Организаторы стали упрекать меня:
— Это твое изобретение, Сара, давай теперь сама расхлебывай последствия!
Да, идея была моя. И причина этого ясна: я хотела остаться наедине с Хомонголосом и нанести врагу внезапный удар в тот момент, когда он меньше всего ожидает.
Но в результате весь мой план пошел прахом.
В такую сложную минуту прозвучало слово «жребий».
— Те, кто не женат и не помолвлен, пусть выбирают себе компаньона по жребию.
Это оказалось не слишком блестящее решение. Оно расстраивало планы многих. Но другого выхода из сложившейся ситуации не предвиделось.
Но имелись и хорошие стороны. Каждый мог попытать шанс. Кроме того, можно было изощряться во флирте и попытаться добиться расположения человека, с которым тебя сведет судьба. Многие из тех, кто видели дальше других, прибегали к такому способу и раньше.
Я и не надеялась на то, что мне выпадет жребий сидеть за одним столиком с Хомонголосом. Но все же полагалась на помощь Аллаха в борьбе, которую начала во имя высоких интересов женской солидарности.
Один из спортсменов предложил необычную жеребьевку.
Каждый мужчина должен написать на клочке бумаги какую-либо цифру. Потом он должен спросить у женщин: «Какое у меня число?» Допустим, одна скажет «пять», другая — «восемь», третья — «три». Если на бумажке кавалера написано, скажем, «три», то он должен выбрать ту даму, которая сказала «три», отдать ей свою бумажку и сесть с ней за один столик. Какой галантный жребий, не правда ли?
В глазах у всех читалась радость. Ведь таким образом можно было легко прибегнуть к хитрости. Мужчины могли тайно сказать своей избраннице, какое число они загадают, или же подать ей какой-нибудь знак, чтобы она это поняла.
Все это прекрасно знали. И что же? С виду все выглядело прилично.
Среди женщин я оказалась в самом тяжелом положении. Хомонголос не замечал двойного дна этой игры и, уж конечно, не сказал бы мне то число, которое он загадает. Я подошла к нему.
— Господин Зия, многие считают, что существуют счастливые и несчастливые числа, — вкрадчиво начала я. — Есть ли у вас число, которое вы считаете счастливым?
Он несколько иронично ответил:
— Конечно, есть.
— И что же это за число?
Как еще я могла узнать, какое число он загадает?
И что же мне ответил этот глупец?
— Сказать? Я его сейчас напишу на бумажке. Попытаю удачу.
Все мои надежды рухнули. Я подумала: «Я проиграла сражение. Я стану посмешищем в глазах друзей!»
Жеребьевка продолжалась, сопровождаемая взрывами смеха и шутками. Пары одна за другой рассаживались за столиками под деревьями.
Оставалось всего десять-двенадцать человек. Хомонголос достал из кармана пачку сигарет. На ней он написал номер.
— Какое у меня число?
Я надеялась только на Аллаха. Стоящая рядом со мной девушка сказала «семь», я же произнесла «восемь».
Все быстро закончилось, и Хомонголос показал цифру на пачке: восемь.
Нермин, если бы я оказалась в тот час наедине с человеком, которого действительно люблю, я и то бы так не радовалась, как в тот миг!
Мы медленно пошли вместе с ним к дальнему столику, располагавшемуся у самой ограды сада. Хомонголос говорил будто бы сам с собой:
— Бедная госпожа Сара, не слишком-то вы удачливы!
Я подняла лицо и посмотрела на фонарь, освещавший наш столик.
— Почему вы так говорите, господин Зия? — спросила я, улыбаясь. — Разве не видно, как меня обрадовал выбор судьбы?
Хомонголос быстро взглянул на меня и с легкой грустью ответил:
— Благодарю вас за деликатность, госпожа Сара.
Началась самая волнующая часть нашей с ним битвы. Победа зависела от моих стараний и ловкости, которую я должна была показать во время этого часового ужина. Джазовый оркестр замолчал. По саду полилась легкая, приятная музыка.
Я молчала, борясь с усталостью и думая, что в этот час музыка окажет на него более глубокое воздействие, чем красивые слова.
Я не ошиблась. Первые признаки того, что Хомонголос сдается, читались у него на лице. Но, по его мнению, эта мелодия выражала печали и радости тех самых слабых людей, которые вечно хотят скрывать свои чувства.
От столика, который находился в десяти шагах от нас, доносились какие-то приглушенные всхлипывания. Это была, вероятно, какая-то девушка, которую растрогали чьи-то признания в этот час нежности и покоя. Наверное, в душе она чувствовала, неиссякаемый прилив счастья. Я же никогда никому не раскрывала свое сердце с такой примитивной простотой.
Этот тихий плач услышал и Хомонголос. Он наклонил голову и, слегка улыбнувшись, как обычно, приступил к насмешкам.
— Комическая сцена в чьей-то красивой опере.
Он не успел договорить. В моих глазах он заметил слезы.
— Госпожа Сара… Вы тоже плачете?
— Да.
— И не скрываете?
— Да. Ведь я не лицемерю, когда дело касается чувств.
— Госпожа Сара…
— Почему вы не продолжаете?
— Просто я не вижу причин, отчего вам плакать.
— Кто знает, какие прекрасные вещи они говорят сейчас друг другу?
— Вы еще ребенок, госпожа Сара…
Да, Нермин, из моих глаз слезы лились уже градом. Я плакала.
И эти слезы не были притворными. От усталости или от нервного накала или, быть может, от какого-то скрытого недуга, или, в конце концов, от зависти к той девушке, которая рядом с нами рыдала от счастья, но я разревелась. И это оказалось как раз вовремя.
Хомонголос теперь стал совсем другим человеком.
Он стал утешать меня, как старший брат маленькую сестренку, посмеиваясь над ее детскими огорчениями, но в то же время сочувствуя ей и сопереживая от всей души.
— Госпожа Сара… Вы ребенок. Любой вам это скажет. Просто в эту ночь судьба сыграла с вами злую шутку. Жребий вас усадил за один столик со мной. Извините, госпожа Сара.
Наглый Хомонголос склонил голову, словно умоляя меня о прощении. Вот она, победная минута! Я готовилась к последней атаке, которая должна была окончательно сломить его сопротивление. Но тут случилось непредвиденное. За столиком, который стоял позади нашего, началась ссора между мужем и женой. Сначала они препирались потихоньку, но потом их голоса стали звучать все громче и громче.
Хомонголос, вскочив с места, вскричал:
— Там начинается скандал!
И с этими словами помчался в их сторону.
Мужчина был его хорошим знакомым. Поэтому он считал, что может вмешаться в семейную ссору. Спор и в самом деле произошел из-за пустяка.
Супруг под влиянием паров алкоголя сказал что-то неуместное.
— Ну и судьба! Куда ни пойду, опять оказываюсь лицом к лицу с тобой, жена! — что-то такое ляпнул он.
Эти слова возмутили супругу, которая была такой же пьяной, как и ее муж.
Вся дрожа, бедная женщина взмахнула руками, будто собираясь разорвать на себе платье, и свистящим голосом воскликнула:
— Уходи, не хочу быть с тобой! Раз уж ты не желаешь моей компании… Я тоже тебя не хочу. Сейчас закричу!
Вот-вот готов был разразиться скандал. Хомонголос, однако, сумел предупредить его.
— Не наседай на госпожу… Твои законные пожелания легко удовлетворить… Мы поменяемся местами… Ты продолжишь ужин с госпожой Сарой… А я составлю компанию почтенной госпоже.
Бедная женщина не понимала, что происходит. Краем глаза она смотрела на меня — ей не очень-то хотелось отпускать своего мужа за мой столик. Но и упрямство ее не покидало. Что до меня, то я была еще в более жалком положении, чем она. Я, казалось, уже поймала врага в свои сети. Вот-вот я должна была бросить его на лопатки и праздновать победу. Но подлый Хомонголос опять ускользнул из моих рук.
Если бы меня в эту минуту пронзили копьем, я бы не пошевелилась, знаешь, Нермин? Пришлось скрепя сердце согласиться на обмен и даже для вида улыбнуться.
По лицу было ясно, что мой новый собеседник закоренелый пьяница. Но он еще неплохо владел собой. Садясь на стул Хомонголоса, он пробормотал:
— Вот так говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло, госпожа. Никто не знает волю Всевышнего.
Этими словами и своей улыбкой он хотел дать мне понять, что рад тому, что я осталась одна. С ним можно было поговорить о том, о сем. Но я так нервничала, что, несмотря на все мои попытки казаться веселой, ничего не получалось. У меня в голове не укладывалось все происшедшее, в особенности поведение Хомонголоса.
— Она мне хорошо отомстила, не так ли? Если бы каждому грешнику Всевышний вместо наказания посылал такую встречу, — пытался мой собеседник отвлечь меня от раздумий своими побасенками. Но я приняла суровый вид.
— Господин мой, ваша супруга сильно разнервничалась. Эта выдумка господина Зии едва ли может загладить обиду, которую она испытывает по отношению к вам. Даже наоборот… Поэтому давайте как можно быстрее закончим ужин.
Я говорила с таким достоинством и была так непреклонна, что бедный пьянчужка не посмел возражать. Мы молча поужинали. Потом я поднялась из-за стола и сказала:
— Пусть поскорее пройдет гнев вашей супруги. Если позволите, я попробую помирить вас.
Я повела за собой несчастного, как школьный учитель тащит за собой в класс прогульщика, и остановилась у столика его жены. Та была еще больше расстроена, чем до этого. Но боязнь потерять мужа, оставшегося наедине со мной, заставила ее позабыть о своей злости. Она не противилась моим вежливым увещеваниям.
«Только ради вас, только чтобы не нарушать прелесть этой прекрасной ночи, я согласна на такое самопожертвование», — сказала она и приняла своего мужа.
Они удалились, продолжая тихо препираться. Снова надвигалась буря, но теперь они будут ссориться хотя бы где-нибудь вдалеке, не у нас на глазах.
Мы снова остались наедине с Хомонголосом. Я готовилась к еще одной атаке со всей яростью, которую внушили мне предыдущие события.
— Я этого от вас не ожидала, господин Зия!
— Почему? Что, собственно, произошло?
— Вы бросили меня, унизили!
— Помилуй Аллах! Так все сложилось. Вы видели, какая там начиналась заваруха?