая, а вы, князь, еще раз, повторяю, выбрали себе в жены редкую красавицу. Достойный цветок при моем дворе. Но думаю вы не лишите меня возможности иметь прелестную фрейлину. Обсудим этот момент попозже.
Николай самодовольно улыбнулся и ответил.
– В вашей свите и так самые красивые женщины, но им никогда не затмить вас, Ваше Величество.
– Ох, льстец Николай Артемович, ну и льстец.
Елизавета Петровна пригрозила ему пальцем и удалилась в сопровождении своих фрейлин.
***
Музыканты заиграли полонез и по правилам жених с невестой закружились в своем первом танце по просторной зале, освещенной тысячами свечей. Слуги разносили закуски и выпивку на золоченых подносах. Ничто не предвещало беды, после полонеза планировался роскошный обед. Столы уже ломились от обилия яств и напитков. Вечер продолжит грандиозный бал.
Никто не заметил, как слуга пролил водку на стол у окна, и бутыль покатилась по скатерти, расплескивая содержимое на пол. Испуганный холоп побежал за тряпкой и ведром с водой. В этот момент один из пьяных гостей опрокинул канделябр с зажженными свечами прямо на залитую водкой скатерть. Пламя вспыхнуло неожиданно, тоненькой змейкой побежало по столу, скатерть вспыхнула, огненные языки принялись поглощать все на своем пути. Уже через минуту они перекинулись на бархатные портьеры и взвились к потолку. Раздался пронзительный крик, у кого- то из женщин загорелось платье. Люди, в панике вскочили из – за столов, опрокидывая содержимое фужеров, отчего огонь, словно голодный зверь, тут же слизал пролитую жидкость и перекинулся на соседние столы. Все бросились к главному входу, пламя заскользило по полу вслед за ними. Музыка тут же стихла и зала наполнилась криками. Дым клубился и быстро заполнял помещение, гости толкали и давили друг друга.
Григорий Никитин с друзьями и другими мужчинами разбивали окна стульями и помогали людям быстрее выбраться наружу из огненного ада. Царицу и ее свиту вывели самыми первыми и отправили вместе с фельдшерами во дворец.
Кто-то таскал ведра с водой и песком, в надежде унять разбушевавшийся огонь. Но все было тщетно, языки пламени охватили здание, отвоевывая у людей сантиметр за сантиметром, заставляя отступать все дальше. Вдобавок ко всему рухнула огромная люстра, придавив своим весом несколько человек, за ней с грохотом обвалилась деревянная балка с потолка.
Братьям Никитиным удалось большую часть гостей переправить наружу через разбитые окна. Теперь они подбирали раненных и передавали в руки мужчин стоящих во дворе. Григорий продирался сквозь завесу дыма в поисках пострадавших, заметил женскую фигуру, прижавшуюся к колонне неподалеку от него, он услышал крики о помощи. Мужчина подбежал к ней и узнал молодую княжну. Татьяна Завадская тут же бросилась ему на шею и бессильно обвисла в его руках. Он подхватил девушку на руки и понес к выходу из полыхающего здания.