Улицы были пустынны. Несколько поворотов, и Аурел оказался в знакомом дворике. Вон его верный мотоцикл, потрепанный, но безотказный «Сигейт-Барракуда», сгусток железной мощи, укрощенная скорость, втиснутая в четыре цилиндра. Ладони сомкнулись на шершавых рукоятках, тихо заурчал двигатель. Накинув на голову шлем, Аурел тронул мотоцикл с места и молнией вынесся со двора. Теперь ему бы только вырваться на трассу, ведущую к перегону… а в степи его не достанет никто, кроме ветра. С ветром же Аурел дружил.
Огни Сити сливались в ломаные цветные полосы. Аурел не выбирал улиц: просто несся, стараясь править к востоку. Справа вонзались в небо восьмиэтажные иглы высотников сумеречной зоны. Кажется, его не преследовали. Освобожденная мощь «Барракуды» давала верный шанс на спасение. Аурел не любил терять верные шансы. Напротив, он очень любил их использовать.
В городе его засечь не успели. Странно. Словно кто-то из хакеров влез на пару минут в массивы полицейских серверов и славно там пошалил. Полицаи, конечно, быстро вышибли смельчака и навели порядок, но за пару минут Аурел успел проскочить Сити насквозь и вырулить на гладь перегона. Желтый язык света выхватывал из тьмы укатанную плоть равнины, а огни города отступили в ночь. С наступлением сумерек перегон быстро пустел, потому что люди не любили ночные поездки. Да и днем на перегоне тоже не слишком тесно.
Он оторвался. Интересно, надолго ли? Впереди на многие мили и километры только прожаренная солнцем степь. Позади — мегаполис, средоточие жизни и изменчивой информации, муравейник, не засыпающий ни на миг. Одноэтажные коттеджи, вечный сумрак в прокуренных барах и закусочных. Кстати, а еды нет совсем. С водой проще, ручьи у перегона встречаются. Словно назло засосало под ложечкой — без малейшего промедления, едва только Аурел сообразил, что пустился в путь без припасов.
Это плохо.
В тот же миг свет фар коснулся одинокой фигуры, стоящей на обочине. Коротко вспыхнула отраженным огнем серебристая куртка. Аурел инстинктивно вильнул в сторону, соображая, что за псих мог торчать в степи ночью, но тут же ударил по тормозам, убеждая себя, что ему почудилось. Обернулся.
Человек бегом поравнялся с замершей «Барракудой», и Аурел убедился, что ему вовсе не почудилось, потому что сразу перехватил взгляд из-под очков-звездочек.
Это была она, девушка из бара, подружка кого-то из хакеров. Или сама — хакер. Встречаются ведь хакеры и среди девчонок? Редко, правда.
— На!
У нее был низкий, как у Аманды Лир, голос и сильные руки: протянутую сумку (его, Аурела, сумку) Аурел едва удержал. Внутри что-то звякнуло; не иначе — вторая бутылка «Осеннего бархата», так и не откупоренная Аурелом в «Потерянном кластере». А увесистость сумке придавали, не иначе, консервы. По крайней мере очень хотелось так думать.
Девушка, смешно склонив голову, натянула шлем-колокол, который держала во второй руке, и уселась позади Аурела, положив ладони ему на обтянутые джинсой плечи.
— Трогай!
Аурел машинально пристроил сумку в захват над баком и дал газ. «Барракуда» радостно сожрала первые метры перегона и помчалась в ночь, унося прочь от Сити двух седоков с той же легкостью, с какой до сих пор уносила одного.
~# run console 2
@comment: sliderfinding
Лощинин позвонил Злыдню утром в среду. Мелодичное пение бластера сдернуло Жмура с постели. Злыдень долго не подходил к терминалу, но вызовы не прекращались, и он, чертыхаясь вполголоса, нашарил пульт.
— Спишь, Злыдище? — бодро спросил Лощинин.
Злыдень тотчас подобрался.
— Легли поздно, Володя… Сам знаешь — хакер существо сумеречное.
— О моем заказе не забыл? — осведомился Лощинин, хмыкнув.
— Нет. Не забыл.
Злыдень отвечал с достоинством. Чувствовалось, что к Лощинину он относится с уважением, но не как к высшему существу. Жмур, затаив дыхание, вслушивался, потому что дверь плохо пропускала звуки. Впрочем, когда Злыдень ночью резался в свежий «Винг коммандер», завывания бластера прорывались в спальню Жмура вполне успешно…
— И прекрасненько. Просыпайся да буди своих обормотов. Работать пора. Поволынили малость, и хватит…
— Добро. Значит, ты не против, чтоб Жмур с Рюкзаком тоже включились?
— Не против. Заплачу, не обижу. Если нужно — можешь вызвать кого нибудь еще.
— Справимся.
— И ладно. Через час познакомлю вас с силовым крылом; наводить их будете вы. Ну и подробности обговорим. До сессии…
Лощинин отключился. Злыдень тут же полез в холодильник, похрустел колечком банки и после пятисекундной паузы, без сомнения, употребленной на добрый глоток, зычно заорал на весь дом:
— Подъём, Жмурилло! Работа начинается!
Рюкзак сразу все понял и полез в бассейн просыпаться. Жмур вяло смочил бороду в ванной комнате и решил, что пиво с утра — это прогрессивно, в связи с чем надо ползти либо в берлогу к Злыдню, либо к бассейну. Выбрал он бассейн, потому что на дворе светило солнце, воздух был свеж, а не затхл, как в берлоге, да и желание окунуться могло возникнуть. Повалившись в кресло рядом с холодильником, Жмур основательно и со вкусом предался прогрессу.
Через час они засели за терминалы. Злыдень сконнектил-ся с лощининским сервером; все трое вклинились в мульти-юзерную конференцию. Видеотреки извергли сложные, разбитые на небольшие кубики независимые голограммы. Лощи-нин сидел у себя в кабинете, Малик — как обычно на складе; проныра Заявлин подключился из милой комнаты, где буквально во всем чувствовалось женское присутствие; ребята из силового крыла куда-то ехали, во всяком случае — пять непрошибаемо-вежливых физиономий взирали на собеседников с трех автотерминалов.
— Где твое подкрепление, Миша? — негромко и ласково спросил Лощинин. Чувствовалось, что Заявлин у него уже в печенках сидит. И на свободу не собирается.
Заявлин развел руками — на нем был пестрый халат с широченными рукавами, возможно, что и женский.
— Сам не пойму, Володенька. — Заявлин был само радушие и трудовое рвение одновременно. — Они прибыли, я уточнял. Должны были выйти на связь, но не вышли. Впрочем, хинт у них такой, чтоб сразу бросились искать нашего героя с неровным почерком… Может, они ищут?
Предположение было сомнительным, и это явно читалось по лицу Лощинина. Малик широко улыбался, но молчал.
— Ладно, — проворчал Лощинин. — Хрен с ними. — И обратился к Злыдню: — Дело такое: мы вытащили несколько человек из-за барьера. Помнишь, Камилл рассказывал? В общем, он не врал. Барьер действительно проницаем. И героя нашего Камилл знает. Короче, он порекомендовал вызвать оттуда умелых ребят… и я вызвал. Искать Фриппи будете независимо, но с момента обнаружения начнете работать в сцепке. Вы трое, — Лощинин кивнул на секторы Злыдня, Жмура и Рюкзака, — в стационаре. Забарьерная команда — мобильная, будет носиться по перегону, потому что Фриппи рванет туда, если мы не успеем его локализовать и взять за вихры. А мне что-то подсказывает: можем не успеть. Силовое крыло — полностью ваше, Злыдень. Только назовите адрес. Если Фриппи возьмут, будете потрошить его станцию на предмет… э-э-э… ну, ты знаешь на предмет чего.
— Думаешь, мы не справимся? — ревниво спросил Злыдень. — Зачем нам эти чужаки?
Лощинин враз стал жестким, как умелая защита перед закрытыми файлами.
— Справитесь. Но предстоит много работы на выезде, а ты — старая кабинетная крыса и на выезде работать не умеешь.
— Это правда, — вздохнул Злыдень. — Не умею. Да и не люблю.
— Потому и не умеешь, — проворчал, оттаивая, Лощинин.
— А что Энди? — вкрадчиво поинтересовался Злыдень с самым невинным видом, и Жмур внутренне обрадовался, потому что даже присутствие Энди где-то на дальнем срезе капилляра прибавило бы сил и уверенности. И — что немаловажно — везения.
— Да нет его… — поморщился Лощинин. — Шабад с Го-ровенкой его в Волосово утащили… психи. Три дня как. И терминал, стервец, с собой не взял. Ты ведь знаешь, Шабад клаву из принципа не берет — говорит, в воде человек должен быть абсолютно свободен от прозы внешнего мира.
— А Горовенко? — спросил Злыдень, приподняв бровь. — Тоже не берет?
— А Горовенко, мон шер, к моменту отъезда на таких бровях был, что не то что клаву — акваланг мог забыть.
— Кстати, — встрял Заявлин. — Акваланг он таки забыл…
Жмур оживился.
— Ну-ка, ну-ка… Кто же их повез, если Горовенко на-дринькался?
— Царевский, кто же еще… — Лощинин с досадой фыркнул и отпил из узкого бокала. Бренди, должно быть. Не чай же из бокалов пить?
— Интересно, — мечтательно протянул Жмур. — Скольких они по дороге задавят?
Царевский обыкновенно ездил на «Баете» и скорость ниже ста десяти не признавал, а любимым словом на все случаи жизни у него было истошное «Давить!».
— Бардак, — прокомментировал Злыдень с нескрываемым одобрением. — Маньяки.
— Я отловлю Энди, как только он появится… если он еще будет нужен, — заверил Лощинин и хлопнул ладонями по глади стола. Бокал тихонько звякнул, подпрыгивая. Ладонь Ло-щинина с растопыренными длинными пальцами метнулась и не дала ему опрокинуться. — Какие вопросы?
— Да никаких, — пожал плечами Злыдень. — Разве только скажи, как с твоими ребятами связаться.
— С Шамилем и его гвардией, — Лощинин указал на немногословное силовое крыло, — просто: я забил от тебя прямой линк на их терминалы. А с забарьерниками — пока сам не знаю: они просмотрели первую часть хинта и наглухо отключились. Всплывут — сообщу. Кстати, от меня к тебе тоже прямой линк. Пользуйся.
— Ты б еще выделенку протянул, — проворчал Злыдень, втайне надеясь услышать неожиданную новость, что выделен-ка уже протянута, но Лощинин его разочаровал.
— Облезешь. Я пока не миллионер.
Злыдень вздохнул и попрощался. Жмур с Рюкзаком тоже попрощались, но без вздохов. Утопив Alt/Esc, Злыдень прервал сессию.
Спустя минуту он встал.
— Рюкзак, будь другом, поставь кофе…
Это значило: «За работу, граждане. Охота начинается».