— Сулданесселлар должен снова открыться перед нами, — сказал Эльхан.
Он посмотрел в ясное утреннее небо и увидел, как на горизонте собираются непроницаемые чёрные тучи. Готовясь к новому штурму Древа Жизни, Айреникус отрезал их от Сулданесселлара, но наконец-то — благодаря крайне неожиданному союзнику — они смогли собрать достаточно фрагментов Риннского Фонаря, чтобы разбить чары и вернуться в город, который так долго оставался в плену.
Эльхан окинул взглядом строй магов. Те соединили фрагменты воедино и принялись читать слова, которые были древними ещё в тот день, когда люди впервые вышли из пещер, чтобы в тупом изумлении вытаращиться на звёзды.
Эльфийский принц вынул свой лунный клинок и шагнул вперёд. Он потянулся и дотронулся до гудящего, холодного барьера. Тот был осязаем, хоть и незрим, и от прикосновения к нему Эльхан испытал приступ тошнотворной ненависти.
— Обрушьте его, верные слуги, — воскликнул Эльхан. — Обрушьте!
Части соединились в праведных руках эльфийских магов, и гремящая дрожь разорвала землю под ногами Эльхана. Некоторые из магов не устояли на ногах, несколько даже выронили свои части фонаря, но это уже не имело значения.
С небес обрушился ветер, и от его силы Эльхану пришлось закрыть глаза. Принца бросило на одно колено.
Скоро всё это кончится, сестра, подумал он, позволяя своему разуму коснуться Эллисим.
Один из магов закричал, следом воскликнул второй: «Фонарь!»
Эльхан открыл глаза и увидел, как части артефакта соединились и слились в по-прежнему незавершённое целое. Один из магов вытянул руку, чтобы коснуться его, и из фонаря ударила дуга зелёной молнии, преодолев три шага, разделявших фонарь и мага. Несчастного отшвырнуло в облаке искр, и раздался ещё один грохот, громче и сильнее предыдущего, который сбил Эльхана с ног.
Проход открыт, раздался в его голове голос Эллисим, но всё только начинается.
Абдель чувствовал дрожь подошвами своих ступней, чувствовал головокружительные последствия телепортации, чувствовал, как вокруг падают друзья, чувствовал, как внутри поднимается старый гнев, чувствовал ту жёлтую дымку, которая всегда возникала перед тем, как он проливал чью-то кровь, но ничто из этого не смогло просочиться из его подсознания в действующий рассудок. Он бежал к Имоэн. На сей раз он заберёт её назад в Крепость Свечи и позаботится, чтобы её тем или иным способом избавили от крови Баала — как и самого Абделя.
Айреникус стоял спиной к нему, но Абдель даже не пытался скрывать свои оглушительные шаги и громкое, тяжёлое дыхание. Некромант обернулся, продемонстрировав Абделю безумное лицо с дикими глазами. Он улыбнулся, широко развёл руки, как будто пытаясь обнять несущегося навстречу наёмника. Абдель едва не столкнулся и едва не опрокинул его, но Джон Айреникус исчез, чтобы возникнуть в нескольких ярдах сбоку. Некроманту хватило гонора рассмеяться.
Абдель упал лицом вниз и покатился по грубому гравию, остановившись у наклонённой мраморной плиты. Он быстро встал, не обращая внимания на кровоточащие следы на запястьях. Он повернулся к Айреникусу, который перестал смеяться и нетерпеливо фыркнул.
— Она умрёт! — воскликнул некромант. — Я снова стану эльфом. Победа будет моей. Я отправлю её в ад, а следом и тебя, и вы вдвоём будете гореть там вечно. Кровь твоего отца не сможет мне помешать, твои жалкие друзья не смогут мне помешать, и эльфы Тетира тоже не смогут мне помешать!
— Где она? — крикнул Абдель низким, жестоким и властным голосом. — Что ты сделал с Имоэн?
— Твоя сестра, — засмеялся Айреникус, — исполнила своё истинное предназначение. Она топчет Фаэрун в облике аватары твоего отца. Баал мёртв, но его кровь живёт, его сила живёт, и я исказил её, повелел убить Эллисим из Сулданесселлара и вырвать из этого проклятого дерева то, что нужно мне для вечной жизни.
Абдель с мечом в руках снова бросился на Айреникуса.
Некромант поднял руку и сказал:
— Ты разве не хочешь увидеть? Не хочешь это увидеть?
Его голос превратился в нераборчивое бормотание.
Абдель занёс свой меч, полный решимости проверить, сможет ли некромант жить без головы, но тут что-то ударило его в грудь. Как будто он врезался в каменную стену, и стена дала сдачи. Абдель отлетел на какое-то неизмеримое расстояние. В ушах свистнул ветер, затем раздался голос Айреникуса:
— Не хочешь увидеть лицо своего отца?
Абдель с силой ударился о землю, но не выпустил меч из рук. Он почувствовал, как в пояснице что-то ломается, услышал треск, и его ноги внезапно онемели. В сознании билось отчаянное «нет!». Некромант сломал ему спину. Абдель лежал, распластавшись на гравии, глядя на устремлённое вниз неодобрительное лицо мраморного эльфа.
Он сумел приподняться на локтях, и там, в добрых пятидесяти ярдах от него, был Джон Айреникус, потрясающий кулаками над головой и бегущий к Абделю.
— Тогда ты умрёшь, прежде чем увидишь его! — завывал некромант. — Увидимся в аду; там я вырву твою душу, соединю её с эссенцией дерева, и стану богом!
Абдель закричал в пылающее утреннее небо от бессильной ярости, и Айреникус ответил ему новым потоком грубого, гортанного речитатива. Абдель снова посмотрел на некроманта. Тот остановился на полпути к наёмнику и указал на Абделя длинным, костлявым, трясущимся пальцем. Из уголков его бормочущего рта летела слюна.
Абдель почувствовал приступ непреодолимой тошноты. Глаза заволокло серой пеленой, голова закружилась. Он повернулся на бок, желудок вывернуло, но рвотных масс не было. По спине прошёл холодок, и в ушах зазвенело.
— Умри! — завизжал Айреникус хриплым и пронзительным голосом. — Умри, будь ты проклят, умри!
Абдель не умер, но потребовалось немало времени, чтобы тошнота отступила.
— С-сын Б-баала, — забормотал Айреникус. — Ты сын Баала. Этим заклинанием я убил тысячу человек… тысячу смертных.
Некромант загоготал, упав на одно колено. Его глаза были красными, по-прежнему выпученными, и казалось, что они вот-вот лопнут.
— Оно должно было убить тебя. Оно всегда убивало жертву — кроме Эллисим. Ох, ты послужишь мне, ты прекрасно мне послужишь.
Что-то лопнуло у Абделя в спине, и с волной жалящей боли к ногам вернулась чувствительность. Он встал, покрепче стиснул меч и устремил яростный взгляд на Айреникуса.
— Позабавился со мной — и хватит, некромант, — прорычал Абдель.
— Абдель! — где-то закричала Джахейра.
Затем раздался голос Йошимо, затем снова Джахейры.
— Где она? — спросил Айреникуса Абдель.
— Ты больше ничего не сможешь для неё сделать, Абдель, — ответил Айреникус неожиданно спокойным голосом. — Всё кончено. Я победил.
Абдель, зарычав как тупое разъярённое животное, бросился вперёд. Айреникус сказал три незнакомых слова и исчез, прежде чем Абдель сумел снести ему голову.
Глава 23
Джахейра. Если он убьёт Имоэн, что она подумает? Она изо всех сил пыталась избавить его от проклятия отца. Любая смерть от его рук станет предательством. Разве нет?
Пылающая сфера достигла основания дерева и покатилась вверх по стволу. Разоритель соскользнул с дерева и по пути вниз как будто по собственной воле пролетел через огненное заклинание. Волшебные огни просто рассеялись вокруг чудовища, которое не обратило на них никакого внимания.
Позади Абделя выругалась Джахейра, и он услышал, как друид призывает Миликки и просит у неё милости, прежде чем снова перейти на свой волшебный язык.
— Имоэн, — ещё раз произнёс Абдель, прочно упираясь ногами в землю.
— Абдель, дружище, — сказал Йошимо, скользнув ему за спину и снова закашлявшись от дыма. — Что мы должны здесь сделать? Что можно сделать со… скольки, примерно сорока ярдов? Будем его атаковать? Как человек может остановить такое… такое…
Раздался рёв, сверкнула фиолетово-чёрная вспышка, и тигр, подобных которому Абдель не то что не видел — никогда и представить себе не мог, возник перед ним на лугу.
— Вы знаете, что делать, девочки мои, — сказала Джахейра, постаравшись, насколько могла, заставить голос звучать спокойно и уверенно.
Абдель развернулся, чтобы посмотреть на неё, и прежде чем увидел Джахейру, насчитал шестерых крупных кошек. Перед друидом стояли ещё две. Из тигриных пастей росли похожие на сабли клыки. Некоторые из тигриц бросили на Абделя мимолётный взгляд, а затем все они решительно бросились к Разорителю. Две начали обходить его справа, две слева, и четыре атаковали спереди.
— Я пришёл сюда, чтобы… — сказал Йошимо Абделю. — Я пришёл сюда не за этим. Мне пора… идти.
Первая тигрица набросилась на Разорителя свирепо и стремительно, когти попытались вонзиться в шкуру чудовища, захватить и разорвать её. Тварь отреагировала на повисшую на ней тушу тигра скорее раздражённо, чем с болью или страхом. Она хватилась за зверя, как будто это был простой котёнок, и сломала ему спину единственным движением массивной руки. Другая рука Разорителя поймала вторую кошку в прыжке. Единственный косой удар оторвал тигрице голову. Оставшиеся тигрицы отступили, быстро перегруппировавшись перед лицом противника, к которому не были — не могли быть — готовы.
Разоритель прошёл через растерянных тигров и оставил в боку одного из них длинную рваную рану. Внутренности могучего зверя рассыпались по земле, и он погиб у ног чудовища. Другие кошки по очереди поглядели на Джахейру. По щеке друида бежала слеза, но она кивнула животным. Одна из тигриц вцепилась в ногу чудовища, с громким треском пробив экзоскелет своими крупными клыками. Разоритель задрожал, впервые получив ранение. Он схватил тигра и дёрнул его так резко и сильно, что туловище зверя оторвалось от головы, по-прежнему сжимавшей клыки на ноге чудовища. Разоритель отшвырнул безголового тигра прочь и попытался схватить другого, который ловко увернулся.
— Я не могу… — сказала Джахейра. — Я освобождаю вас. Бегите!
Четверо ещё живых тигров не стали мешкать, воспользовавшись советом Джахейры и отступив. Они рассыпались во всех направлениях, затем просто растворились в воздухе, не достигнув края луга. Оторванная голова пропала с ноги Разорителя, и из раны