ужих и в особенности магов они не просто сторонились, а могли встретить с открытой агрессией. В детстве Карктар рассказывал мне истории о нашей земле, и я знала, что эльфы и гномы – самые старые народы нашего мира. И если первые смогли принять и разделить земли с другими, то гномы решили не впускать новый мир и оградиться от него неприступными высотами гор.
Я подошла к камню ближе и заметила мелко выцарапанную на нем надпись. Язык был мне незнаком. На камень легла чья-то тень, загородив стоявшее уже высоко, но еще не в верхней точке солнце. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что за спиной стоит человеческий князь.
– Что здесь нацарапали? – спросила я, не поворачиваясь, отчего-то уверенная, что он уж точно знает.
Тень в капюшоне склонила голову и присмотрелась.
– «Если ты проклятый дворф, мы выпотрошим тебя как…» Хм-м, дальше что-то непонятное и еще что-то про мать дворфа, трудно разобрать, надпись нечеткая.
– Ясно, суть уловила, – ответила и обернулась к балаболу, лицо которого удивительным образом оказалось ближе, чем я предполагала. Идеально, чтобы одним точным движением оставить на нем еще один шрам через другой глаз. Будто догадавшись о моих мыслях, он быстро отступил.
Передохнув и миновав камень с рисунком, мы двинулись дальше. Вскоре подъем стал круче, и тропинка принялась извиваться совсем близко к обрыву. Немного спустя нас ждала следующая остановка из-за препятствия. Провал, о котором волки предупреждали еще в селении. Мы могли обойти его или воспользоваться силой магов.
Поеживаясь, я разглядывала белесый туман, окутавший стволы пушистых елей, через которые нам придется идти, если решим обходить провал лесочком. Самогетцы спешили, никто не хотел тратить время на обход преграды, и Худой Элл по приказу князя открыл портал. Первыми через него прошли наши проводники – волки и Ортос, затем княжна Самогеты. Князь повернулся к нам и пригласил рукой. Но голубоглазка проигнорировала его предложение и открыла свой портал.
– Почему не воспользоваться вашей силой и не открыть проход сразу к гномьему перевалу? – прямо спросила сразу у всех.
– Потому что, злючка, если вдруг нас ждет неожиданная встреча с портальными тварями, а всю силу мы потратим на длинные порталы, защищаться придется только твоим уменьем держать меч. А к нему есть пара вопросов, – губы князя растянулись в снисходительной улыбке.
Не успел он договорить до конца, как я легко преодолела расстояние в пару шагов между нами. Он отреагировал быстро, выставив вперед руку, силясь поймать меня. Ожидая это, я резко подняла колено, отбила его ладонь и скользнула прямо ему за спину, вдавливая острие Бураты в его бок там, где находилась стяжка кожаного надгрудника.
Невозможно было не заметить, как расширились глаза голубоглазки и драгона. Худой Элл, державший портал, начал стремительно закрывать его, спеша прийти на помощь своему господину. Периферийными зрением я заметила вспышки молний с другой стороны горного провала, но даже не взглянула в ту сторону. Его сестра находилась слишком далеко, чтобы помочь этому болтуну.
– Эфира, опус-сти оружие! – прошипел Сетсей.
Скользнув по князю взглядом через турею, к огорчению, обнаружила, что даже с прижатым к боку клинком я не вызываю в нем ни малейшего страха. Вжала кинжал еще сильнее, чувствуя, что оставляю глубокую царапину.
– Ай-ай, злючка. Ладно, ты всем доказала, что любишь со мной обниматься.
По его телу пробежала быстрая зеленая волна, и невидимая сила отодвинула меня от него вместе с клинком.
Дешевый фокус, подумала я и не спеша убрала кинжал за спину. Сетсей продолжал прожигать меня своими маленькими, черными глазками.
– Ну что?! Он же сам сказал, что у него пара вопросов к моему клинку. Вот я и подумала поближе их познакомить.
От меня не скрылось, что голубоглазка всеми силами старается удержаться от смеха. Не дожидаясь их, я прошла в портал Амидеры.
Стоило мне только выйти с другой стороны, как в меня полетела яркая фиолетовая вспышка. Чудом увернувшись, я кувырком полетела в ельник и поняла, что от второй атаки мне не уйти, но рядом со мной из портала вышел князь-болтун.
– Алгерда! – вмешался он, останавливая сестру.
– Она угрожала тебе!
Девушка сжала губы и зло уставилась на меня.
– Не родился еще орк, чьи угрозы могли бы меня напугать.
Он протянул мне руку, помогая встать. Издевается?
– Угрозы, может, и не страшны, но раны болят у всех одинаково.
Проигнорировав его ладонь, я со всей силы вонзила кинжал в мизинце от его ноги, с удовольствием наблюдая, как в этот раз он все же дернулся. Облокотившись на рукоять, вогнала кинжал еще глубже в землю и поднялась сама.
После этой перебранки меня определили в самый конец отряда, подальше от князя. Если это было наказанием, то меня оно только развеселило.
Перед тем, как сырость Листопада сменилась хрустящей прохладой, мы сделали еще несколько небольших остановок, чтобы подкрепиться. Новые каменные указатели неподалеку подтвердили, что мы движемся в правильном направлении. На каждом было что-то нацарапано, но больше я не спрашивала, предполагая, что смысл будет примерно одинаковый: «Если ты чужак мы тебя выпотрошим, а если дворф выпотрошим дважды…».
Последняя остановка случилась, когда над деревьями в тумане начало проглядывать невероятное сооружение. Мы замерли. До этого момента я не задумывалась, как может выглядеть гномий перевал, и остолбенела от величия врат в глубины гор. Творение величайших магов земли и камня, талантливых геомантов. В скале размером с дворец высилось высеченное изваяние гнома, державшего боевой молот и хмуро взиравшего в даль.
– Впечатляет, – произнесла Амидера.
– Это вы еще Изумрудного великана не видели, – ухмыльнулся князь.
Голубоглазка покосились на драгона.
– Княжес-ский дворец в С-самогете, – пояснил Сетсей.
Держа курс к статуе, мы двинулись дальше. Тропинку запорошило до такой степени, что разглядеть ее было уже невозможно, приходилось просто слепо следовать за волками. Чем выше поднимались, тем круче становился подъем и увеличивался слой снега, местами приходилось идти след в след. Невзирая на обжигавший щеки холод и порывы ветра, мои доспехи прилипли к коже от пота. Лес редел, значит, вершина уже близко. Небо позади нас голубело, а над нами, наоборот, сердилось и затягивалось серыми облаками. Здесь было поразительно тихо. Я внимательно следила за волками, когда они останавливались и прислушивались. Если замечала, что уши оборотней начинают подрагивать, уловив какой-то звук, всматривалась в лес через турею. Но за весь путь нам не встретилось никакой опасности. Последним препятствием, ведущим прямо к гномьему перевалу, стала лестница из круто поднимавшихся в гору старых булыжников, покрытых коркой льда. Лестница не имела перил, поэтому ступать приходилось медленно и осторожно. Еще немного, и мы выбрались на пологую площадку, безжалостно продуваемую ветрами, разрушавшими горную породу, образуя в ней трещины и изломы.
Остановившись, как ничтожные букашки, перед молчаливым каменным гигантом, охранявшим вход во владения гномов, мы с голубоглазкой задрали головы и стали рассматривать величайшее строение, которое мне доводилось видеть. Обернувшись, можно было увидеть не менее завораживающую картину. Перед нами простирался зеленый лес с вкраплениями пожелтевшей и пурпурной листвы. Отсюда было видно, как топкие болота снова становились рекой, нарезавшей крутые повороты и уходившей куда-то в долину.
Самогетцы, видевшие все это не в первый раз, сосредоточились на высматривании гномов.
– Как и в прошлый раз, никого, – разочарованно подытожил князь и указал на еле заметные выступы и бойницы в скале.
Специальные боевые площадки и оборонительные ниши для охраны, догадалась я. Они были пусты. Вокруг ни души, даже специальные чаши на каменных столбах, служившие факелами, потушены.
– Куда подевались все гномы? – наморщила лоб Амидера.
– Хотел бы я знать. Пойдем постучим, вдруг тебе откроют, не хочется такую красоту портить. – Князь-балабол посмотрел на молчаливое изваяние гнома, уходящее в облака.
Я сомневалась, что его силы хватит причинить хоть какой-то существенный вред этой грозной статуе. Если бы мог, не просил бы девчонку о помощи. Какой бы силой ни обладал князь, горы ему не сдвинуть. Духи природы делятся со своими детьми силой, но ни одному не достается могущество, равное им.
Мы проследовали за самогетцами к удивительному камню: верх был стесан до гладкой черной, почти зеркальной поверхности. Магия гномов, не иначе. На нем светилась руна земли и роста – Беркана, а под ней два равносторонних треугольника, соприкасавшихся углами, – знак природной магии.
– Приложи ладонь, камень как колокольчик для посетителей. Так гномы узнают, кто к ним пожаловал.
Голубоглазка подозрительно покосилась на камень, и князь добавил:
– В прошлый раз мы все по очереди приложили свои ладони, но гномы не то что не ответили, даже прогнать нас не попытались.
Амидера осторожно поднесла ладонь к камню, под ее рукой зеркальная поверхность еле заметно засветилась. Все замерли и замолчали, даже волки. Только Дух ветра резво кружился между нами.
– Что дальш-ше? – первым не выдержал драгон.
Князь еще раз внимательно посмотрел на бойницы, где, как и прежде, было пусто. Турея не помогала: слишком высоко. Если там кто и прячется, мне не рассмотреть.
– Наследницу Потавы они видеть тоже не желают, – разочарованно сказал князь, но продолжал прислушиваться.
– Или там просто никого нет, – произнесла я вслух то, о чем все подумали.
– Если так, то дело дрянь, – ответил князь.
Его спина была прямой, но голос выдал обеспокоенность.
Он прав, чтобы ни происходило, гномы всегда находились под защитой своих гор, и если даже они больше не в безопасности, то всех нас ждет скорая встреча с праотцами.
Пока остальные решали, как поступить дальше, я подошла к плотно закрытым створкам ворот, ведущим во владения гномов. Я оказалась под огромным каменным молотом, и казалось, что замерший гигант сейчас оживет и обрушится своей мощью, размозжив меня, как ничтожную букашку. Следом подошли голубоглазка и князь. Маг поднял голову, рассматривая тяжелый каменный молот статуи, и произнес: