– Зачем?
– Чтобы привлечь Хаос. Когда один носитель хао дерется с другим, Хаос всегда обращает внимание и, если видит, что это предвещает битву и многие потоки утерянного, приобретенного и распыленного хао, заинтересовывается и следит, поддерживая одну из сторон. Хаос всегда на чьей-то стороне, ему так интереснее.
– А зачем нам его внимание?
– Сторона, у которой останется хотя бы один инстига, получит на все время битвы Хаотическое исступление – каждый соратник инстиги обретет еще одну звезду, причем высшего цвета, которым владеет.
– Хорошо. Но почему это «верная смерть»?
– Ну точно деревня! – обреченно воскликнула Лерра. – Я же говорю, инстиги привлекают внимание Хаоса! А он ничего не дает просто так, всегда что-то забирает взамен! Пришлет эмиссара, и тот набросится на последнего выжившего инстигу. – В ответ на мой непонимающий взгляд суккуба вздохнула и пояснила: – Эмиссары Хаоса – протодемоны. Настоящие демоны, а не обращенные, как наше племя.
Вот и прояснилось, почему Рион Стафа обозначался в профиле как «необращенный демон». Видимо, это какая-то переходная стадия между обычным смертным и демоном Преисподней.
– Эмиссара нельзя победить?
– Можно, и в Большой игре инстиги обычно самые сильные демоны. Они могут справиться с протодемоном и отправить его назад. С эмиссара при этом выпадает столько хао! – Лерра облизнулась, ее лицо приобрело мечтательное выражение. – Но ты… Я удивлюсь, если ты справишься с инстигой противника, не говоря уж о протодемоне.
Смерив меня взглядом, полным презрения и жалости, Лерра вернулась к землякам. Я же обошел здание, выяснил у встречного рекрута-черта, где найти Ситри, и отправился на поиски.
Центурион Ситри оказался демоном. Насколько я уяснил, префект Нисрок, или скорее его помощник Залпас, когортой командовал вне боя, а центурион – во время. И это было странно, потому что рокотанк наверняка мог бы растоптать десяток таких демонов, как Ситри, при том, что тот был огромным, напоминал Деспота и мог бы сравниться с ним размерами, пастью-жаровней и рогами-алебардами. Руки, правда, были не так развиты, и костяные наросты на них еще не сформировались в полноценное оружие.
По-видимому, я подошел не вовремя – центурион отдыхал, прикладываясь к небольшому бочонку, да и вообще, выглядел уставшим. Я это скорее ощутил, чем увидел, потому что по бесстрастному лицу демона определить состояние было сложно. Даже когда я доложил о том, что «рекрут Хаккар прибыл для прохождения службы во славу доминиона», он на меня не посмотрел, лишь уголком пасти лениво сообщил, сверкнув мощным клыком:
– Жди испытаний, рекрут Хаккар. Когда небо зажжется синим, это будет сигнал, что ваш противник прибыл на поле боя. И смотри не опаздывай! Я такое считаю дезертирством и строго наказываю!
– Сжираете?
– Что? – Ситри поперхнулся пойлом, отставил бочонок и принялся протирать глаза. Закончив, все так же глядя в сторону, рокотнул: – А, понял. Ты пообщался с пернатым идиотом Залпасом? Только этот засранец пугает мною рекрутов.
– Виноват, центурион Ситри! Буду ждать синего огня, центурион Ситри! Позволите задать вопрос, центурион Ситри? Куда идти и что делать, когда небо вспыхнет, центурион Ситри?
– Что делать, что делать… – проворчал демон. – Драться с врагом! Откуда вас, идиотов, только набирают?
Судя по тому, что я сегодня увидел, в легионе царил полный бардак. Я, то есть тифлинг Хаккар, всем сердцем желаю отдать жизнь во славу доминиона, а меня тут словно и видеть не хотят! Мы что, будем биться стенка на стенку? А как же тактика, расстановка? Хоть бы сказал, кто мой непосредственный командир. Кто вообще главный в тринадцатом легионе? Не то чтобы это меня сильно волновало, но разгильдяйство демонов изумляло.
Ситри снова схватился за бочонок, жадно отхлебнул, а потом, наконец, снизошел до того, чтобы посмотреть на меня. Увиденное его удивило:
– Постой! Пиконосец?! Так ты, получается, на сегодня первый инстига тринадцатой когорты! Ну наконец-то! Хоть один доброволец! А то я уж подумал, что самому придется назначать! – Не сказал бы, что в его голосе появились нотки уважения, но интереса ко мне прибавилось. Да и вообще, он начал смотреть на меня с одобрением. – Откуда ты, сынок?
Я ответил, название деревни ничего ему не сказало. Впрочем, думаю, спрашивал он ради проформы.
– Слушай мою команду, рекрут…
Он видел мое имя, ведь профили доступны и неписям, но сделал паузу, и я с готовностью назвался:
– Хаккар, центурион Ситри!
– Слушай мою команду, рекрут Хаккар! Инстиги на особом счету в легионе, у них нет командиров, кроме центуриона. Поступаешь под мое командование. Будь рядом и ожидай дальнейших распоряжений!
– Есть, центурион Ситри.
– Что? – он скривился, качнул головой. – Не слышу энтузиазма, рекрут!
– Слышал от других рекрутов, что в инстиги идут только самоубийцы.
– Не только, – рыкнул Ситри. – Есть дурачки, желающие отдать хао красиво, как герои. Болванам кажется, что быть убитым противником или протодемоном – почетно! Эльфа с два! Нет разницы, как сдохнуть и развоплотиться, и нет в этом чести, особенно когда от твоей победы зависит судьба легиона! Надеюсь, ты не из таких?
– Никак нет!
– Отлично, – проворчал демон. – Хоть что-то хорошее после затяжной серии поражений. Чресла горят уже, истосковался по приличной демонице, а где здесь достойных найдешь? Такие только в Рубиновом городе, а проигравших в увольнение не отпускают! Бездна!
Грязно выругавшись и упомянув задницу Белиала и член Азмодана, Ситри надолго присосался к бочонку. Я выругался вместе с ним – похоже, моя миссия по добыванию Углей затягивается!
Выхлебав бочонок до дна, центурион почесал живот и рыгнул. Из его пасти вырвалось смрадное пламя.
Некоторое время я стоял рядом, ожидая других команд. Топтаться на месте пришлось долго – Ситри, казалось, забыл обо мне, а когда наткнулся мутным взглядом, встрепенулся:
– Ты кто?
– Рекрут Хаккар! Первый инстига тринадцатой когорты, центурион Ситри!
– Жди испытаний, рекрут Хаккар. Небо, озарившееся синим огнем, будет сигналом… – И он слово в слово повторил то, что уже говорил. – Будь рядом и ожидай дальнейших распоряжений!
– Есть!
Печально вздохнув, я нашел себе место у стены, прислонился спиной и сел ждать начала испытаний и «дальнейших распоряжений».
– Во славу доминиона! – рявкнула тринадцатая когорта тринадцатого легиона, лязгнув оружием. Моя когорта.
– Во славу доминиона! – ответила тринадцатая когорта двенадцатого легиона. Наш сегодняшний противник.
Я стоял ровно между ними. Над головой мерцало темнеющее небо – знаменуя начало битвы, оно озарилось такой голубизной, что стало похоже на земное, но сейчас цвет потускнел и с каждой минутой все больше обретал свинцовый отлив.
За моей спиной колыхалась разнородная масса воинов, состоящая из десятка, а то и двух, демонических рас. Никакого видимого порядка в толпе не наблюдалось. Впрочем, противник выглядел не лучше – такие же рекруты, такие же черно-белые цвета на накидках. Хорошо хоть, как объяснил центурион Ситри, князья наложили запрет, и соратники не могли причинить друг другу вреда, примерно как легаты Чумного Мора представителям своей фракции. Причем действовал не формальный запрет, а самый что ни на есть хаотический, так что при всем желании ударить в спину сослуживцу не удастся…
Прямо передо мной стоял первый инстига противника – щербатый двухбелозвездный сатир, экипированный в приличные доспехи, хмуро глядящий исподлобья и нервно бьющий хвостом по земле. Мой… э… то есть хаккаровский хвост, которым я не научился управлять, расслаблено свисал, касаясь кончиком земли. Судя по моему общению с демонами, движения этой части тела обычно свидетельствовали о настроении владельца, и если так, я выражал полное спокойствие. Видимо, оно и тревожило сатира, который, увидев меня, поначалу обрадовался, посчитав, что я ему на один зуб.
Мы ждали сигнала, означающего начало битвы – небо снова должно было вспыхнуть синим. Мой центурион оживился и охотно ответил на вопросы о Большой игре, объяснив, что когда небо озарится в третий раз, сражение закончится, вне зависимости от того, наметился ли победитель, и тогда запрет на нанесение урона заработает на всем поле боя и для всех.
Также существовало ограничение битв по времени – не более трех часов на то, чтобы или перебить всех противников, или захватить вражескую Ставку, выставляемую каждым князем, шестьсот шестьдесят шесть миллионов хао. Если условия победы не выполнялись, засчитывалась ничья. Такой вот демонический спорт.
Кроме того, выяснилось, что наш легион недавно продул воинам Люция, что оказалось неслыханным делом – победитель заполучил кромку земли на, если так можно выразиться, континенте…
– Я сожру твое сердце! Раздеру твои печень и почки! Выпью твою кровь! – сообщил вражеский инстига, сбив меня с мысли.
– Что насчет мозга? – поинтересовался я.
– Мозга? – не понял сатир. – Зачем съедать мозг?
– У меня были знакомые зомби, они предпочитали всему остальному мозг.
– Зомби? Я не зомби!
– Вижу, что сатир. Живой… Пока.
– Обглодаю твое лицо! – уже не так уверенно сообщил он. – Намотаю кишки на свою пику!
Его хвост буквально вспахивал землю, пытался в нее забуриться, напоминая моего Алмазного червя Краша. Вот-вот небо озарится синевой, и…
– Кроме меня, в нашей когорте два огромных демона-инстиги, – соврал я. – Так что прощайся с хао, друг, тебе сегодня не выжить!
– Я сожру их сердца! – прорычал он.
На самом деле Ситри назначил вторым и третьим доходягу-беса и хилого демона, от такой новости впавшего в уныние. Оба, как и я, имели по одной белой звезде. «Не жалко такой сброд», – констатировал центурион, выбрав инстиг по принципу «сбрасывай хлам».
Сатир все еще грозился совершить противоестественные манипуляции с почками и печенью инстиг нашей когорты, которые должны выйти, если я проиграю, и тут небо загорелось синим. Меня оглушил совокупный ор двух когорт демонов, возбужденных и рвущихся в бой: