Красноярский край: с 1934 по август 1936 года – К.А.Павлов (с 1949 года на пенсии в звании генерал-полковника, застрелился в Москве в мае 1957 года), в сентябре 1936 – апреле 1937 года – А.К.Залпетер (расстрелян в марте 1939 года), в апреле – сентябре 1937 года – Ф.А.Леонюк (в 1957 году лишён звания генерал-майора «как дискредитировавший себя за время работы в органах», умер в 1967 году), в сентябре 1937 – феврале 1938 года – Д.Д.Гречухин (расстрелян в феврале 1939 года), в феврале 1938 – январе 1939 года – А.П.Алексеенко (расстрелян в ноябре 1940 года). Восточно-Сибирский край: в ноябре 1936 – апреле 1937 года М.И.Гай (расстрелян в июне 1937 года), с апреля 1937-го Г.А.Лупекин; в сентябре край разделён на Читинскую и Иркутскую область: до января 1938 года Г.А.Лупекин (расстрелян в январе 1940 года), до января 1939 года – Б.А.Малышев (расстрелян в июле 1941 года). Якутская АССР – с 1934 по ноябрь 1937 года – А.П.Коростин (уволен из органов и отправлен на пенсию в ноябре 1937 года, умер в 1958 году), до ноября 1938 года – И.А.Дорофеев (расстрелян в январе 1940 года), с ноября 1938 года – М.П.Некрасов (уволен из МВД в 1956 году в звании полковника «по фактам дискредитации высокого звания начсостава», умер в Москве в 1970 году). Дальневосточный край, в октябре 1938 года разделён на Хабаровский и Приморский края: с 1934 по май 1937 года – Т.Д.Дерибас (расстрелян в августе 1938 года), в мае-июне 1937 года – В.А.Балицкий (расстрелян в ноябре 1937 года), в июне-июле 1937 года – снова Т.Д.Дерибас, в августе 1937 – июне 1938 года – Г.С.Люшков (в июне 1938 года сбежал в Маньчжурию, служил японцам, в августе 1945 года ими убит), с июня 1938 года – Г.Ф.Горбач (расстрелян в марте 1939 года). Хабаровский край: до ноября 1938 года – Г.Ф.Горбач, в декабре 1938 – октябре 1939 года – И.Ф.Никишов (с 1948 года в отставке в звании генерал-лейтенанта, умер в 1958 году), в ноябре 1939 – феврале 1941 года – П.Т.Куприн (погиб в ноябре 1942 года в звании комиссара госбезопасности 3-го ранга). Приморский край: до ноября 1938 года – В.Ф.Дементьев (расстрелян в феврале 1940 года), с декабря 1938 по февраль 1941 года – М.М.Гвишиани (в ноябре 1954 года уволен из органов в звании генерал-лейтенанта «как дискредитировавший себя во время работы в органах», умер в 1966 году в Тбилиси). Приморская область (существовала в составе Дальневосточного края до декабря 1938 года): с 1934 до августа 1938 года – Я.С.Визель (арестован в августе 1937 года, умер во время следствия), в августе 1937– июне 1938 года – М.И.Диментман (расстрелян в июле 1941 года), до октября 1938 года – В.Ф.Дементьев (расстрелян в феврале 1940 года). Камчатская область: с 1934 по октябрь 1937 года – А.П.Лев (арестован в октябре 1937 года, дальнейшая судьба неизвестна), в ноябре 1937 – марте 1938 года – И.Я.Ломбак (в 1951–1959 годах министр внутренних дел Эстонской ССР, генерал-майор, умер в Таллине в 1982 году), в марте – апреле 1937 года – П.П.Лепин (с 1945 года на пенсии в звании подполковника, умер в Уфе в 1963 году), в апреле – сентябре 1938 года – Н.М.Давыдов (в сентябре 1938 года покончил жизнь самоубийством), в октябре 1938 года – мае 1939 года – В.И.Иванов (уволен на пенсию в декабре 1940 года, умер в Куйбышеве в 1945 году), в мае 1939 – октябре 1940 года – В.М.Вацурин (вышел на пенсию в 1963 году в звании полковника, умер в Туле в 1980 году).
Понимали ли чекисты абсурдность подавляющего большинства придуманных ими обвинений? Арестованный после падения Ежова бывший начальник 3-го отдела УНКВД по Московской области И.Г.Сорокин говорил на допросе: «При ведении следствия от них (арестованных. – С.Л.) добивались признаний в шпионской и националистической деятельности (речь идет о лицах „иностранного происхождения“, но это, конечно, можно распространить на всех арестованных. – Авт.), признаний часто нелепых, вроде передачи в виде шпионских сведений данных о режиме льдов в Северном Ледовитом океане» [«Бутовский полигон»]. Из этого признания, однако, следует и другой вывод: о том, что чекисты попросту примитивно понимали сущность понятия «государственная тайна», им в голову не приходило, что любые сведения о будущем театре военных действий не подлежат разглашению; немецкие специалисты по мелочам собирали такие сведения, что, в частности, позволило германским военно-морским силам в первые годы войны вести активные боевые действия в Западной Арктике (назначенный начальником УНКВД Уссурийской области И.Г.Сорокин в августе 1938 года расстрелян [Н.Петров, К.Скоркин]).
К осени 1938 года партийной верхушке становится ясно, что маховик террора вышел из-под контроля, а органы НКВД стали практически самостоятельной, параллельной властью в стране, да и своей главной цели – устрашения населения СССР – террор уже достиг. Для изменения политики был избран проверенный способ – смена руководителей, чтобы свалить потом на убранных ответственность за «перегибы». С осени 1938 года власть над НКВД постепенно переходит к Берия: 22 августа он назначен 1-м заместителем наркома, 29 сентября – начальником ГУГБ (Главное управление государственной безопасности), 25 ноября – наркомом, в то время как Ежов, 22 апреля 1938 года получивший, в дополнение к должности наркома внутренних дел должность наркома водного транспорта, с назначением Берия наркомом первую свою должность теряет, до его ареста остается четыре месяца.
Первым признаком изменения репрессивной политики было решение Политбюро ЦК от 8-го октября 1938 года о создании комиссии (Ежов, Вышинский, Берия и др.) по разработке проекта постановления ЦК, СНК и НКВД «о новой установке по вопросу об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». 14-м ноября датирована Директива ЦК ВКП(б) об учёте и проверке в партийных органах ответственных сотрудников НКВД СССР, цель которой формулировалась так: «В результате этой проверки органы НКВД должны быть очищены от всех враждебных людей, обманным путём проникших в органы НКВД, от лиц, не заслуживающих политического доверия». Наконец, 17 ноября принято Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», По этому постановлению прекращалась деятельность всех чрезвычайных судебных органов, запрещалось проведение массовых операций, аресты разрешалось производить только с санкции суда или прокурора, восстанавливался ранее существовавший порядок согласования арестов с заинтересованными ведомствами и партийными органами. 26 ноября в развитие этого постановления приказом Наркома внутренних дел Берия отменены все приказы и директивы о проведении массовых операций; все следственные дела, находящиеся в производстве, передавались в судебные органы и Особое совещание, декларированием возвращения «к нормам социалистической законности» фактически признаётся её отсутствие в годы террора. Наконец, 22 декабря директивой НКВД приказано считать утратившими силу все приговоры внесудебных органов (тройки, двойки, ОСО), если они не были приведены в исполнение или не были объявлены осуждённым до 17 ноября [«Большой террор»]. Вследствие всех этих мер многие сохранили жизнь, большое количество дел было прекращено или пересмотрено, несколько десятков тысяч (из миллионов) были освобождены из лагерей, тысячам были сокращены сроки заключения.
Первыми почуяли новые веяния дальневосточные чекисты и 28 октября во Владивостоке первой вышла на свободу несостоявшаяся «шпионка» – картограф Дальневосточного пароходства Л.В.ВОЙНИЧ, дело против которой УНКВД Приморской области прекратило после трёхмесячного «следствия». В Красноярске чекисты решили перевалить ответственность на суды и 29 октября краевой суд выносит приговор заведующему факторией «Боганида» на Таймыре М.П.ИГУМНОВУ: за антисоветскую агитацию он получает пять лет лагерей – наказание, немыслимо лёгкое ещё месяц назад.
Ретивые ленинградские и якутские чекисты новые веяния учуяли не сразу: 3-го ноября Тройкой УНКВД Ленинградской области приговорены к расстрелу кочегар парохода «Ястреб» Мурманского пароходства Ф.У.ПРИВАЛОВ (шпионаж) и радист Мурманской метеослужбы П.П.СОЛДАТОВ (АСА). 13 ноября Тройка УНКВД Якутской АССР приговорила к расстрелу начальника гидрометеорологического сектора полярного отдела Якутского управления ГУСМП О.Я.ЯНОВСКОГО, обвинение: участие в террористической организации, а 16 ноября – начальника планового отдела торговой конторы Якутского управления ГУСМП Я.Я.ФУНКНЕРА, обвинение: участие во вредительско-террористической организации. 29 ноября Верховный Суд ЯАССР приговорил к десяти годам лагерей за АСА метеоролога полярного отдела Якутского управления Севморпути Ф.К.ШВЕЦА. В 1938 году (точной даты источник не приводит) в Ленинграде по ст. 58 к пяти годам лагерей был приговорён В.В.ЧАРНОЛУСКИЙ – бывший сотрудник Оленеводческого института и Всесоюзного Арктического института, исследователь лопарей, литератор.
Иркутск. Памятник адмиралу А.В.Колчаку возле Знаменского монастыря (скульптор В.Клыков). Открыт в 2004 г. (Фотоархив Центра им. А.Сахарова)
Хабаровск. Центральный вход городского кладбища. Памятный знак на месте захоронений расстрелянных в хабаровских тюрьмах. Открыт в октябре 1989 г. (Фотоархив НИПЦ «Мемориал»)
В соответствии с новыми реалиями прекращением дел и освобождением подследственных, часто уже проведшим под арестом многие месяцы, были заняты и судебные и надзорные органы, два года никак себя не проявлявшие. 21 ноября 1938 года Таймырский окружной суд в Дудинке прекращает дело, начатое арестом в октябре 1937 года в отношении начальника изотермической баржи Игарской рыбной конторы ГУСМП В.Д.ГОНЧАРОВА, хотя он, ссыльный, обвинялся во вредительстве и антисоветской агитации. Во Владивостоке 4 декабря прекращено дело по обвинению в «склонении иностранного государства к вооружённому вмешательству в дела Союза ССР» (ст. 58–5) старшего помощника капитана парохода «Туркмен» Дальневосточного пароходства В.И.ИВАНОВА – он освобождён после четырёхмесячного заключения. Не дождался, однако, освобождения капитан парохода «Водопьянов» морского флота Г