– Нет предела Преисподней, малыш Хак, – объяснил Анфидар. – После Великого исхода и Демонического пакта князья постоянно, с первого дня, создают новые земли, расширяя владения. Это же часть их Большой игры – доминион, занявший больше половины мира, станет главным, а его князь сделается владыкой всей Преисподней. А мы живем на окраине.
– Потому Белиал все время воюет с другими князьями?
– Именно, братик. И потому-то князья постоянно набирают новых рекрутов. Им требуется свежее мясо.
– Погодите… – задумался Хаккар. – Если доминионы настолько огромны, то как к нам в деревню каждый год приезжают армейские вербовщики?
– У них минимум одна оранжевая звезда, малыш. С таким количеством хао они могут открывать проходы через Пустоту в любую точку Преисподней…
С момента той беседы прошло много лет. В прошлом году Хаос поглотил мать Хаккара. Вместе с ней погибли шестеро старших братьев. Хаккар остался с отцом, одноногим Теландом.
Покалечился тот глупо. Он и отряд охотников наткнулись на стайку атлингов и успешно загнали их в нору. Можно было просто залить ее лавой, но старший в группе решил, что так они затратят слишком много хао, теряющего силу в огне. В нору вызвался лезть Теланд – единственный тифлинг среди охотников-демонов. Он уступал им в размере, но был ловчее и гибче. Теланд рассчитывал справиться и прикарманить немного хао для себя и своих сыновей, но переоценил собственные силы. Услышав дикие вопли, товарищи вытянули его за веревку из норы с прилипшим к ноге атлингом, уже набухшим и покрасневшим от крови Теланда. От конечности остались лишь полурастворившиеся кости.
После этого Теланд взял на себя работу по дому, а братьям Хаккара пришлось рано повзрослеть и стать добытчиками и кормильцами наравне с матерью, которую, сжалившись, приняли в травосборщицы, группу коих охраняли выделенные старейшиной Шверком воины. Сама по себе растительность никого не интересовала, но немножко хао содержал даже колючий сорняк. Бедные демоны высушивали и перетирали его, а затем использовали как приправу или ели в виде каши.
В Преисподней лишь хао давало демонам энергию и силы. Частицы его пронизывали все живое, имелся один верный способ вобрать их – съесть то, что некогда было живым. Вот только в Пустоте, на ее бескрайних и бесплодных землях, можно и самому запросто стать добычей.
Братья начали осторожно выходить в Пустоту самостоятельно – без конкретных целей, просто подбирая все, что попадется, и надеясь встретить заплутавшую смертную душу – самый лакомый кусок для любого демона, ведь поглощенная душа дает много чистого и ничем не замутненного хао. В тот день братья привязались к отряду травосборщиков и наткнулись на сильную и заматеревшую Голодную душу. О, сколько хао они могли получить! Но душа смертного, обретшая плоть в Преисподней, видимо, давно бороздила Пустоту, пожирая ее обитателей, а оттого напиталась хао. Это дало ей такое могущество, что она с легкостью сожрала и отряд собирателей, и всех старших братьев. Лишь одной демонице удалось сбежать, она-то и рассказала о произошедшем.
Хаккару только в этом году стукнуло девяносто лет, он был совсем мальчиком по меркам демонов, достигающих совершеннолетия к ста годам. Обычно он промышлял вокруг высоких стен из черного лавового камня, подбирая все, что попадется: от лавовых муравьев до каменных червей, временами выползающих на поверхность. Что-то съедал сразу, что-то приносил отцу. Мизерные крупицы хао из насекомых позволяли хотя бы прожить день, мечтать о накоплении было глупо. Чтобы набрать хао хотя бы на одну белую звезду, требовалось съесть, наверное, три миллиарда каменных червей.
Он брел по деревне, стараясь не попадаться никому на глаза, осматривался, крутил головой, а увидев ровесников-демонов, прятался. Все взрослые ушли в Пустоту, в поселении остались лишь дети и матери.
Завтра сюда явится армейский вербовщик, чтобы набрать рекрутов для князя Белиала. Как бы Хаккару ни хотелось послужить во славу доминиона и повидать мир, ему ничего не светило. Лишь тот, кто получил хотя бы одну белую звезду, был достоин.
В их деревне белая звезда имелась у Кераса, сына старейшины Шверка. Когда-то и сам старейшина отслужил положенную сотню лет во славу доминиона и боевыми трофеями накопил столько хао, что добился двух звезд, только не белых, а желтых. Вернувшись в родную деревню, Шверк вызвал на поединок тогдашнего старейшину, которого легко одолел, после чего занял его место.
Теперь тем же путем, накопив хао в войнах за доминион, намеревался пойти Керас, сын Шверка. Могучий не по годам демон запугал подростков, требуя не меньше десятка частиц хао в день с каждого, и Хаккар крался по деревне, боясь нарваться на вымогателя. В худшие дни он добывал меньше, а тут поди наскреби себе с отцом, да еще и прожорливому Керасу, стремящемуся добиться второй белой звезды до того, как появится вербовщик.
Потому-то Хаккар и ждал вербовщика с нетерпением, надеялся, что тот заберет Кераса. Жаловаться на него было бесполезно, ведь против сына старейшины никто не пойдет. Шверк здесь – царь и бог, который вправе лишить жизни любого в деревне. Впрочем, до подобного старейшина не опускался, ему куда проще было просто изгнать неугодного в Пустоту. Все равно с беззвездных нечего взять, кроме крупиц хао, а ради такого мизера не было смысла настраивать против себя жителей.
До ближайшего поселения месяцы пути, и это наказание всегда означало смерть. Некоторые звери Пустоты вокруг Гнездовья имели оранжевые звезды, с такими монстрами не справиться даже Шверку. Да что там, зверь с оранжевой звездой уложит тысячу воинов, равных старейшине по силе.
И звери, и демоны не старели и могли жить вечно, однако только до тех пор, пока хватало хао. Без ресурса, несущего жизнь и процветание, они угасали и развоплощались. Впрочем, даже жители Преисподней, имеющие большие накопления хао, погибали от ран, и тогда убийца забирал хао жертвы себе…
Размышляя о жизни, Хаккар сам не заметил, как вышел из спасительного полумрака между чьим-то забором и ядовитым кустарником на пустынную улицу.
– Эй, тифлинг, как там тебя?! – донесся сверху крик.
Хаккар вздрогнул и поднял голову. Локтях в двадцати от земли на толстой ветке могучего дерева сидел, свесив ноги, Керас. Рядом с ним, с бесстыдно задранным подолом платья, пристроилась Даэлиза, юная и очень симпатичная суккуба.
– Это ж сын калеки Теланда, – заметила она. – Малыш Хак?
– Да, это я, – он склонил голову. – Как поживает ваша матушка, Даэлиза?
Суккуба хотела ответить, но Керас проревел первым:
– Хак, вонючий ты тифлинг, где мое хао? С начала года я лишь однажды видел, чтобы ты что-то принес!
– Господин Керас, простите, но я с трудом добываю хао для себя и моего одноногого отца! – возразил Хаккар и не сдержался, вскипел: – Если вам так нужно больше хао, могли бы сами собрать, а не приятно проводить время с Даэлизой!
– Что?
Бум! Массивная туша демона врезалась в землю, копыта пробили остекленевшую почву. Хаккар сглотнул – Керас был вдвое выше и раз в десять тяжелее. Демон схватил тифлинга за ворот и поднял перед собой, чтобы не наклоняться. Хаккар ожидал услышать рев, но Керас спокойно сказал:
– Послушай, слизняк. Завтра я уйду служить во славу доминиона. Каждый день я буду рисковать своим бессмертием, чтобы такие как ты жили спокойно. Ты знаешь, что происходит с обитателями захваченных земель? Представь, что завтра наш князь проиграет битву Большой игры князю Азмодану, и тогда, по условиям игры, тот получит полосу в сто тысяч локтей, прилегающую к его доминиону. А потом еще одну и еще, так дойдет черед и до Гнездовья. Что будет тогда?
– Мы станем подданными князя Азмодана?
– Нет же, дурачок, – разлился ручейком голос суккубы. Как оказалось, она тоже спустилась, и сейчас ее хвост гладил Хаккару шерсть на шее. – Мы пойдем в переработку. Все захваченные демоны пополнят хао князя.
– Простите, но я не уверен, что господин Керас способен хоть как-то повлиять на исход Большой игры, – прохрипел Хаккар. – А даже если так, вряд ли ему помогут жалкие частицы хао, что я добываю для моего отца, в котором жизнь едва теплится.
– С миру по частице, Керасу вторая звезда, – ответила Даэлиза.
– Именно! – Демон отпустил Хаккара, тот не удержал равновесия и завалился на противника, рефлекторно схватив его за колено. Тот брезгливо оттолкнул тифлинга. – Вали отсюда, вонючий заморыш! У тебя времени до утра! Если не добудешь хотя бы два десятка частиц хао – за сегодня и за все прошлые дни… Остальные дни прощаю. Видишь, какой я добрый?
– Закончи мысль, Керас, – чуть ли не пропела суккуба. – Что будет, если малыш Хак не добудет твои частицы?
– Мне придется вытрясти хао из него самого и его отца, – расхохотался Керас. Повернувшись к Хаккару, сказал: – Зайди в лавку беса Дварыги, скажи, что я послал. Пусть выдаст тебе какое-нибудь простенькое оружие.
– Зачем? – удивился тифлинг.
– Затем, что я жрать тараканов и червей не буду. Добудь что-нибудь стоящее, с кровью!
Бес Дварыга промышлял скупкой и перепродажей. Бродячие торговцы и купцы, изредка наведывавшиеся в Гнездовье, оставляли почти весь товар у него, потому что у рядовых жителей деревни не было ни вещей на обмен, ни хао, ни даже золота, ценившегося в Преисподней меньше всего.
– Говоришь, тебя прислал Керас? – недоверчиво переспросил Дварыга. – Платить чем будешь?
– Ничем, – покачал головой Хаккар. – Я в этой трехсторонней сделке самая проигравшая сторона, господин Дварыга. Керас, возможно, получит добытый мною хао. Вы, очевидно, его благосклонность или что-то еще. Я же останусь ни с чем.
– То есть ты вернешь мне оружие? – обрадовался бес и принялся прыгать с копыта на копыто. Вместе с ушами он был Хаккару по грудь. Если их не считать, дышал в живот.
– Э… – тифлинг задумался. Оставить оружие при себе было бы прекрасно. – Нет.
Дварыга перестал прыгать и издал пронзительное верещание – для бесов это было обычным делом, они так выражали недовольство.