Она выразительно замолчала, как бы намекая, что сообщила это неслучайно.
— Значит, и я буду с вами заниматься, — подытожил я. — Ты не против?
— Я нет. Но тебе придется уговорить его, а он достаточно упрям. Не считает, что ты пока готов.
— А я считаю, что я готов. Вот и проверим, кто упрямее.
В другом конце зала снова раздались шаркающие шаги — библиотекарша возвращалась, так меня и не найдя, и, вероятно, на этот раз эмоции у нее уже были другими.
— Думаю, — тихо сказала Нина рядом, — будет лучше, если в следующий раз ты вернешься сюда уже на законных основаниях.
— Ну тогда до встречи, — я поднялся с места, решив, что на сегодня выяснил достаточно.
Она кивнула, и я торопливо направился к стеллажам, прислушиваясь к шагам, чтобы ненароком с ними не пересечься.
— Саш… — неожиданно позвала Нина за спиной.
Я обернулся. Она задумчиво смотрела на меня.
— Есть планы на воскресенье?
— Думал, у тебя есть, — заметил я. Особенно с учетом семейного обеда, куда ее вынуждал пойти белобрысый с гипсом.
— У меня нет, — улыбнулась она. — Поэтому буду очень не против, если впишешь меня в свои…
А я-то как не против…
— Считай, уже вписал.
Помахав ей напоследок, я быстро скрылся за рядами книг — как раз в тот момент, когда библиотекарша вынырнула из-за стеллажа и снова подошла к Нине.
— Да что ж за напасть-то такая, — пробормотала она, — как сквозь землю провалился…
Шагая максимально беззвучно, я добрался до выхода, нажал на кнопку у двери и выскользнул обратно в общий зал. Судя по часам на стене, совсем скоро будет ужин, а после мне надо идти за наказанием. Однако настроение было просто отличным.
Меня столько раз пугали наказанием, что я ожидал чего-то из ряда вон выходящего — особенно в кабинете магзаконности с картинками пыток на стенах, высушенной рукой на полке и пулями в стеклянных коробочках. Однако главным наказанием тут была невыносимая скука. В полной тишине перья методично скрипели по листам. За партами, усиленно стараясь не зевать, сидели с десяток наказанных, среди которых я пока никого не знал, а за преподавательским столом с невозмутимым видом расположился Тихон Сергеевич Раевский, листая книгу и время от времени без особого интереса скользя глазами по нам — будто проверяя, чтобы кто-нибудь случайно не уснул. В такой компании я и провел два унылейших часа моей жизни, вместе со всеми переписывая раздел из трудового магического кодекса — слово в слово в тетрадь. Раздел назывался “Добровольные обязанности мага” с длинным пунктом “Ответственность за неисполнение добровольных обязанностей” — вот такой вот парадокс.
В конце отведенного для экзекуции времени Раевский проверил наши записи и наконец отпустил всех. Точнее, почти всех.
— Товарищ Матвеев, — ровным голосом произнес он, — задержитесь.
Это уже напоминало дурную традицию. Только встав, я без особой охоты сел обратно. Остальные студенты торопливо ушли, явно не пылая желанием задерживаться рядом с ним надолго, и Раевский плотно притворил дверь.
— Как идет ваша учеба? — он повернулся ко мне.
— Хорошо, — коротко ответил я.
— А как вам в целом в академии?
Вроде бы он проявлял интерес, но в жестких холодных глазах читалось полное безразличие, да и вопросы скорее звучали дежурно.
— Хорошо, — повторил я.
— Проблем ни с кем нет?
— Ни с кем.
— Почему же вас тогда наказали?
Разговор все больше напоминал допрос.
— Нарушил распорядок, — ответил я.
— Зачем?
Ну вот зачем люди что-то нарушают? Явно ведь не для того, чтобы попасться.
— Случайно, — сказал я.
Раевский кивнул, словно принимая такой ответ. Хотя все то же безразличие в его глазах показывало, что ему в общем-то плевать.
— Раз уж вы тут оказались, — тем же ровным тоном продолжил он, — передам вам сразу. Завтра после занятий зайдите в медкабинет на втором этаже для сдачи крови.
— Зачем? — теперь уже вопрос задал я.
Тишина мигом расползлась по всем углам этого жутковатого кабинета. Несколько мгновений Раевский внимательно рассматривал меня, будто решая, отвечать или нет.
— Для проверки вашей крови, — наконец произнес он. — Чтобы мы знали, не предъявит ли на вас права какая-нибудь династия по причине родства…
“Мы” — это КМБ?
— Это вряд ли, — сказал я.
— Вы очень рационально смотрите на вещи, — спокойно заметил Раевский. — Да, это действительно вряд ли. Но пока мы не убедились, помните, что вы не один. Я лучше многих знаю, как может быть тяжело юноше вашего возраста остаться одному. Поэтому с любой проблемой можете обратиться ко мне.
Ага, чтобы увидеть сухое равнодушие в глазах и услышать этот безликий тон. И потом, я не остался один — я всегда был один. Так что и дальше прекрасно обойдусь без вот таких вот помощников. Его холодный взгляд безостановочно сверлил меня, словно требуя ответа.
— Спасибо, я понял, — сдержанно отозвался я.
— Можете идти, — разрешил он.
Я молча поднялся с места и вышел из кабинета, точно зная, что ни с какой проблемой к нему не пойду.
В главном корпусе академии царствовала тишина, и мои шаги были единственным нарушающим ее звуком. Больше не доносилось ничего: ни других шагов, ни голосов, ни скрипа дверей — в этот вечерний час студенты находились где угодно, только не здесь. В окнах, мимо которых я проходил, беспрерывно мелькали фигурки в темно-зеленой форме, сливаясь с кустами и деревьями. Одни учащиеся гуляли группками и парочками по песчаным дорожкам, другие сидели с книгами на скамейках.
Отвернувшись от окна, я свернул за угол и неожиданно в глубине пустого коридора заметил две фигуры — мужскую и женскую. Они стояли друг напротив друга, прислонившись к противоположным стенам, как часовые у невидимых ворот, мимо которых точно не пройти. С одной стороны накручивала на палец золотой локон Соня, а с другой — небрежно поигрывал небольшой лакированной палкой ее брат. Только я появился из-за угла, как две пары одинаковых болотных глаз замерли на мне, ясно давая понять, что их обладатели ждали тут именно меня.
— Привет, — игриво помахала мне Соня.
— Не надоело еще время терять? — усмехнулся Тим. — Может, уже займешься реальными вещами?
— Реальными — это какими? — я подошел к ним.
— А вот это уже приглашение, — прищурился он. — И не думай отказываться, ты мой должник…
Да я даже не собирался. С учетом всего, мне было интересно, что именно предложит Ковен.
— И когда собрание? — спросил я.
— Прямо сейчас, — Белозерский оттолкнулся от стены, — уже началось. Машина ждет на улице…
Он заговорщически махнул мне и сестре. Уже втроем вдоль пустого коридора мы зашагали к лестнице.
— А куда поедем? — полюбопытствовал я.
— Туда, — Тим повернулся ко мне, — где можно развлечься и, конечно, подзаработать.
Его болотные глаза неторопливо, будто изучая надписи, прошлись по значкам на моей груди.
— Надеюсь, ты не идеалист.
— Нет, — хмыкнул я.
— Даже немного жаль. Люблю идеалистов, ими удобно пользоваться, — с иронией произнес он и тут же сменил тон на вкрадчиво деловитый: — Сколько на своем заводе ты получал за месяц?
Я ответил.
— А как тебе вариант получить за один вечер в два раза больше?
Ну как? Отлично просто. Пока я еще не стал наркомом и мне не дали госдачи, я должен позаботиться о себе сам.
— А что делать-то придется?
— То, что ты умеешь лучше всего, — загадочно ответил Белозерский.
Его сестра кокетливо стрельнула глазками в мою сторону. Едва ли речь шла про добычу металла как на заводе.
— Насколько помню, — заметил я, — использовать магию за пределами академии запрещено.
— Вопрос не в том, — философски отозвался Тим, спускаясь по ступеням, — запрещено или разрешено. Вопрос в том, попадешься ты или нет. Все это понимают, ну или почти все. К слову, про идеалистов…
Порядком заинтригованный, вместе с ними я покинул академию. Однако машина, которая нас ждала, стояла вовсе не перед главным корпусом. Чтобы добраться до нее, мы обогнули гуляющих студентов и прошли глубоко в парк — к небольшой песчаной площадке, словно спрятанной среди зелени от любопытных глаз. Здесь и обнаружился длинный автомобиль, аж сверкающий чернотой в первых закатных лучах. Тим распахнул дверцу, жестом приглашая нас внутрь.
Мест в салоне оказалось шесть. За рулем сидел водитель в строгом черном костюме, будто подобранном под стиль машины. Я и Соня, проявлявшая прямо чудеса молчаливости рядом с братом, опустились на обитое кожей заднее сидение, а Тим плюхнулся в мягкое кресло перед нами. Он коротко кивнул водителю, и машина тут же поехала — неспешно и аккуратно, будто крадучись по узкой дороге. Петляя среди зелени, она направилась не к главному выезду, а к служебному в другом конце парка, куда я еще ни разу не добредал.
Вскоре впереди показались массивные закрытые ворота и солдаты с оружием, стоявшие на карауле.
— А что, можно покидать территорию академии на неделе? — уточнил я, вспоминая, что как раз отсидел наказание за нарушение местного распорядка.
— Только тем, у кого есть разрешение, — невозмутимо отозвался Тим. — А вы пригнитесь.
Сидевшая рядом Соня мгновенно и как-то очень привычно согнулась пополам, и я последовал ее примеру. Машина неторопливо подъехала к солдатам. Водитель что-то им показал — вероятно, разрешение Тима, который сидел расслабленно, словно собираясь на вечернюю прогулку. Заглядывать в задние окна проверяющие не стали, возможно, сами не желая увидеть что-то не то — ибо обнаружить нас было легче легкого. Следом со скрипом распахнулись ворота, выпуская автомобиль наружу, и, набирая скорость, он помчался вперед, оставляя академию далеко позади.
Глава 34. Красивая жизнь
Автомобиль на полной скорости несся вперед по дороге. За окном одним сплошным зеленым рядом мелькали кусты и деревья. Однако внутри было гораздо интереснее, чем снаружи. Откинувшись на мягкое заднее сидение, я с любопытством осмотрел салон — аж сверкающий новизной, весь обитый кожей, просторный настолько, что при желании тут можно спать, и удобный. Машина была удобнее всех, где я ездил — хотя опыт в этом вопросе у меня небольшой.