Лидер задумался, потом его лицо прояснилось, он улыбнулся:
– Все нормально, Томми. Они говорили о Террастере, а у Тоби там дело – пробить нам маршрут до инстанса, о котором я узнал в Бездне. Он поставит маяк, и мы сможем туда прыгнуть. Не волнуйся, ты пойдешь с нами. Что касается Нергала, то он покровитель Утеса, это нормально. Ну, скажем так, пока нормально, а потом и с Лучезарным нам придется разбираться…
Томоши мысленно ударил себя по лбу. Точно! Как он сам не догадался? Осознав промах, он очень расстроился, но посчитал нужным поделиться и прочими опасениями по, возможно, несанкционированным планам заговорщиков. Однако Алекс-сан развеял и их, не скрывая веселья, чем обескуражил Томоши еще больше.
Гирос внутри зашевелился: «Ну ты кретин, человек Томоши! Навыдумывал заговоров, вместо того чтобы веселиться с этими прекрасными людьми! Подвинься, все равно от тебя на вечеринке никакой пользы!»
Томоши спрятался, и перед Алексом-сан вырос Гирос. Сдержанно поклонившись, он произнес:
– Гирос приносит извинения за невежество и глупость Томоши, Алекс-сан. Нет ему прощения! Вы слышали, что скоро прилетит клоун-гитарист и еще кое-кто? А потом будем запускать фейерверк!
– Не кое-кто, а стриптизерша, Томми, – улыбнувшись, ответил лидер «Пробужденных». Наткнувшись на непонимание во взгляде Гироса, Алекс-сан пояснил: – Обнаженная девушка будет танцевать под музыку, так понятнее?
У Гироса загорелись глаза.
Глава 19. Плохие новости
Вечеринку я покинул первым, так и не дождавшись фейерверков. На мой взгляд, салют – глупое транжирство, но у Эда, когда он рассказывал о своей детской мечте, было такое счастливое лицо, что я не стал озвучивать мысли.
До своих апартаментов добрел в сопровождении Роя, а там он передал меня Марии Саар. Из-за забитого до отвала желудка я еле волочил ноги, они сделались тяжелыми и непослушными, веки смыкались, хотелось спать.
Ускорение времени в Преисподней сжигало жировые запасы быстрее, чем самая адская тренировка с Хайро. Голову словно набили ватой, каждое движение отдавалось тупой болью в висках, но мне нельзя было расслабляться – от того, добуду ли я Угли Адского пламени, зависело слишком многое: судьба парней, моя собственная и всех тех, кто мне доверился, да и самих Спящих!
Общаясь с друзьями, я краем глаза наблюдал за Маликом, не скрывавшим сомнений в том, что мы выстоим под натиском нежити. Не знаю как, но я ощутил его искренние эмоции. Да, он боялся, что мы проиграем, но в этом страхе стало меньше переживаний за себя лично и больше волнений за клан. Уверен, что так не сыграешь, мне стало неловко за то, что я злился на него и хотел вышвырнуть из «Пробужденных».
Тревога барда передалась мне, и я, как никогда, ощутил, что следует поднапрячься перед финальным рывком. Лечь сейчас спать – потерять возможность попасть в Рубиновый город, так что, как говорил дядя Ник, высплюсь на том свете… э… Хотя и там не получится, Угли сами себя не добудут…
Мария подошла ко мне, осмотрела с ног до головы и сказала, приподняв мой подбородок и глянув в глаза:
– Осунулся, Алекс, глаза красные от недосыпа… На вечеринке хоть поел? Хочешь, чего-нибудь приготовлю?
Прислушавшись к себе, я качнул головой:
– Спасибо, я сыт. Объелся, больше не влезет. Да и время поджимает, пора в Дис.
– Как хоть вечеринка? – спросила Мария, преградив путь к капсуле. – Вижу, что не встряхнулся, а жаль! Это пошло бы тебе на пользу.
Неужели ей и правда интересно? Глаза вон блестят. Или просто заботится?
– Бредовая вечеринка. – Я устало улыбнулся. – Прибыл клоун-гитарист, старый и лысеющий, неубедительно кривлялся, играл на гитаре песни, которых я не знаю. Шуточки у него дебильные, уровень третьего класса, и конкурсы такие же… интересные. Тому из парней, кто его заказывал, стоит посетить психолога. С ним прилетела стриптизерша…
– Не понравилась? – заулыбалась Мария.
Видимо, она считала недовольство, написанное на моем лице. Пришлось объяснять:
– Я так понял, что никто не захотел лететь в Калийское дно. Единственная согласившаяся была не в форме, если ты меня понимаешь.
Улыбнувшись, Мария изобразила пышные изгибы:
– Такая?
– Раза в три больше. Но Тоби с Томми были в восторге. По крайней мере, когда я уходил, они спорили о том, кто первым пойдет на приватный танец. Впрочем, танцовщицы хватит на обоих, причем даже если добавить Ханга… Э… Извини, мозги не работают, несу всякий бред. Короче, досматривать я не стал, свалил, не дождавшись салюта. Пойдешь смотреть?
– Кстати! Про ваши фейерверки уже все Калийское дно знает – повылазили на крыши и ждут. Но мое место рядом с тобой, Алекс, даже если тебя в этом мире не будет.
Благодарно кивнув, я направился к капсуле. Из головы не выходило странное преображение Томоши. Когда он поделился со мной своими подозрениями и информацией о «недостойном поведении» соклановцев, а я развеял его сомнения, он будто трансформировался, сделался совсем другим человеком! Не просто его речь поменялась – он приосанился, стал выше, изменился даже голос и способ построения фраз! После нашего разговора он сделался невероятно уверенным в себе, активным – пытался шутить, вился вокруг Энико, одаривал ее неуклюжими комплиментами, не выпив ни капли алкоголя.
Впрочем, с таким бардаком в голове Томми алкоголь, думаю, не нужен. Его странная фраза о том, что «Гирос приносит извинения» утвердила меня в мысли, что в сознании Томоши Курокава действительно живут два человека, а вечное разделение на Томоши и Гироса не бзик, а правда. Это попахивало шизофренией, но погружаться в душевные проблемы новичка было последним, чем мне хотелось заниматься, – поделюсь с Хайро, пусть безопасник присмотрит за парнем.
Мысли развеялись, как только интра-гель заполнил капсулу. Мир мигнул, и я очутился в Преисподней, на лежанке в опустевшей казарме когорты. Демоны во сне свистели, храпели, хрюкали и рычали на сотни голосов.
– Так-так-так… – проговорили женским голосом.
Повернув голову, я увидел Лерру – она сидела на набитом мешке прямо возле меня. Суккуба, воплощенная мною до выхода из Диса, заставила пожалеть об опрометчивом поступке – ничто же не мешало оживить ее и Абдусциуса сейчас, после возвращения. А теперь придется объяснять, куда и как я исчезал.
Поднявшись, я осмотрелся: когорта пока дрыхла, кто-то стонал, кто-то ворочался. В полумраке загадочно блестели глаза Лерры.
Указав на выход, я направился. Беззвучно поднявшись, суккуба проследовала за мной, я ощущал кончик ее хвоста, щекочущий мне спину.
Лагерь еще спал, ставни казарм были закрыты, создавая иллюзию ночи, а часовых и дозорных в Преисподней не существовало – войны в нашем понимании здесь нет, а бои случаются только в положенное время и в указанном месте.
Снаружи нас ждало неприветливое небо, нависающее могильной плитой. Взрыкнул спящий трехголовый носорог, хрустнул камень под копытом суккубы, а где-то вдали от лагеря, в Пустоте, раздался жуткий вой, от которого стало не по себе, словно неведомая тварь обладала способностью типа Жуткого воя и сквозь расстояние насылала некое подобие Страха.
– Керрауг, – прислушавшись и втянув ноздрями воздух, сообщила суккуба. – Судя по мощи, как минимум оранжевозвездный. О чем вы хотели поговорить, декан?
– Прогуляемся, рекрут Лерра, – предложил я. – Бойцам когорты надо выспаться перед увольнением.
– Но-но, декан! Разве не вы вчера назначили меня своим заместителем? Разве я не пережила битву? – вроде бы ее тон звучал дружелюбно, но что-то в нем меня настораживало.
– На самом деле нет, не пережила, – прямо ответил я.
– И благодарна вам за то, что не поскупились и потратили хао, декан Хаккар! – звенящим голосом воскликнула Лерра. – Но… – она замолчала.
Призовое хао – шестьсот шестьдесят шесть миллионов – префект тринадцатой когорты Нисрок вчера разделил поровну между всеми выжившими. Вышло не очень-то и много – каждому досталось чуть больше двух сотен тысяч. Так что на вторую жизнь для Абдусциуса и Лерры пришлось тратить из своих запасов, разменяв желтую звезду. Любой разумный Дисгардиума за такие жертвы готов был бы служить мне до конца дней, но здесь мой поступок посчитали слабостью, недостойной демона. Похоже, звание Мягкосердечного демоноборца мне дали не напрасно.
– Что «но»? – осторожно поинтересовался я.
– Простите, декан Хаккар, но я начала сомневаться в том, что вы достойны своего места. И вообще тот ли вы, за кого себя выдаете…
– С чего такие мысли?
К тому моменту мы удалились от казармы достаточно для того, чтобы я прибил суккубу, а она и пикнуть не успела. Но мне чертовски не хотелось этого делать. Правильнее посмотреть, как она себя поведет, что расскажет – надо же знать, в чем конкретно мой промах, чем я вызвал ее подозрение. И все же, если она меня вынудит, придется оборвать ее жизнь – слишком многое на кону.
– Декан Хаккар, разрешите поговорить с вами не как с вышестоящим по званию? – Лерра нервничала, обмахиваясь хвостом.
– Разрешаю, – кивнул я и приготовился сам не знаю к чему.
– Спасибо. – Она огляделась, тяжело вздохнула, пристально посмотрела на меня, ее нечеловеческие глаза, казалось, прожигали насквозь, она словно мысленно щупала меня, поднимала, встряхивала, проверяла на прочность. И даже при этом не преминула погладить кончиком хвоста по шее. – В прошлую ночь ты тоже исчез и появился только под утро! Так что простое объяснение здесь не годится.
Вот теперь я по-настоящему обеспокоился, но спросил по возможности холодно:
– Каким было твое простое объяснение?
– Во славу доминиона, вот вы где! – донеслось от казармы, и я увидел бегущего к нам Абдусциуса. – Думал уж, что и Лерра исчезла вместе с Хаккаром!
Мое положение осложнилось. Он тоже, выходит, в курсе, что я таинственным образом пропадаю?
– Ты набрал кучу звезд в битве, так что вполне мог обрести новый талант, – объяснила Лерра. – Например, создавать разрывы в Пустоте. Но вчера, до битвы, ты тоже исчезал, а значит, этот талант уже был?