Абдель снова проигнорировал его вопрос и продолжал спускаться. Линваил, не теряя времени, нажал на часть украшения перил, и в одной из стен открылась замаскированная дверь, ведущая в зал. Увидев со вкусом разукрашенный зал, Абдель чуть не зарычал от разочарования — парадная дверь была совсем не далеко. Если бы Линваил выскочил наружу, Абделю пришлось бы уйти назад в дом и выбираться тем же способом, каким он прибыл, поскольку Аран Линваил, скорее всего, поднял бы крик, зовя на помощь, а с утра на улице было совсем не безлюдно.
Но ассасин не сделал и шага к двери.
— Ты просто собираешься убить меня, так? — не оборачиваясь, крикнул Линваил, бегом пересекая небольшой зал по направлению к параллельной лестнице.
Абдель помчался за ним, наконец-то почти догнав убегающего ассасина. Но Линваил не стал подниматься по лестнице, а проскочил в небольшую дверь в конце зала, которую Абдель сразу не заметил. Отстав от него не более, чем на пару секунд, Абдель с грохотом распахнул дверь, и в этот момент нож скользнул по его ребрам, перерезав мускулы и некоторые другие мягкие ткани, жизненно необходимые как наемникам, так и людям других профессий, и застрял, буквально увязнув в мускулах живота.
Быстро осмотревшись, Абдель понял, что Линваил заманил его на кухню и поскольку Абдель не сумел полностью увернуться от ножа, то ему пришлось признать, что Линваил довольно быстр, раз сумел, опережая его всего на пару шагов, забежать в кухню, схватить нож, да еще и довольно удачно атаковать. Да, в конце концов, этот ассасин был очень даже не плох.
Впрочем, Абдель, несмотря на свои массивные размеры, был, по крайней мере, так же быстр. Он напряг мускулы живота и шагнул вперед, позволяя ножу еще дальше проникнуть в его кишки, и заставляя Арана Линваила выпустить нож.
— Да кто ты такой? — ошеломленно крикнул ассасин, отскакивая в сторону.
Абдель, зарычав от боли, занес меч. Линваил ускользнул от нападения, и Абдель заметил, что ассасин оценил его стиль боя и ожидал нападения.
Избегая обратного удара, который должен был бы укоротить его на голову, Линваил ловко увернулся и схватился за нож, который все еще торчал в животе Абделя. Выход лезвия сопровождался немаленькой порцией крови и еще большей порцией боли. Абдель позволил себе громко выругаться, но ассасин был не настолько глуп, чтобы терять время на злорадство. Он снова атаковал, но Абдель успел подставить свой новый широкий меч, жестко отбив руку с ножом довольно далеко. Нож был сделан из хорошей стали и не сломался, но Линваил зарычал, поскольку сила контрудара, очевидно, болезненно отдалась в его руке.
Но он быстро собрался и рубанул Абделя по руке — трусливый вид атаки, который Абдель никак не ожидал от такого человека.
— Аран? Аран, ты в порядке? — раздался голос женщины откуда-то сверху.
Линваил на ходу перебросил нож в другую руку и нанес быстрый нижний удар. Абдель отступил в сторону, даже не пытаясь парировать удар, нанесенный под таким неудобным для него углом. Но Линваил снова оказался быстрее, и не только избежал ответного удара большого меча, но и, отскакивая, успел рубануть снизу вверх, с отвратительным хрустом оттяпав указательный палец левой руки Абделя.
Абдель взревел от гнева и боли — больше от раздражения, чем от боли. Палец упал на деревянный пол тесной кухни с почти неслышным шлепком.
— Ты не сможешь убить меня, здоровяк, — издевательски расхохотался ассасин, очевидно очень довольный этим небольшим расчленением. — Я убил более…
Абдель так и не узнал, что хотел сказать ассасин, так как конец его фразы завершился бульканьем крови. Абдель разрубил его настолько быстро и с такой силой, что удивил сам себя. Он разделил ассасина почти до половины груди. Уперся ногой в грудь упавшего на колени противника и с силой освободил свой меч. Через мгновение всю кухню вторично окатило кровью.
— Это… — сумел прохрипеть ассасин, несмотря на полный рот крови, — так плохо.
И Аран Линваил умер на полу собственной кухни.
— Аран? — снова позвала женщина. — Аран, ты пугаешь меня. Кто это был?
Абдель снова зарычал и стал искать на полу отрубленный палец. Пол был так залит кровью, что Абделю понадобилось некоторое время, чтобы найти пропажу. Раньше он видел много людей, в разных ситуациях терявших разные части тела, и знал, что не все потеряно, если у тебя под рукой есть много золота и очень хороший священник. Не понимая, зачем это нужно, Абдель вдруг почувствовал необходимость прижать палец небольшому кровоточащему обрубку, и после некоторого колебания именно так и поступил. Палец почти сразу же прирос к своему месту, хотя все еще кровоточил. Абдель держал его на протяжении примерно минуты, и когда отпускал его, оказалось, что он уже полностью прирос.
— Баал, — выругался он, слишком хорошо зная источник регенерационных способностей. «Ну что ж, — подумал Абдель, — возможно, в конце концов, есть и некоторые преимущества в моей проклятой крови».
— Аран? — дрожащим голосом крикнула женщина. — Аран, это не смешно.
Абдель чуть не решил подняться наверх, чтобы сказать женщине, что произошло, заверить ее, что она в безопасности и отослать ее домой с парой золотых монет в кармане. Но вовремя одумался, вспомнив, что никакого золота у него нет, да и вряд ли она успокоиться от вида измазанного в крови человека.
«Еще один, — подумал он. — Последний».
Он встал с колен и отрубил ассасину голову, потому что таков был договор. Эта голова стоила королевского вознаграждения, которое будет выкупом за друида. Абдель понимал, что Аран Линваил будет не последним Теневым Вором, которого он вынужден будет убить, чтобы освободить Джахейру и Имоэн, хотя и надеялся, что много убивать не придется.
Распахнув тонкую дверь, ведущую из кухни в подвал, Абдель по возможности тихо проскользнул в нее. Там был люк, ведущий в коллекторы, по которым можно выйти к переулку, где относительно безопасно можно добраться назад в «Медную Корону». По крайней мере, так сказала Бодхи, а пока что она была во всем права.
— Аран? — снова послышался сверху женский голос. — Аран, мне надоело. Я спускаюсь.
Глава 7
Приближался рассвет, и Бодхи нервничала все больше и больше, хотя находилась в своем подземном убежище, которое надежно защищало ее от убийственных солнечных лучей. Но она должна подняться на поверхность, чтобы вернуться к месту отдыха, находящемуся глубоко в островном убежище Айреникуса. Конечно, в виде летучей мыши она могла путешествовать довольно быстро, но возвращение на остров все-таки займет немало времени. Однако сейчас ее больше занимало, что могло так задержать Абделя. Может, он потерпел неудачу? Хотя с другой стороны, несмотря на то, что Аран Линваил был практикующим и весьма искусным ассасином, составить конкуренцию предполагаемому сыну бога ему, конечно, было не по силам. А может Линваил сумел завербовать его? И Абдель уже работает на Теневых Воров?
Вступив в контакт с Айреникусом и поговорив с ним несколько секунд, она уже решила следовать плану, разработанному на случай возникновения непредвиденных обстоятельств, когда Абдель с грохотом ворвался в комнату, задыхаясь и дрожа от еле удерживаемого воодушевления. Он тяжело опустился на пол, небрежно отбросив в сторону тяжелый меч.
— Но вот, — отдуваясь, сказал он, — я и вернулся. Правда пришлось изрядно попотеть.
Испытывая облегчение от его прихода, но все еще обеспокоенная приближающимся рассветом, Бодхи быстро подошла к нему. Наемник слегка качнул и поднял руку, то ли чтобы остановить ее, то ли чтобы избежать расспросов, а может и то и другое.
— Абдель, — проворковала она, позволяя облегчению, возникшему от сознания выполнения Абделем своей миссии, прийти к ней на помощь и сыграть свою роль как можно более естественно. — Что случилось?
Абдель улыбнулся.
— Ты должна мне тридцать тысяч золотых монет, — рассмеялся он.
Бодхи тоже улыбнулась. Вид его улыбки оказал на нее эффект, который ничьи улыбки не оказывали уже очень много десятилетий.
— Я рад видеть тебя, — вполне искренне сказал Абдель. — Что тут странного?
— И я рада видеть тебя, — почти не соврала она.
Потом Бодхи наклонялась и поцеловала его.
Он вздрогнул и попытался уклониться, но она не отступала. Его губы были удивительно мягкими и Бодхи старалась избежать слишком сильного контакта, зная, что Абдель почувствует холод.
Когда она отодвинулась, его взгляд был мрачным и сконфуженным.
— Джахейра… — пробормотал он.
Бодхи наклонила голову и их глаза встретились. Она сосредоточилась на одной из самых черных своих способностей, и удерживала его пристальный взгляд в захвате столь же реальном и сильном, сколь и злобном. Затем последовал медленный, спокойный выдох, и ее желание поплыло из ее глаз в него. Вдруг Бодхи заметила краткую вспышку желтого света в его глазах, и это чуть не сломало ее концентрацию. Но она не позволила себе такую роскошь, как удивление этим светом. Полубог или нет, но этот мужчина попал под действие ее заклинания подобно любому обычному человеку, и теперь она могла почувствовать любую мысль, которая пришла бы ему в голову.
— Ты преуспел, Абдель, — прошептала она, и он слегка кивнул. — Теперь ты можешь отдохнуть… от всего.
Абдель опустил взгляд, затем выжал улыбку и попытался встать. Бодхи выпрямилась и помогла ему подняться, сильно взяв его за плечи. Он позволил ей притянуть себя к ней. Бодхи на мгновение показалось, что он хотел что-то сказать, но времени на словесные изыски ей терять не хотелось. Она снова поцеловала его и использовала все доступные ей средства для того, чтобы вызвать у Абделя соответствующую реакцию.
Но Бодхи даже не могла предположить, что получит такую реакцию.
Абдель никогда не принимал сознательного решения предать Джахейру и сделать Бодхи — фактически незнакомку — своей любовницей. Но подобно большинству событий за прошедшие несколько дней, это произошло независимо от его воли.
Он позволил напряжению уйти из рук и смениться ощущением гладкого льняного платья и прохладной мягкой кожи под ним. Бодхи заключила его в объятия, более сильные, чем у любой женщины, когда-либо обнимавшей его. Их губы снова слились вместе. Ее губы были прохладными, почти холодными, и их холод пронесся по позвоночнику Абделя, заставил его почувствовать себя более бодрым, чем за последние несколько дней. Его тело буквально взорвалось жизнью. Кровь, которая бежала по его венам, несла различные сигналы, текла к различным местам, но включала в себя те же сверхче