— Мы шли от пляжа не больше пары минут, — напомнил я. — А обратно идем уже вдвое дольше и пляжа я что-то все еще не вижу.
— Значит, мы просто пошли не в ту сторону, — заключил он. — Не расстраивайся, топографичекий критинизм хоть и не лечится, но в большинстве случаев довольно безобиден. К тому же встречается чрезвычайно редко. На худой конец ты можешь абсолютно заслуженно гордиться своей уникальностью.
— Очень смешно, умник, — сказал я. — Может бы тогда ты будешь так любезен и покажешь в какой именно стороне находится этот гребаный пляж?
— Легко, — согласился он. — В любой. Мы, видишь ли, на острове. Нам просто нужно идти прямо, никуда не сворачивая, в любом направлении.
— Тьфу ты! — второй раз за последние пять минут, сказал я и продолжил двигаться дальше.
Следующие двадцать минут мы топали молча. Но не через двадцать, не через тридцать, даже через пятьдесят минут, ни к какому пляжу мы так и не вышли. Нас по-прежнему окружали все те же чертовы деревья, клятые густые кусты и долбаная непроглядная остальная зелень, через которую не то, что моря, неба порой было не разглядеть.
Вдобавок еще и солнце решило, что с него на сегодня достаточно и свалило с горизонта буквально за какие-то десять-пятнадцать минут. На окружающие джунгли, а соответственно и на нас опустились сумерки.
— Ну вот, теперь мы точно заблудились, — вынужден был признать мой спутник. — Похоже, мы просто ходили кругами все это время. У тебя, видимо, одна нога сильно короче другой.
— У самого у тебя ноги кривые, — огрызнулся я.
— Смею заметить, что я это тело не выбирал, — не остался в долгу он. — Оно мне таким досталось от кое-кого.
— Еще одно слово про несовершенство моих органов и получишь в глаз, — пообещал я. — Мне это тело тоже не родное, если уж на то пошло, но твоя предвзятость все равно бесит.
— Ага, смотри сам не отхвати, — проворчал Нейросеть. — Так-то и у меня тоже топор есть.
— Ненадолго, — сказал я, вытянув руку и отдав мысленный приказ Огнеборцу номер два возвращаться. И тут вдруг… Ничего не произошло.
Секира меня не послушалась.
Я попытался вызвать из инвентаря номер первый и… Снова облом.
Я огорчился. Я расстроился и растерялся. Зато тут же вспомнил про карту и хлопнул себя по лбу. От расстройства видимо слишком сильно. Потому что было неожиданно больно.
— Тьфу ты! — сказал я в третий раз и открыл карту.
Ну, как открыл? Привычным действием попытался это сделать. Результатом снова оказался пшик. Нуль. Ничего. Пусто. Ни одна из жалких обрывков оставшихся мне способностей игрока не работала. Да как это возможно?
Карты нет, интерфейса нет, инвентаря нет…
Каким-то загадочным образом я как будто вернулся в свое обычное досистемное состояние. Как будто снова стал обычным человеком, словно и не было вот этого всего. Но ведь моя точная копия с моей памятью и сознанием бывшей нейросети псевдо-какого-то-там электронного тела, созданного цифровым разумом СуперИИ стоит сейчас прямо передо мной, старательно пряча за спину единственную оставшуюся у нас на двоих секиру. Или нет?
Я ущипнул себя за руку. Ай! Больно!
— Ай! Больно! — зачем-то сказал я вслух.
— Ты чего это делаешь? — подозрительно посмотрев на мои потуги, спросил Нейросеть. — Решил пойти по кривой дорожке БДСМ-наслаждений?
— Проверяю, не снишься ли ты мне, — буркнул я.
— А-а-а! — понятливо протянул он. — Ну, и к каким результатам пришел? И с чего вдруг?
— Если по пунктам, первое — нет, не снишься, второе — у меня пропали все способности. То есть вообще все! Карта не открывается, ничего из инвентаря не вызывается…
— Постой, у тебя все это время была карта⁈ — удивился он.
— Только в самом начале, как я тут оказался, и только небольшой кусочек в пределах видимости, — покачал головой я. — Остальное было скрыто туманом.
— Но, тем не менее хоть какая-то была, — заключил он. — Так почему ты разу не открыл ее, как только заподозрил что мы заблудились?
— Я только сейчас про нее вспомнил, — попытался оправдаться. — И вот…
— Что это значит, вспомнил? — нахмурился он, непонимающе уставившись на меня.
— Это значит что я про нее забыл, а вспомнил только что, — начал закипать я.
— Как это, забыл? — еще больше нахмурился он. — У тебя либо есть карта, либо ее нет совсем. Какие еще могут быть варианты?
— Можно подумать, ты сам никогда ничего не забыва-а-а… а-а-а, ну да! Хочешь сказать, что помнишь все и всегда, а значение слов «вспомнить» и «забыть» тебе просто непонятно или для тебя просто пустой звук, верно?
— Именно, — на полном серьезе подтвердил он. — Я либо что-то знаю, либо нет, третьего не дано. А у тебя что, не так?
Я отрицательно покачал головой.
— Но это ведь невозможно! — вскрикнул он. — Мы ведь в бинарной веленной! Да или нет, плюс или минус, ноль или единица. По-другому просто не бывает.
— Расскажешь об этом коту Шредингера, когда встретишь, — рассмеялся я.
— А при чем тут… А, я понял! Ты имеешь в виду что твоя память может находиться в состоянии суперпозиции. Любопытно! И каково это?
— Как видишь, очень неудобно, — признался я. — Выходит, что тебе повезло чуть больше.
— Наверное, — пожал плечами Нейросеть. — Мне не с чем сравнивать. Ну, так и что мы будем делать дальше?
— А у нас есть варианты? — спросил я. — Можем, конечно, устроиться на ночлег прямо здесь, а можем идти как шли, то есть, куда глаза глядят. Рано или поздно мы все-равно куда-нибудь да выйдем.
— Если только эти джунгли не генерируются вокруг нас рекурсивным методом с использованием мощного рандомайзера с источником энтропии, — озвучил он мысль, которая если и приходила мне в голову, то я старательно гнал ее от себя подальше. Ну, может я и не прямо такими умными словами об этом думал, но общий смысл был тот же: нас специально водят по этим нескончаемым джунглям, а уж каким именно образом — совершенно неважно. Главное, кто? И нафига? — Как-никак мы все же в искусственной цифровой вселенной и здесь это более чем реально.
— Даже если и так, — нехотя согласился я, — каковы шансы что это происходит само собой, а не кто-то делает это специально?
— Очень низкие, — подумав, сообщил мне Нейросеть. — Такой способ требует задействовать довольно большое количество системных ресурсов и генерировать все подряд с его помощью слишком расточительно, никакие процессоры не выдержат.
— Значит, все это из-за нас?
— Я бы был уверен процентов на девяносто девять, — кивнул мой спутник.
— То есть, можно сделать вывод, что потеря инвентаря и карты так же закономерна?
— С той же вероятностью их тебе заблокировали, — подтвердил он.
— Простыми словами мы уже попались в ловушку и теперь только ждем, когда появится неведомый охотник, — подытожил я. — А это совершенно точно значит, что в том, чтобы куда-то идти нет особого смысла. Но, мы все равно пойдем. Или, сделаем даже лучше! Мы побежим!
— Ты надеешься таким образом перегрузить и обрушить систему, — догадался Нейросеть. — Боюсь тебя разочаровать, но мы не знаем верхних пределов ее нагрузки. Вполне возможно, любые наши действия будут что слону дробина.
— Но это все равно лучше, чем сдаться и свесить лапки, — возразил я. — К тому же, терпеть не могу, когда меня водят за нос и не собираюсь облегчать жизнь неведомым ловцам.
И мы побежали. Сначала осторожно, огибая препятствия, наклоняясь перед лианами и слишком уж толстыми ветками, перепрыгивая торчащие корни и изредка встречающиеся гнилые стволы, но вскоре я заметил, что если увеличить скорость, то препятствий становилось чуть меньше, лианы свисали уже не так низко, а ветки истончались. Это наводило на мысли, что мы на верном пути, и мы ускорились еще.
Пусть бег и осложнялся сумерками, но крепнувшая уверенность в собственной правоте придавала сил и обострила чувства, а появившаяся спортивная злость выбросила в кровь дополнительный адреналин, и вот я уже летел по зарослям словно спринтер по подготовленной резиновой дорожке. Мой спутник не отставал ни на шаг. Что вовсе не удивительно, тело то у нас, можно сказать, практически одно, да и чувства, если бы мог, наверное, он испытывал бы те же самые. Ведь мы не просто бежали, мы соревновались с непонятным мне рандомайзером с функцией энтропии. И он хоть пока и не проигрывал, но уже вполне ощутимо под нас прогибался: пространство передо мной постепенно превращалось в тропу: деревья отступали, земля под ногами стала значительно ровнее и тверже, а окружающий пейзаж, если на нем хоть на секунду задержать взгляд, дрожал и размывался.
— А-а-а! Получается! — услышал я радостный, но слегка запыхавшийся голос сзади. — Детализация падает! Еще поднажмем!
Он вырвался вперед и теперь уже я догонял, но бежать вдруг стало еще легче. А окружающая картинка и правда местами начала будто разваливаться на очень мелкие, но все же заметные квадратики.
Радостно улюлюкая и выкрикивая обидные слова в адрес злокозненного алгоритма, мы ускорились еще сильнее и пропустили момент, когда вылетели из опостылевших зарослей на залитую кроваво-красным закатным светом узкую полоску пляжа.
Не успев затормозить, Нейросеть на полной скорости влетел во внезапно возникшее перед ним море, а я тут же врезался в него, и мы на пару опрокинулись в соленую воду. Надо сказать, неожиданно прохладную для тропиков. Или сейчас просто не купальный сезон или при такой внезапной генерации локации серверам, поддерживающим этот мир, просто не хватило мощности чтобы достаточно ее подогреть. Как бы то ни было, сидеть ночью в холодной воде было не самой лучшей идеей и мы, отплевываясь выбрались на песок.
— Хитрый ход, — отдышавшись, сказал Нейросеть. — Мысленно аплодирую этой управляющей программе. Так ловко подменить локацию, когда старая начала вдруг сыпаться… Для этого нужно обладать поистине мощным многопоточным мышлением.
— Или мы ошибаемся и просто добежали наконец до пляжа, — высказал предположения я. — И на самом деле нет тут никакого заговора.