илось лишь летом 1935 года, сменив голландский флаг, название «Brielle» и порт приписки Роттердам на флаг СССР, «Джурму» и Магадан. Специалисты подсказали бы авторам, что в пяти трюмах судна водоизмещением около восьми тысяч тонн никак не поместились бы двенадцать тысяч человек, недаром в последующих публикациях о «трагедии „Джурмы“» говорилось уже о более реальном числе «погибших» людей – 1200. Долго муссировалось предположение, что именно нахождение в районе дрейфа «Челюскина» заполненной трупами «Джурмы» и заставило Сталина отказаться от участия США в спасении «челюскинцев».
Напомним вкратце легенду о «Пижме». В 1933 году со стапелей одной из датских верфей якобы были спущены на воду два одинаковых парохода: «Лена» и «Пижма». «Лена» почти сразу же решением Совнаркома была передана недавно созданному Главному управлению Северного морского пути и переименована им в «Челюскин». «Пижма» осталась «Пижмой» и была предназначена для секретной операции НКВД: в Мурманске на неё погрузили две тысячи заключённых. Оба судна практически одновременно, «в конце 1933 года», отправились из Мурманска и весь поход шли вместе. Против похода резко возражало правительство Дании, объясняя свой протест неприспособленностью кораблей к арктическим плаваниям. Женщины и дети, плывшие на «Челюскине» «в каютах-люкс» (там действительно было 10 женщин и ребенок), были «жёнами и чадами энкаведешников», у жены начальника конвоя Кандыбы во время плавания родилась дочь Карина. Заключённых везли на Чукотку, где они должны были «строить оловянные рудники и социалистические посёлки». «Пижма» вместе с «Челюскиным» попала в ледяной плен и вместе с ним дрейфовала (вариант: дрейфовала в 30 километрах, связь с «Челюскиным» поддерживалась аэросанями). После гибели в феврале 1934 года «Челюскина» Кандыба запросил указания, что делать с заключёнными, и получил личный приказ Сталина: корабль вместе с заключёнными взорвать. Однако сработал лишь один из трех зарядов, «Пижма» тонула медленно, заключённые выбрались на лед, выгрузили запас продовольствия и рацию. Часть заключённых пошла на Чукотку, где и «рассеялась», часть – на Аляску, а самые умные, среди которых были радиолюбители, остались, связались с базами американской полярной авиации и были вывезены американскими гидросамолётами. В Нью-Йорке они сфотографировались, и этот снимок в журнале увидел отдыхавший с семьей в Крыму, в санатории НКВД, Кандыба и узнал своих подопечных. Он за операцию по уничтожению «Пижмы» досрочно получил звание комбрига и орден Красного Знамени. Однако этот снимок увидели и на Лубянке, Кандыбу вызвали в Москву и «не мешкая» расстреляли, а дело так запрятали, что спустя много лет его дочь Карина не смогла найти его в лубянских архивах.
Похоже, что в основу мифа легла публикация в газете «Известия» от 25 октября 1997 года статьи известного архивиста А.С.Прокопенко об архиве полярного лётчика В.С.Молокова, где было донесение об обнаружении им при полётах к «Лагерю Шмидта» вмерзшей в лёд баржи. Высказывалось предположение, что лётчик перепутал баржу с кораблём (впоследствии – с «Пижмой»), а на барже были умершие заключённые. Потому-то, мол, Сталин и отказался от предложенной американцами помощи в спасении челюскинцев. Как Молоков, окончивший школу морских лётчиков в Севастополе и два года прослуживший в ней инструктором, а потом летавший в Арктике, мог перепутать баржу водоизмещением не более 500 тонн с океанским кораблём водоизмещением 7500 тонн? Как он полярной ночью разглядел на ней трупы? Наконец, до сих пор отказ Сталина от помощи американцев, как и само предложение такой помощи, документально не подтверждено. Появление в Чукотском море баржи может иметь другое, более правдоподобное, на наш взгляд, объяснение. В сентябре 1932 года, по слухам, в бухте Амбарчик в устье Колымы при разгрузке кораблей Северо-Восточной полярной экспедиции унесло в море баржу, на которой вроде бы было несколько десятков заключённых, что, впрочем, не подтверждается документами [Бочек]. А летом 1933-го корабли Ленско-Колымской экспедиции вели на буксирах из Тикси в Амбарчик шесть барж, но во время шторма все они были потеряны, при этом людей на баржах не было (см. статью «Законвоированные зимовщики» в настоящем сборнике). Хотя оба события произошли в Восточно-Сибирском море, вполне вероятно, что прибрежные течения могли отнести какую-то баржу на восток, в Чукотское море.
Пароход «Челюскин» во льдах [«Поход „Челюскина“», т. 1]. Так должна была бы выглядеть «Пижма».
Вообще-то мифотворцы, за редким исключением, люди не очень грамотные. У них нелады даже с обычной, житейской логикой, что вызывает массу вопросов и недоумений. Ну, например, как о секретной операции НКВД узнало правительство Дании? Как заключённые выжили полярной зимой в плохо отапливаемых трюмах? Почему, убедившись, что сработал лишь один заряд, Кандыба не приказал открыть кингстоны? Вообще, что делал и где был конвой и его начальник, когда заключённые как-то вылезли из запертых трюмов и начали разгрузку, длившуюся, наверное, не один час? Неужели уже покинули место действия, не убедившись в выполнении приказа «самого» Сталина? И вообще, куда девались команда «Пижмы» и конвой, не менее восьмидесяти человек – то ли их тоже утопили, то ли первые Герои Советского Союза вывезли не только «челюскинцев», но и «пижмовцев», то есть – почти в два раза больше, и по врождённой скромности всю жизнь об этом молчали? Чуть-чуть образованный читатель неизбежно спросит – с чего бы серийные, одновременно построенные корабли, вопреки многовековой морской традиции давать им схожие названия, носят столь разные имена: один – великой сибирской реки, другой – небольшого растения? Почему «жёны и чада» плыли на «Челюскине», а не на «Пижме» – неужели на ней и каюты-люкс были заняты заключёнными? Как Кандыба узнал своих подопечных, изменивших внешность и одежду, если он видел их лишь один-два раза, да и то в огромной колонне? Почему вся эта история всплыла только через 60 лет? Почему столь чудесно избавленные от сталинской неволи люди, сфотографировавшись на фоне нью-йоркских небоскрёбов, не дали ни одного интервью, ни произнесли ни слова? Ведь даже в русской эмигрантской прессе тех лет об этом ничего не было напечатано, иначе какие-то следы этой истории передавались бы из года в год в публикациях, как это было, задолго до выхода в свет их книг, с рассказами удачно бежавших на Запад примерно в те же годы Ю.Бессонова – с Соловков [Бессонов] и братьев Солоневичей – со строительства Беломорканала [Солоневич]. Можно ли вообще было скрыть эту операцию – ведь о ней невольно узнали многие сотни, если не тысячи, людей: работники Мурманского порта, члены экспедиции на «Челюскине», команда ледокола «Красин», часть пути сопровождавшего «Челюскин» (и «Пижму»), команды не менее десяти других кораблей, с которыми встречался «Челюскин», лётчики, механики и персонал аэродромов в Ванкареме и Уэлене, местное население северного побережья Чукотки (вывезенных со льдины людей везли на собачьих упряжках и сопровождали местные чукчи), команда парохода, на котором вывозили «пижменцев». Неужели ни один из них никогда ни словом не обмолвился? Так не бывает, и в ОГПУ-НКВД это прекрасно понимали и вряд ли на этот счет обольщались. Сохранить тайну можно было одним способом – отправить на тот свет всех этих людей, но в таком «людоедстве» ОГПУ-НКВД, кажется, пока не обвиняют.
Можно было бы, наконец, заглянуть в обширную литературу о «челюскинской эпопее», прежде всего изданную по свежим следам [«Как мы спасали…»; «Поход „Челюскина“» ]. Тогда легко было бы убедиться, что «жены энкаведешников» – это научные сотрудники, уборщицы и буфетчицы, и действительно, три жены, но не «энкаведешников», а будущих зимовщиков полярной станции на острове Врангеля: жена начальника станции Л.Буйко (с полуторагодовалой дочкой Аллой), жена геолога экспедиции З.Рыцк и жена геодезиста В.Васильева. Она-то и родила Карину, но муж её, стало быть, был не геодезистом Василием Васильевым, а начальником конвоя Кандыбой. Зачем ему была нужна эта маскировка – совершенно непонятно, ведь в те годы заключённых и высланных «кулаков» возили под конвоем не стесняясь. Да и сам Васильев много раз описан в литературе о «Челюскине» именно как действующий геодезист. Много раз опубликованы фотографии участников экспедиции, их биографии, в том числе и в изданиях, вышедших в свет после якобы расстрела Кандыбы-Васильева. Наконец, жительница Санкт-Петербурга Карина Васильевна Микеладзе, урожденная Васильева, насколько мне известно, использует любую возможность публично опровергнуть какую-либо свою связь с мифом о «Пижме» и комбригом НКВД Кандыбой.
Об истории как науке мифотворцы имеют представления в лучшем случае на уровне романов Дюма, об остальных науках – крайне смутные, на уровне остатков знаний неполной средней школы. Иначе отчего бы олово относить к редкоземельным металлам, сажать гидросамолёты на лёд и т. д. Бросается в глаза и их незнание или нежелание знать то, что уже было известно ко времени создания мифа, в частности, о советских карательных органах. Что, например, в 1933 году этапирование заключённых (так называлось на языке чекистов плавание их на «Пижме») и содержание лагерей находилось не в ведении НКВД, а в ведении ОГПУ, их объединение произойдет в июне 1934 года. Не было в 1934-м году ни в ОГПУ, ни в НКВД звания «комбриг», оно появилось в конвойных войсках НКВД лишь в сентябре 1935 года. Могли бы авторы просто по справочникам проверить время основания «социалистических посёлков» и рудников на Чукотке и легко узнать, что построены они не «в памятном для всей России 1937-м», а в середине (Валькумей) и в конце (Иультин) 1950-х (!) годов. Уже когда легенда бродила в печатных и электронных СМИ, начали появляться профессиональные, основанные на изучении архивов ОГПУ-НКВД-МВД, публикации по истории ГУЛАГа, но авторы легенды не удосужились в них заглянуть и как-то легенду подправить. Из публикаций магаданских историков [