нхазме или превратишься в кучку пепла. А дальше поймешь, что делать.
— Подожди, — прервал он. — Останься со мной — я хочу сказать, что… поехали со мной.
Бодхи медленно двинулась к лестнице и поднялась на пару ступенек. Абдель нерешительно шагнул за ней.
— Я не могу, — просто ответила она. — Уже почти…
— Бодхи, — попросил Абдель.
— Капитан доставит тебя туда, — громко и ясно ответила она. — Есть только один сумасшедший дом на острове, не ошибешься. Тебе понадобится корабль. Я прошу тебя… я прошу тебя приплыть туда. И не забудь слово…
— Нхазме, — повторил он, глядя вниз на опилки.
Бодхи нацарапала две волнистых параллельных линии вроде знака воды, с чем-то сильно похожим глаз между ними.
Абдель заметил, как осунулось лицо Бодхи и покраснели ее глаза, когда она обернулась к нему в дверях. Через секунду, выдавив напряженную улыбку, она открыла дверь и быстро исчезла за ней.
Глава 8
Превратившись в летучую мышь, Бодхи со всей доступной ей скоростью летела к зубчатым безжалостным башням убежища, стараясь обогнать восходящее солнце.
Приземлившись на высокой башне, она снова превратилась в женщину и повернулась лицом к алеющей полосе на востоке. Небо было глубокого синего цвета, постепенно становясь все более прозрачно синим. Глядя в окно на высоте шестидесяти футов, Бодхи издевательски ухмыльнулась нарастающей над серо-коричневой линией горизонта алой полоске, которая уже скоро взорвется светом восходящего солнца и запросто превратит её в кучку пепла первым же своим лучиком. Бодхи ненавидела солнце и презирала свет. Каждый день дразнил ее, напоминая, что, несмотря на все века своего бессмертия, у нее все еще было слабое место.
Бодхи посмотрела вниз на волны, разбивавшиеся о камни далеко внизу, и подумала о Абделе. Ощущая волны мощи, проистекавшие из крови бога и даже теперь бегущие по ее собственным хрупким венам, она улыбнулась, сверкнув длинными, изящными клыками, но тут же зашипела на солнце, первый лучик которого появился из-за линии горизонта.
Свет коснулся ее руки, когда она все еще шипела в бессильной ярости. Вампирша шарахнулась от окна и схватилась за ставень, намереваясь воспрепятствовать дальнейшему проникновению солнечный лучей в комнату. Но то место, где свет прошелся по руке, лишь слегка пощипывало. Бодхи прикрыла ставень, решив убедиться наверняка, и на мгновение выставила руку наружу. Солнечный свет снова коснулся ее кожи, но вместо того, чтобы испепелить руку в мгновение ока, он только оставил небольшое красное пятно.
Она улыбнулась и глубоко вздохнула, борясь с желанием широко раскрыть ставни, бросив вызов ненавистному солнцу. С трудом пересилив это желание, Бодхи двинулась к двери и, открыв ее, стала спускаться по длиннейшей лестнице, ведущей вниз, в небольшую секретную комнату, где находился старый надежный гроб.
«Абдель, — подумала она, — ты действительно сын Баала».
С того дня, как Минск стал работать в «Медной короне», таверна никогда не была более чистой. Отработав целую ночь, рыжеволосый сумасшедший всегда задерживался на пару часиков, чтобы произвести уборку, и не ложился спать, пока миниатюрный гигантский космический хомяк, которого он постоянно таскал с собой, не говорил ему, что все в порядке. Такая ситуация весьма радовала Абделя, который возвратился в таверну очень измотанным, по-прежнему облаченным в одолженные брюки и очень нуждающимся в корабле.
Когда огромный наемник поднялся по лестнице из подвала, Минск поприветствовал его радостной улыбкой.
— Большой человек, Бу, — сказал он хомяку. — Это вернулся большой человек!
— Минск, — решительно сказал Абдель, — мне нужна твоя помощь.
Минск снова улыбнулся и посмотрел вниз на небольшого грызуна, сидевшего у него на плече.
— Все, что угодно, если поможешь мне выкинуть капитана — кивнул он.
Абдель вошел в комнату отдыха, темное местечко, которое, впрочем, пахло заметно лучше, чем в последний раз, когда Абдель был здесь. В комнате не было окон, и, хотя снаружи ярко светило солнце, Минск работал при свете единственной тусклой свечи. В самом темном углу развалился громко храпевший старик.
— Капитан? — переспросил Абдель, разглядывая смутно знакомого старого пьяницу.
Минск кивнул и, улыбаясь, подошел к старику.
— Пора уходить, капитан Хавариан! — крикнул он, тряся его за плечо. — Таверна закрывается!
Абдель впервые за долгое время улыбнулся и мысленно вознес благодарность тому богу, который заставил оказаться здесь этого пьяницу.
— У него есть корабль? — спросил он у Минска.
Минск пожал плечами и слегка хлопнул по лицу старика.
— Он, вроде как, известный пиратский капитан, — ответил он, — но появляется здесь каждую ночь с тех пор, как я начал тут работать, и всегда один.
— Нужно его разбудить, — решил Абдель, осматривая таверну, пока его глаза не остановились на ковше, который Минск использовал для мытья посуды. — Мне нужен корабль.
Абдель сграбастал ковш и выплеснул все его содержимое в лицо старика. Против ожиданий Хавариан моментально пришел в себя и проревел несколько таких выражений, которые даже Абделя заставили залиться краской.
— Мы тонем, парни, мы сели на мель! — ревел капитан, щедро обрызгивая слюной все вокруг и пытаясь вскочить.
Минск громко расхохотался, а Абдель положил руку на плечо обезумевшего пирата в бесполезной попытке утихомирить его.
— Что, во имя сине-зеленого Секолаха… — пробормотал пират, наконец-то сфокусировав мутный взгляд на Абделе.
— Мне нужен корабль, — сказал наемник, приблизив свое лицо к лицу Хавариана.
Капитан удушливо рассмеялся.
— Фарватер чист, парень, но я могу взять тебя не дальше Лускана. Если, конечно, тебе надо туда.
— Да нет, так далеко мне не надо, — отмахнулся Абдель.
— Хорошо, — прохрипел старик. — Цена, конечно, зависит от того, насколько далеко надо плыть.
— Пока что мне нечем заплатить, старик, — признался Абдель. — Но, возможно, мы сможем подзаработать кое-что…
Старик, кашляя, расхохотался, и кое-как сумел встать на ноги.
— Не повезло тебе, сынок, — проворчал Хавариан. — Ладно, я пошел домой.
— Я могу подкинуть тебе немного монет, — предложил Минск.
Абдель и капитан обернулись к нему. Точнее, Абдель повернулся, а капитан, поворачиваясь, шлепнулся на пол, проворчав какое-то проклятие.
— Сколько тебе надо? — спросил Минск.
Абдель вопросительно покосился на Хавариана.
— А сколько у тебя есть? — поинтересовался моряк, потирая пострадавший тыл.
— Я думал, что у тебя есть корабль, — хмуро посмотрел Абдель на все еще пьяного капитана, когда они отчалили на небольшом ялике.
— Твой друг с мышью не может позволить себе нанять судно, — испустив звучную отрыжку, ответил моряк. — Да и вообще, я же ничего не сказал, когда ты вломился в таверну без одежды.
— Только потому, что еле мог ворочать языком, — хрюкнул Абдель, смиряясь с обманом. Он сосредоточился на гребле, стараясь держаться курса, проложенного капитаном. Хавариан, казалось, знал все об убежище на острове, хотя и не сказал Абделю ничего особенного.
— Плохой это порт, очень плохой, — бормотал он себе под нос.
Капитан дал Абделю одежду, которая, как ни странно, оказалась вполне подходящего размера. Абдель облачился в простую белую моряцкую блузу и крепкие, хотя и короткие, штаны, а кольчугу, выданную Бодхи, одел сверху. Тяжелый меч висел на простой веревочной петле, которую он собственноручно сделал, пока ждал, когда Хавариан соизволит сказать, что можно отчаливать. Хотя Абдель и не спал, он чувствовал только бодрость, тревогу и готовность к сражению. Палец и другие раны, включая неприятную в животе, полностью зажили.
Хавариан, решивший порыбачить от нечего делать, с улыбкой извлек откуда-то объемистую бутылку, заткнутую массивной пробкой. Вырвав пробку неровными серо-желтыми зубами, он сделал огромный глоток. Но когда оторвал бутылку от губ, его глаза, казалось, вот-вот вылезут наружу, а дыхание стало таким глубоким, как будто у него внутри внезапно начался сильнейший пожар.
— Хавариан? — окрикнул его Абдель, на мгновение решив, что тот в ближайшее время отправится к Амберли.
Старый пират сильно закашлялся, чуть не забрызгав Минска. Вытерев слюну и мокроту с подбородка, он сделал еще несколько глубоких вдохов.
— Ты в порядке? — спросил Абдель.
Хавариан испустил короткий смешок.
— Успокойся, — насмешливо прохрипел он.
Абдель вздохнул и продолжил грести. Остров постепенно приближался, хотя и гораздо медленнее, чем ему хотелось бы.
Абдель не стал утруждать себя изучением убежища на острове. Найти самую высокую башню было достаточно легко, оставалось только попасть туда. Здание действительно производило весьма унылое впечатление, и Абделю пришлось изрядно постараться, чтобы не заострять на этом внимания. Он вообще не хотел слишком много думать о том, что делал сейчас, не хотел думать, что собирался преднамеренно попасть в такое место, на которое никто не хотел бы полюбоваться изнутри.
Абдель тряхнул головой и стал грести еще быстрее.
— Не торопись ты так, парень, — проворчал старый пират. Хавариан, разглядывавший башни и зубчатые стены похожего на крепость убежища, заметно побледнел. — Ты точно уверен, что хочешь оказаться внутри?
— Я должен добраться до той стены, — сказал Абдель, игнорируя вопрос старика, — под самой высокой башней.
Хавариан полюбовался на скалистую береговую линию и указал на кучу валунов, которые образовывали некое подобие миниатюрной гавани. Волны бились вокруг, но маленькое пространство между валунов было относительно спокойным. Гладкая кирпичная стена возвышалась над валунами на самом краю острова.
— Я могу высадить тебя там, — предложил Хавариан, отбирая у Абделя весла, — но я не буду ошиваться вокруг этой скалы, парень. У тебя проход только в одну сторону, слышишь?
Абдель ухмыльнулся и нетерпеливо кивнул. Хавариан подогнал ялик в спокойное место между валунами и кивнул Абделю, когда убедился, что здесь достаточно мелко.