За спинами Лорка засвистели стрелы: это шорцы спустили тетиву, не выдержав напряжения. Тяжело оставаться хладнокровным, видя такую жестокую смерть. Как знать, может, химера ела потроха чьего-то сына, брата или отца. Демоны отреагировали. Вперед вышел самый крупный, его кожа отсвечивала во вспышках молний и сигнальных огней изумрудом. Он зашипел, пригнул голову, раскрыл над головой крылья щитом. Твари поменьше перепрыгивали через него, бежали поверху, скользя, не дожидаясь второго залпа. Они неслись стремительно, удивительно ловко помогая змеиному телу волочиться за собой под аккомпанемент звонких ударов когтей о брусчатку.
– Возьми изумрудного, – быстро скомандовал Гвидо.
От ужаса ключник не сразу понял, что тот имеет в виду и к кому обращается. На них надвигалось безумие. В рядах солдат раздались крики, кто-то бросился наутек. Залп стрел звучал нестройно.
Джо сделал шаг назад. Данте – вперед. Безумцы не ощущают страх.
Чтобы видеть, как малефики используют способности, надо быть малефиком. Ничего эффектного: ни молний, ни полыхания огня, ни волшебных искр. Просто воздух стал тяжелее, звуки заглушились, и по пространству между Данте и химерой прошла рябь.
Крылатая тварь замерла. Медленно подняла и опустила голову, затрепетала полупрозрачным гребнем на затылке, как-то совсем по-человечески обхватила пасть когтистыми лапами и завопила. О, как она завопила! Данте кричал на неё в ответ, тем же диким, совсем нечеловеческим образом. Было непонятно: тварь была его голосом? Он – её? Чистая ярость наполнила воздух.
Данте разогнулся, выпрямился во весь свой исполинский рост и сжал кулаки. Он снизу вверх посмотрел на вожака химер, и тот по-собачьи сжался и заскулил, признавая его первенство. И сразу, без предупреждения, с остервенением начал терзать свое племя.
Химеры сцепились в клубок когтей, крыльев, воплей, крови, что оказалась нечеловечески бледной, почти белой. Гвидо стоял, скрестив руки на груди и поглядывал на Джо с плохо скрываемой гордостью. Он показывал глазами на рычащего, рвущего зубами невидимых демонов Данте – с таким видом отец показывает свое дитя, что научилось ходить. Его сила… завораживала. Ужасала.
Шорцы окаймляли поле боя вроде зрителей на арене, что смотрели на звериную травлю с трибун. Среди них неуверенно зазвучали радостные, возбужденные голоса. Смотреть на кровавое пиршество монстров было так же приятно, как на исполняющуюся месть. Но все закончилось быстро.
Химер было не более двух десятков, растерзанных ими тел – не менее тридцати, а малефик – всего один. Он устало шатался и загнанно дышал, глядя в лицо последнего врага – твари с изумрудным хитином.
– Эту возьмем живьем, – промурлыкал довольный Гвидо.
Данте непонимающе наклонил голову к плечу. Химера засучила суставчатыми отростками, издала тонкий испуганный писк и разогнулась. Встала на хвосте, как готовящаяся к прыжку змея. Медик нахмурился.
– Данте! Если хочешь еще, ты должен слушаться меня!
– Ещ-щ-ще-о! Сейчас-с! – воплем вторила ему тварь.
Глаза малефика пылали желтым. Он непокорно тряхнул кудрявой гривой, рыкнул и двинулся на них, и тварь покорно поднялась за ним, раскрыв крылья, что кобра капюшон. Химера повторяла за ним каждое мелкое движение: дернула локтем, потянула в сторону шею, облизнула отсутствие губ. Огромное, ужасное существо и его тень.
Джо закрыл Гвидо плечом, оттесняя его к рядам оставшегося ополчения.
– Зря ты не дал мне оружие, брат.
Гвидо за его спиной издал нервный смешок. Так он прятался за ним в детстве, спасаясь от забияк-соседей, что жили там, ниже, почти у самого порта. Сколько раз Джолант стирал за него костяшки? Ему никогда не было страшно, только весело. Сейчас дела обстояли наоборот.
Двадцать шагов. Пятнадцать. Стрелы щепками рассыпались о хитиновые крылья, жесткие, как у майского жука. Тварь положила лапы на плечи Данте. Рокотал гром. Дождь размывал кровь на мостовой в блестящие розовые ручейки. Где-то там, ниже по улице, они громоподобно извергались в люки.
– Дани?! – раздался крик из-за спины.
Ряды стражей выплюнули мужчину. Он был словно пьян, шатался, обликом походил на бродягу: худ, рыж, весь зарос кучерявой плешивой бородой и обезображен шрамами. За ним сомкнулись щиты, закрыв отступивших Лорка. Мужчина отряхнулся, ступил ближе к двум монстрам напротив:
– Дани, дружище, ты жив! Боже мой! Йоль! Йоль, это Дани! Он жив!
«Йоль» не появился. Рыжий мужчина протянул к зверочеловеку руки, и в жёлтых радужках малефика вспыхнула эмоция, столь чуждая его звериному облику. Как будто одумался, пришел в себя, узнал, испугался.
– Алар Рик?
Данте качнулся. Рыжий мужчина улыбался, словно не замечая, что стало с его другом – хотя, как знать, возможно, он всегда был таким чудовищным. А возможно, этот «Алар Рик» спятил. Гвидо затих и по-детски потянул за локоть Джо.
– Это Аларик Таска, – пояснил он. – Ключник. Он привел ко мне Данте из Йорфа.
Аларик Таска шагнул ближе и обнял малефика за шею, для этого ему пришлось приподняться на цыпочках. Он смеялся от радости, буквально повис на нем, как полоумный, а Данте растерянно и жалко ссутулился. Инфернальный огонь в его глазах потух окончательно. Он выглядел смущенным и усталым, очень несчастным. Дождь струился по его лицу, налипшие к черепу черные волосы затеняли впавшие щеки и круги под глазами.
Он отпустил контроль. Лишившись незримого поводка, тварь зашипела, попыталась рвануться вперед, но запнулась, налетев на спину Дани и отшатнулась, будто в испуге. Посыпались стрелы, еще и еще. Химера не могла прикрыться крыльями. Ослабшая, растерянная, оглушенная! Она плеснула на мостовую кровью из своих ран и умчалась вверх по стене и прочь так быстро, что никто и понять ничего не успел.
Гроза никак не затихала. Аларик гладил спутанные волосы зверочеловека, а тот почти не шевелился и, кажется, даже не моргал, пока не отстранился сам, не взял своего ключника когтистой лапой за лицо и не сказал осознанно, внятно и со жгучим стыдом в голосе:
– Ведь это я с тобой сделал.
Он повернулся к Гвидо. Все замерли, затихли, задушили в глотке победные крики, не в силах были разрушить странную горечь встречи на этом побоище. Данте показал изодранное лицо Аларика Гвидо и сказал глухо:
– Это я с ним сделал.
– Ничего страшного, Дани, – отвел его когти от себя Аларик и сжал пальцы в своих ладонях. – Ты… Ты был не в себе. Теперь все хорошо. Правда?
– Нет. Нет, Аларик. Нет. Я помню. Я сделал. Где брат твой? Йоль. Йоль где?
– Ты о чем? – засмеялся рыжий. – Вот же он!
Он накинул руку на воздух слева от себя. Потрепал его, покачнувшись. Джо вопросительно глянул на Гвидо и тот скорбно покачал головой, одними губами сказал: «Мертв».
Данте замычал, плотно сцепив челюсти. Его брови надломились, и показалось, что этот гигант вот-вот заплачет, но вместо этого он откинул Аларика в сторону, прямо в грязную лужу, и побрел к Лорка.
Пять минут назад они бы испугались, но сейчас вся его поза изменилась, стала жалкой и сломленной. Он не представлял угрозы.
Блеск молнии! Порыв ветра – и ливень превратился в тихий утренний дождь.
Аларик трепыхался в грязи и плакал. Он ткнул пальцем в Гвидо:
– Это ты! Проклятый колдун! Садист! Некромант! Это ты заколдовал его! Ты заколдовал моего Дани! Верни его! Верни его! Верни!
Данте, не моргая, в странном оцепенении прошел мимо них. Стража расступилась, давая ему дорогу.
Они ничего не сказали. Тишина звенела от напряжения.
Медик пошел за малефиком, совершенно лишившись лица. Город просыпался, неуверенно приоткрывались ставни, где-то, выше по склонам, где камень домов истончался, а черепица сменялась наползающим с предгорий дерном, запели петухи.
Дани же, добравшись до особняка, по-звериному отряхнулся, вытер ноги о циновку у входа, спустился в подвал и закрыл за собой дверь. Тогда Гвидо спустился за ним, накинул засов, провернул ключ в замке и, не глядя, отдал звенящую связку охраннику. Гвидо задержался на ступеньках и обратился к брату, не поднимая глаз:
– Знаешь, что отличает нас от зверей? Совесть. Вот он – остался человеком. Но иногда мир не предназначен для людей. Что делать тогда, Джо? Уподобляться зверям? Или благородно дохнуть?
– Я не знаю, Гвидо.
Медик показался ему худым мальчишкой с серостью седины в русых волосах. Джолант осторожно приобнял его. Он не мог вспомнить подобные моменты нежности в детстве: Гвидо был активным, слишком умным для сына служанки мальчишкой, а оттого вредным и сложным. Между ними были эти типичные братские отношения, построенные на соперничестве и тычках худыми кулаками под ребра. Вопреки тому, что Гвидо и сейчас ниже и субтильней, в детстве он был для Джоланта примером: то, как он важно дул щеки, объяснял сложные вещи и показывал, как разделывать рыб.
– Я же хороший человек?
Колючка потрепал его.
– Ты мой брат, я не судья тебе. Выбор ты сделал сложный.
Гвидо задумчиво кивнул и ушел. Джо же остался на лестнице, глядя вниз, во тьму подземелий, не готовый снова нисходить в это подземное царство, где по венам людей течет кровь богов.
Глава 9Королева подземелий
ИСПВДЬ. Я обмнут. Мне обещали спсение. Обман. Мне дают пить. Стнтся лучше. Но тгда я вспм что сделал. Нет спсения. Нет лечения. Только обман. Я помогаю? Я безумн. Убил Йоля.
Д-те.
Это место пхже на Йорф. Те же пещеры. Та же могила.
Дани, это был Дани! Её Дани, милый Дани, добродушный здоровяк Дани с полной клыков улыбкой! Воспоминания укрыли её тёплым одеялом, и их было слишком много для тесных стен подземелья.
Она кричала: Дани, Дани, Дани, она слышала каждое слово этой странной беседы между мелким ублюдком Гвидо и Дани – её Дани! – но он не откликнулся на зов. Где-то там выли колокола, вскоре их шум заглушил ливень. Пролегающая вблизи водосточная труба тарахтела, соприкасаясь с каменными стенами, но помогала мало, и по подземелью зажурчал дождевой ручей.